© Коваль Ю. И., насл., 2020

© Чижиков В. А., ил., 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

* * *

Что мне нравится в чёрных лебедях, так это их красный нос.

Впрочем, к нашему рассказу это не имеет никакого отношения. Хотя в тот вечер я сидел на лавочке у Чистых прудов и смотрел как раз на чёрных лебедей.

Солнце укатилось за почтамт.

В кинотеатре «Колизей» грянул весёлый марш и тут же сменился пулемётной очередью.

Из стеклянного кафе вышел молодой человек и, распугивая с асфальта сизарей, направился прямо к моей скамейке. Усевшись рядом, он достал из кармана часы-луковицу, больше похожие на репу, щёлкнул крышкой, и в тот же миг раздалась мелодия:

 
Я люблю тебя, жизнь,
И надеюсь, что это взаимно…
 

Скосив глаза, я глянул на часы и увидел надпись, искусно вырезанную на крышке:

За храбрость

Под надписью был нацарапан маленький поросёнок.

Между тем неизвестный захлопнул крышку часов и сказал себе под нос:

– Без двадцати девятнадцать.

– Сколько?

– Без двадцати девятнадцать. Или восемнадцать часов сорок минут. А что?

Передо мной сидел молодой парень, худой, широкоплечий. Нос у него был несколько великоват, глаза прищуренные, а щёки загорелые и крепкие, как грецкий орех.

– Где же вы достали такие часики? – завистливо спросил я.

– Да так, купил по случаю. В одном магазинчике.

Это была, конечно, ерунда. Часы с надписью «За храбрость» не продаются. Неизвестный просто не хотел рассказывать, за что его наградили часами. Он стеснялся.

– Что мне нравится в чёрных лебедях, – сказал я дружелюбно, – так это их красный нос.

Владелец часов засмеялся.

– А мне, – сказал он, – чёрные лебеди вообще не нравятся. Лебедь должен быть белым.

Слово за слово – мы разговорились.

– Интересно, – толковал я, – почему это у вас на часах поросёнок нарисован?

– Да это так просто – шутка. Ничего интересного.

– Ну, а всё-таки?

– Дело давнее. Я ведь тогда жил ещё у мамы. В деревне Сычи.

– Ну и что там произошло?

– Да ничего особенного…

Часть первая. Усы и поросята

Глава первая. В деревне сычи

Вместе со своей мамой Евлампьевной жил Вася в деревне Сычи.

Мама Евлампьевна держала кур с петухом и уток, а Вася учился на механизатора.

Как-то весной, в начале мая, мама Евлампьевна и говорит Васе:

– Васьк, кур у нас много. И утки есть. А вот поросят нету. Не купить ли?

– Мам, – говорит Вася, – на что нам поросята? Вырастут – свиньями станут. В грязи будут валяться. Противно-то как.

– Васьк, – говорит Евлампьевна, – да пусть валяются, тебе-то чего? Давай купим!

– Мам, – говорит Вася, – да ну их! Хрюкать начнут – отбою от них не будет.

– Васьк, – говорит Евлампьевна, – да много ли тебе надо отбою! Похрюкают и перестанут. А мы их будем помойкой кормить.

Они поговорили ещё и решили всё-таки купить двух поросят.

И в выходной день Вася взял мешок из-под картошки, вытряхнул из него пыль и поехал на рынок в районный центр. В город Карманов.

Глава вторая. Тёртый калач

А народу на рынке было полно.

У ворот, на которых написано было: «Кармановский колхозный рынок», стояли женщины, толстые и румяные. Они продавали с рук цветные платки и белое бельё.

– Купи! – кричали они Васе. – Купи платок – чистый кумак!

Вася только проталкивался через толпу.

Он увидел, что рынок стоит во дворе бывшего монастыря, весь обнесён каменной стеной, а по углам – башни с резными крестами.

– А вот стекло двойное бэмское! – кричал у входа стекольщик, который боялся со своим товаром лезть в середину рынка.

Вместе с толпой Вася прошёл в ворота, и сразу же под нос ему сунулось блюдо с красными варёными раками. Раки были кривобокими, с перепутанными клешнями. Их усы свешивались с блюда, как соломины.

– А ну! – крикнул Вася продавцу раков. – Сторонись, раковщик!

За раковщиком пошла сразу рыба. Некрасивый дядя вытаскивал из корзины лобастых язей, надавливал им на пузо. Язи открывали рот и делали «хм». И дядя бросал язя в корзину, в которой были и другие язи, переложенные крапивой.

Вася то застревал в толпе, то прокапывался дальше. Развернулись перед ним морковь и петрушка, зелёный лук – веником, репчатый – косицами.

– Каротель! Каротель! – покрикивала женщина-морковница.

– Репа! – ухал парень-долговяз.

Прохожие покупатели хватали-покупали, кому чего в голову взбредёт: кому – репа, кому – рыба, кому – каротель.

«А мне бы поросят, – думал Вася. – Только где же они?»

В самом углу рынка, под башней, Вася увидел, что искал. Здесь продавали кур, гусей, телят – всякую живность. И поросят было много.

Вася долго подыскивал подходящих, не очень маленьких, да и не слишком больших.

«Мне бы средних, – думал он. – И покрепче!»

Наконец у одного черноусого мужичишки Вася увидел парочку поросят.

– Славные! – сказал черноусый, пальцем указывая на них.

– Пятачки-то у них что-то маленькие.

– У этих-то маленькие? – удивился продавец. – Каких же тебе пятачков надо? С пластинку патефонную?

– Патефона у меня нету, – сказал Вася, – а всё ж пятачок хотелось бы покрупнее.

– Балда ты! – сказал черноусый. – Нет у тебя толку в поросятах. Лучше патефон себе купи.

– Тебя не спросил! – сказал Вася, грозно посмотрел на продавца и обошёл его.

«А что, – думал он, – может, и вправду патефон купить?»

Вася ещё повертелся на рынке, поискал других поросят, а издали всё поглядывал на тех, что ему приглянулись. Он видел, как мужичишка то и дело вытаскивал их из мешка и совал под нос покупателям, уверяя каждого, что поросята славные. И правда, они были славные, с небольшими по размеру пятачками.

Вася покрутился, покрутился, да и завернул снова к черноусому.

– Ага! – крикнул тот. – Вернулся!

– Говори цену.

Мужичишка сказал, но цена Васе не понравилась.

– Высока.

– Какой же ты человек плохой! То пятачки не подходят, то цена высока. Угрюмый ты.

– Ты сам угрюмый, вон усы-то как повисли.

– Новое дело! Теперь усы ему не нравятся! Ай да парень! Откуда только такие берутся?

– Из деревни Сычи, – веско сказал Вася. – Говори новую цену. Пониженную.

Черноусый сказал, и новая цена Васе понравилась, но он так подумал: «Поторгуюсь ещё для блезиру, пусть знает, что я – тёртый калач».

Вася поторговался ещё, и черноусый сказал:

– Вижу, ты тёртый калач. Ладно уж, скину трёшник. Только для тебя.

– Держи деньги. И суй поросят в мой мешок.

– Э, да чего там, – ответил продавец, сосчитав деньги. – Забирай их прямо в мешке, а мне свой пустой отдай.

Вася отдал ему свой мешок, вжик – перетянул мешок с поросятами верёвочкой.

«Дело сделано», – подумал Вася и пошёл к выходу.

– Стой-ка, – обиделся вслед ему черноусый, – хоть бы «до свидания» сказал.

– Ничего, – ответил Вася, – обойдёшься.

Он шёл к выходу и думал: «Хоть я и деревенский парень, а грубиян».

Это ему нравилось.

Ему хотелось быть грубияном и тёртым калачом, да, пожалуй, и от стреляного воробья он бы не отказался.

Вася чувствовал спиной, как трепыхаются в мешке поросята, и это ему тоже нравилось, потому что было щекотно, да и поросята, в конце концов, были, конечно, славные, правда, с маленькими по размеру пятачками.