Глава 1

– Так Мария. Ещё раз опиши, как выглядят нападавшие – набегавшись вокруг этой красивой девушки, просто это не мой тип женщины, я сажусь на своё место. Внимательно слушаем её повторный рассказ…

– Ладно, можешь идти. Так, а теперь что вы об этом думаете? – отпускаю девушку и обращаюсь к собравшимся соратникам-подчинённым.

И так и этак прикидывали, ничего не выходит. И, что главное, что днём не испугались напасть! А под описание напавших треть жителей Тулы мужского пола подходит.

– Заходим с другой стороны – беру бумагу и перо с чернилами. Да когда я уже карандашами займусь? Рисую схему Посольской улицы.

– Завтра ты, Ремез, с Фатеем пройдётесь по улице. Всё шагами измеряете и всё узнаете. Не спешите и делайте всё очень аккуратно. Запоминайте, потом всё запишем. Где, что расположено и чем они там занимаются? Ясно?

– А я? – воинственно Фёдор.

– А ты дома посидишь. Мне придётся в твоей куртке и дальше походить. Кулик, поедешь со мной. Надо собрать заказы, а то скоро купцы, меня «съедят» за невыполнение обещанного – вздыхаю я. Как же всё не вовремя.

Утром проверил и покормил соболя. Его полено с дуплом подвесили под потолок в конюшне недалеко от Звёздочки. Пусть неделю попривыкнет, а потом цепочку подлиннее сделаем, а затем вообще отпущу. Надеюсь, что не сбежит.

Коней опять пришлось уплотнить и поместить трофейного. Они уже чуть не боками трутся, что меня и их крайне раздражает. Надеюсь, ещё месяц как-нибудь вытерпят. Вот как трофейного коня назвать, пока не придумали, а конь то неплохой.

После сбора разрозненных заказов и пополнения импортным порохом и капсюлями, кстати, французскими, заехал к Гольтякову.

– Здравствуйте, Николай Иванович – пожимаю руку купца.

– И…вам, не хворать, Дмитрий Иванович – смотрит подозрительно на меня Гольтяков.

– До свадьбы заживёт – улыбаюсь ему.

– А когда? – тут же «делает стойку» купец.

– Что когда? – не понял я и с тревогой смотрю на купца.

– Ну…свадьба твоя когда? – удивился купец.

– Э… – да чтобы тебя…и не один раз. Вот так и попадаю в разные истории. Я не всегда понимаю сегодняшних шуток, а другие моих с двадцать первого века. Ведь многие из них из советских кинофильмов. – Это присказка, не сказка – выкручиваюсь, улыбаясь, давая понять, что это розыгрыш – пока не ожидается. Но я-то к вам по другому серьёзному делу. Мне нужны кирасы из твердой бронзы или самых твёрдых металлов, которые у вас есть.

– Глядя сейчас на вас, я понимаю, что это не праздная прихоть – проявил понимание Гольтяков.

– Правильно понимаете. И мне они нужны без всяких украшений. А ещё лучше, чтобы их вообще не видно было под курткой. И чтобы никто не знал, кому они предназначены.

Дома меня поджидали два гостя. Первый был Лука с большим берестяным коробком. А, вот второй, второго я не знал. Он как-то неуловимо отличался от жителей Тулы. Кроме этого у него не было бороды, а только чёрные усы. Одежда была украшена орнаментом похожим на украинский. Вот с него-то, пожалуй, и начнём.

– Стефан Дудка – представился он. – Коваль.

– ? – мой немой вопрос. Серб, да ещё кузнец. Вроде я с таким нигде не пересекался.

– Я серб. Пришёл к вам с большой просьбой. Говорят, вы можете посоветовать, что делать? – не очень правильно выговаривая слова и немного заикаясь, произнёс он. – И это потом покупают. Я отблагодарю.

– Да, он хороший кузнец – встрял Лука – и человек очень хороший.

– Оружие выпускать мне не разрешает полиция. У меня нет российского гражданства. А делать постоянно подковы я не хочу. Я мастер – ударил в грудь себя серб. – А мастерская у меня не такая большая, чтобы сделать большие вещи.

Забавно говорит, но понять можно. Я тоже, наверно, так говорил, когда сюда попал.

– Лука, я так понимаю, это ты его привёл? – вижу кивок головы. – Ручаешься, что порядочный человек? Понятно. Ну, поехали, посмотрим твою мастерскую, и что ты там делаешь. А заодно мне подумать надо.

Садимся в возок к Савве, Кулик на Рыжем – рядом. Пока кирасы нет, лучше я поберегусь. Тут же бежит Рем. С ним я ошибся. Пользы мне от него никакой. Эта собака предназначена гонять зайцев и лис. А на охоту я не выезжаю с дворянами. Сам, тем более. Банально некогда. Сторож из Рема никакой. Так ещё надо постоянно следить, чтобы он бегал. Надо себе заказать тибетских мастиффов, а то нормальных овчарок, я тут что-то не видел. Про тибетских мастиффов я как-то смотрел передачу, и они мне очень понравились. Хочу. Одна из самых древних пород собак и живут долго, по сравнению с другими породами. А Рема, поменять или подарить какому-нибудь охотнику на зайцев… за зайцев.

А то мясо опять в цене «скакануло», как тот заяц, что и не угонишься. Мне вообще непонятно, едят тут его местные или смотрят. Ну, кроме дворян и купцов, само собой.

Дом небольшой, но аккуратный стоял на Рубцовской улице. Не слишком хороший район. Вернее, совсем мне не нравился. Думаю, если кузнец разбогатеет, сразу же переберётся в другой район. Заходить в дом не стал, сразу пошли в мастерскую. Интересно, что я там хочу увидеть? Если честно, сам ещё не знаю. Надеюсь, у меня возникнут хоть какие-нибудь ассоциации.

– А это что? – рассматриваю небольшую художественную решётку в обычной кузнечной мастерской. В кузнице разве что разных инструментов больше, чем в других, которые я тут видел. Но видно, что работы немного или слишком аккуратный хозяин. Везде чисто, ну как для кузни.

– Это для купца Владимирова. Но такие заказы у меня очень большая редкость – говорит печально Стефан.

– Так, а на что у тебя тут сесть можно. Мне надо подумать – чуть не сказал: «Чапай, думать будет».

Ставит мне невзрачный металлический стульчик, и смахивает с него пыль. Тут я и увидел чудную подкову и иду к ней, надо рассмотреть поближе. Так, это больше художественное произведение, чем подкова. Очень интересно. Красиво и со вкусом.

– Ты делал? – показываю подкову и поворачиваюсь к нему.

– Я – кивает мастер. – Было время, а работы нет. Вот и сделал.

Кручу подкову и рассматриваю всё вокруг ещё раз. Взгляд падает на кованого уродца, под названием стул.

– Слушай, а почему ты кованую мебель не делаешь? Разные столы, стулья, кресла. Вот я не могу себе позволить купить венские стулья от пятидесяти рублей и выше, а надо. Сделай каркас, укрась разного цвета медными завитушками и розами. Их можешь сам и не делать, тут медников полно, и я куплю.

Начинаем обсуждать, но не совсем понимаем друг друга. Я хочу одного, он мне рассказывает о другом. А плюс рисовать у него нечем и негде.

– Так, поехали опять ко мне – прекращаю спор.

Теперь спорим уже вчетвером, я подключаю ещё и Кулика, раз у него тяга к технике проснулась. Честно, упарился я с ними…

– Вот Лука сделает доски, а я договорюсь с Антоновой о пошиве подушек на них – подвожу итог разговора на эту тему. – Тебе Стефан сделать четыре таких и два вот таких. Вот тебе аванс пятнадцать рублей, пиши расписку и можешь идти – показываю на чертёж и передаю деньги.

После его ухода рассматриваю принесённую Лукой куклу. Так, так. Кручу сантиметров семьдесят ростом деревянное создание со всех сторон. Нос только у этого Буратино маленький. А что, потом надоумим Луку сделать. А для начала сойдёт и так. Сейчас спорить и опять что-то доказывать, уже нет сил.

– Так, Лука, давай завтра. Я посмотрю, а ты подойдёшь с утра, как обычно. Мы с тобой обсудим, а потом поедем к Анне Ильиничне.

– М…мне бы тоже денег – замялся Лука.

– Не понял? Я же тебе только что за балок и навес заплатил? – задаю интересующий меня вопрос. Похоже не только у меня одного деньги не держаться.

– Ну, вы же сами говорили, чтобы я больше народу привлекал и инструменты покупал. А дерево хорошее тоже дорого стоит – затараторил плотник.

– Лука я же не Рокфеллер. Деньги не печатаю – вздыхаю.

– Плохо – повторяет мой вздох Лука.

– Что плохо? – удивляюсь я. Тут всегда надо лишний раз переспрашивать, а то потом не разберемся. Слишком уж у нас разные взгляды на жизнь.

– Плохо, что вы не Рофелер и деньги не печатаете – дает он пояснения.

– Да плохо – соглашаюсь. Чуть не засмеялся. Это для меня не привычно, а тут купцы свои деньги имеют и ничего. С каждым годом верхи всё больше и больше забирают как политических, так и экономических свобод. – Ладно. Сколько тебе для полного счастья надо?

– Рублей сто – выдохнул он и сам испугался от такой суммы.

– Сколько? – обалдеваю я. – Ты хоть раньше в руках держал такую сумму?

Тут нас прерывают, и в гостиную заходит служивый, один из посыльных Мальцева.

– Вам посылка – кланяется и держит коробку в руках. Неужели чемоданчики нельзя было сделать? С берестяными коробками постоянно бегают. Мне же ведь похожий для бритья, только маленький, сделали.

– Ставь сюда Семён – командую ему.

Открываю коробку. Послание мы потом прочитаем. А что это? Ух ты. Коловорот и семь разных свёрл. А я уже и забыл, что их заказывал.

– Дед Иван, покормите Семёна с напарником и определите в балок, пусть отдыхают. Завтра разберёмся – командую старому «мажордому».

Лука с Куликом восхищённо рассматривают инструмент. Я же, не особо вчитываясь в послание, ищу цену. Сколько, сколько, сто рублей и это только для меня! Они что, из золота всё это сделали? А если судить, что работа будет стоить столько же, то кто это будет покупать?

– А вы знаете, сколько это всё стоит? Двести рублей – и наблюдаю их удивлённые лица. Наблюдаю их желание поскорее положить всё в коробку обратно, и никогда это не трогать. – Вот что, Лука, даю тебе в долг пятьдесят рублей. Пиши расписку, и до завтра.

– Катя, иди сюда. На, возьми куклу, поиграй до завтра, а потом о ней нам всё расскажешь – наблюдаю округлённые глаза Луки и Степана Кулика. – Что не ожидали? Дети быстрее всех определят хорошая кукла или нет.

Девчонка, схватив куклу и прижав к себе, со счастливой улыбкой унеслась вприпрыжку на женскую половину.

Ну, наконец-то, поев, завалился на кровать. Хоть немного вздремну.

С утра после тренировки собираемся опять. – Вот смотри, Лука, волосы держатся плохо. – Катя постаралась, и что она с ней только делала? – Наверно, надо на кожу или на материю приклеивать, а потом только на деревянную голову. Выражение лица сделать более радостным, румянец на лице. Чем это у тебя там художник занимается?

– Да на что я хорошего художника найму? – возмущается мастер не только моим вопросом, но и видом куклы. – Они что её избивали?

– Насколько я знаю, только наряжать пытались…несколько раз – смеюсь я. – Зачем тебе хороший мастер? Найми ученика или в церкви или девушку посади – машу рукой.

– Как девушку? – изумляется мастер.

– А вот так. Узоры вышивают… вышивают. Бисер, жемчуг и остальное, вот и подбери. Чуть подучишь, и будет у тебя мастер. А то, что это за выражение лица, как будто её сейчас ломать будут, а она заплачет – стукаю пальцем по лицу кукле.

– А вот тут можно сгибающие руки и ноги сделать – показывает мне на локти и коленки. Молодец, сообразил.

– Можно. Только, если медные, вот так – рисую на бумаге – иначе быстро тут сломается, а виноваты будем мы в плохом качестве. И лучше такие куклы сразу солдатами сделать. Наши военные в солдатики поиграть любят, поэтому и заплатят, аж бегом. Так же к ним ружья, сабли и так, чтобы вставлялись в руки – вспоминаю, что что-то читал про то, что дети богатых военачальников играли в солдатиков.

– Это сколько работы? – произнёс трагически плотник.

– Делай, давай и учись. Мне протез Фатея совсем не нравится. Будешь с медью переделывать. А затем и Сильверу – похлопал по спине бригадира. – Вот поэтому иностранцы нас и опережают, что лучше работают. Неужели не хочешь утереть им нос?

Вот и март месяц. Морозы потихоньку начинают спадать. Мальцев написал, что через десять-пятнадцать дней будет в Москве и просит меня подъехать. Вот только не написал зачем. Явно, опять что-то серьёзное, а у меня работы немеряно.

В субботу целый день прокопались вместе Куликом с примусом, так и не доделали. Резину пришлось поменять на кожу, а то она от керосина «волной» идёт. Проблема возникла и с пружинками, надо их из другой проволоки делать или закалять. Так и не разобрались.

В воскресенье, отстояв в церкви Святого Николая, только собрался уходить, как подходит отец Василий.

– Вы почти совсем не жертвуете на храм божий, сын мой – и уставился на меня.

– Я может и рад, да денег нет – развожу руками.

– А по вам и вашим слугам не скажешь. Не каждый дворянин так одевается – насупился священник.

– Материал Мальцев – Старший подарил. Мех у меня из убитого мной же волка. Сам я ничего не покупал – вот же пристал. Сказал же ему что денег нет, так нет же…как банный лист.

– А от купцов вы, сколько денег получили? – утвердительно-вопросительно накинулся тут же на меня священник.

Всё-то они знают. Везде без них не обходится. Сейчас только хоть немного дай, и начнётся.

– Боюсь, мне этого и близко не хватит. Я подумываю мельницу ставить в имении, да вот не решаюсь – ну что же будем и мы «плакаться».

– А что вам отец не поможет? – и ещё пристальнее уставился на меня.

И этот туда же – Обещал. Но у него тоже денег нет. Государь обязал его два новых завода заложить, за свой счёт.

– Это не ответ, сын мой – напирает священник.

– Я всё понимаю, но поймите и вы. Не будем своё дело заводить и поднимать, придут латиняне и всё скупят. Я понимаю, надо – вы и сирот кормите и голодным хоть по не многу, но помогаете. Я предлагаю вам, что если построю мельницу, три телеги зерна раз в месяц бесплатно молоть буду – надо хоть что-то обещать, а то не отстанет. И ведь не пошлёшь же…не поймут. А что религия это опиум для народа, об этом точно не слышали.

– Неплохо бы ещё и дать то зерно – подступает ко мне ещё ближе.

– А вот этого я обещать не могу. Пока с своими долгами и постройкой не разберусь. Имение полностью разорено нашими же солдатами из седьмой кавалерийской дивизии. Я уже больше четырех сот рублей потратил, чтобы крестьяне не умерли с голоду – а вдруг это сделали не эти солдаты? Ну и ладно, ему надо вот пусть сам и выясняет.

Священник таки выбил у меня обещание в ближайшее время помочь продуктами, хотя я и не сильно сопротивлялся, понимал, что надо. Зима действительно оказалась очень тяжелой для малоимущих.