«На мне проклятье… – наконец объяснил он самому себе, и сразу же ухватился за эту мысль. – За грехи отца. Отец не умер, он продолжает жить – во мне. Он никогда не оставит меня. Будет рядом вечно»

Но опомнился, глухо произнес вслух:

– Нет, не верю. Это все сказки…

13

Офис Винта располагался в том же отсеке, что и внутренняя тюрьма. Р2 дорогу знал, приходилось сопровождать Правителя, но внутри не бывал ни разу – терпеть не мог этого страшного человека. Звукоизоляция офиса Винта была выполнена с большим запасом, чтобы звуки, которыми сопровождались его эксперименты по воздействию на чувствительные точки человеческого тела, не проникали наружу. Винт, бахвалясь, именовал свою деятельность извлечением информации из подопытных кроликов – так он называл узников, угодивших по несчастью в его волосатые лапы.

На сигнал кнопки вызова, расположенной рядом с дверью, Винт отзывался немедленно, если не был занят очередной экзекуцией. Когда за дверью шел производственный процесс, сигнализация отключалась, и тогда приходилось ждать. Обо всем этом Р2 поведал друг, солдатик из ведомства Франка по имени Алек.

– Ты с этим гадом построже, – предупреждал Алек. – Дави, пока не поймет, что с тобой не совладать. Не давай опомниться, мертвой хваткой бери за глотку и ни с места. На самом деле он трус – связывает человека, прежде чем причинить боль. Результаты его художеств мне не раз приходилось видеть. Будь моя воля, я бы голову оторвал садисту…

Р2 повезло – дверь распахнулась без задержки. На пороге, продолжая смачно жевать, стоял здоровенный малый. Маленькая продолговатая головка прирожденного живодера обрита наголо, рукава хитона, покрытого спереди темными пятнами, закатаны выше локтей, волосатые мощные руки с короткими скрюченными пальцами, которые не разгибались, отвратительны, узкие злые глазки под выступающими надбровьями насторожены.

– Чего тебе? – прорычал великан.

– По твою душу пришел, – сказал Р2. – Собирайся, да побыстрее.

– Ишь ты, какой шустрый, – криво усмехнулся Винт. – Говори, чего нужно, и проваливай. Некогда мне тут с тобой валандаться.

– Ну-ка, пошел, – железно рявкнул Р2. – Хозяин зовет.

– Так бы и сказал, образина, – проворчал Винт. – Что с собой прихватить?

– Ничего не нужно.

– И чего это ты разошелся? Кто ты такой, чтобы мне приказывать?

– Я тебе сейчас объясню, кто я такой, – сказал Р2 и сделал шаг вперед.

Винт опасливо отступил.

– Ничего не понимаю, – проговорил он, сдаваясь. – Ты что, клоун, катишь бочку на меня? Тупой робот катит бочку… надо же.

– Усвой, скотина, – взъярился Р2, – я тебе не тупой робот. Я твой персональный ужас. Причем близкий и страшный.

– Это как понимать? – просипел Винт – от волнения сдал голос.

– Понимай, как хочешь. Все равно ничего не поймешь. Просто запомни. На всякий случай…

– Ты думаешь, самое время?

– Уверен, – сказал Р2, развернулся и пошагал прочь.

Он слышал, как ударила дверь. За спиной надрывно дышал Винт – тащился следом, помалкивал.

Они вошли в кабинет. Правитель оторвался от бумаг, предложил Винту присесть.

– С этим заданием, Р2, ты справился хорошо, – сказал он. – Теперь отправляйся за Юником. Знаешь этого господина?

– Да кто же его не знает, – сказал Р2. – Экспонат известный. Будет два сапога пара…

И вышел из кабинета.

С ареста Адама, Евы, старика Гора и их домочадцев миновала пропасть времени, а в судьбе юного прокурорского чиновника Юника, истинного героя той стремительной безупречной операции, не случилось никаких перемен, на которые он рассчитывал. Он по-прежнему довольствовался низшей ступенью служебной лестницы, смирившись, что мечта о повышении все более отдаляется, утрачивая определенность. Однако Юник был стоек, и сетовать на судьбу остерегался. Он охотно и даже самоотверженно продолжал трудиться, но все более проникался досадным убеждением, что на свете давно не стало подлинной благодарности и впредь рассчитывать на нее не стоит.

Потому, когда робот Р2 материализовался перед рабочим столом и вопрошающе уставился на помощника прокурора темными своими глазищами навыкат, Юник не сразу сообразил, что начинается нечто важное и что его судьба готовится войти в очередной крутой поворот.

– Что скажешь? – спросил он робота голосом, севшим от дурного предчувствия.

– Хозяин прислал, – сказал Р2. – По твою душу. Собирайся. Пойдем. Быстро.

– Нужно предупредить начальника, – озаботился Юник.

– Уже предупредил. И получил добро. Поспеши.

– С собой что-нибудь взять?

– Это еще зачем? – удивился Р2. – Ничего не бери. Приказано доставить одного тебя. Поговорить. Понял? Получишь задание, вернешься обратно. Может быть.

Путь был неблизкий. Они одолели его на одном дыхании – впереди широко шагающий Р2, перед которым с опаской расступались праздные пассажиры, следом семенящий мелко Юник в желтом хитоне с голубыми нашивками судебного ведомства на плечах.

Послышался вежливый костяшками пальцев стук в дверь.

– Войдите! – крикнул Правитель.

Дверь приоткрылась не полностью, в кабинет бочком неловко втянулся Юник.

– Звали, господин Правитель? – спросил он придушенно.

Перед столом Правителя, скучая без дела, сидел Винт.

Правитель ничего не ответил и головы не поднял.

– Звал, – наконец буркнул он и распрямился. – Присядь. – На Юника в упор уставились тусклые глаза бесконечно уставшего человека. – Мне давно известно, что ты, Юник человек исполнительный и скромный. Вот решил поручить тебе наиважнейшее дело. Кроме тебя, как ты понимаешь, задействовать некого. Расследование тяжкого преступления, которое и раскрывать-то нет надобности. Наш преступник настолько наивен, что диву даешься. Позже, когда войдешь в курс, объяснишь мне, как можно на месте преступления оставить такое количество неопровержимых улик.

– Оставили улики? Это же очень…

– Заткнись, – приказал Правитель и с таким презрением посмотрел на Юника, что тот осекся и замолчал, не договорив. – Короче, я нуждаюсь не в доказательствах факта преступления, оно, повторяю, раскрыто, преступник не отопрется. Куда важнее понять мотивы содеянного, так сказать, психологическую подоплеку. И это еще не все. Нужно копнуть глубже, ведь известно, что всякое преступление, даже совершенное одним человеком, обычно только видимая часть другого преступления, нередко большего по размерам и значению. И уже в это большее преступление, как правило, вовлечены другие люди, иногда более важные, чем сам преступник. Известно, что от малого камня, брошенного в воду, расходятся очень большие круги. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Пока не очень – слишком мудрено для меня, – признался Юник. – Но я профессионал. Мое назначение узнать то, что преступник скрывает. Просветить его душу. До самого донышка, так сказать.

– Мне нужно именно это, – сказал Правитель, поморщившись. – Осторожно шевельнулось сомнение в умственных способностях Юника. – Ты должен узнать, что скрывает преступник, какую цель он преследует, кто стоит за его спиной. Наконец, кто им управляет. Для ответа на эти вопросы я выбрал тебя. Отныне ты следователь по делу о ложном самоубийстве небольшой преступной группы плебеев, а также о неудавшейся попытке это преступление скрыть. Если официально, как по бумагам, речь идет о группе солдат, вызванных с Континента в помощь так называемым правительственным войскам, но из-за идеологических расхождений переметнувшихся на нашу сторону. Какое-то время они исправно служили – никаких претензий к ним не было. Однако в полет их не взяли – для плебеев у нас, как ты понимаешь, мест не предусмотрено. Останься они на Земле, их участь была бы печальной. Потому перед самым стартом они отважились на авантюру – с боем прорвались в шестнадцатый подкидыш. С тех пор скрываются где-то в подсобных помещениях, не исключаю, того же корабля. Мы развернули поиски. Безрезультатно. Теперь ситуация решительно изменилась – в их руках неведомым образом оказался универсальный ключ, позволяющий легко вскрывать любые двери. Причем неучтенный универсальный ключ. Это дает им неслыханное преимущество – у них появилась возможность менять норы в зависимости от обстановки. Для обследования всех помещений Большого корабля и подкидышей одновременно нужно неисчислимое количество людей, чего, как ты понимаешь, у нас нет. В конце концов, негодяи, сообразив, что рано или поздно их вычислят и переловят, инсценировали коллективное самоубийство, надеясь таким примитивным трюком навсегда замести следы. Даже их трупы, ты, конечно, понимаешь, что это были вовсе не их трупы, сообщники успели кремировать. Однако в спешке или по глупости прохвосты допустили ряд оплошностей. Надеюсь, тебе известно, что плебеям в соответствии с существующей технологией чипы управления вживляются в мочки ушей – этим они отличаются от исступленных. Преступники рассуждали примерно так: чтобы команда, обслуживающая топку, не сомневалась, что сжигает трупы плебеев, достаточно удалить мочки ушей вместе с сережками. И здесь они оплошали. В наших руках совершенно случайно оказались важные улики – срезанные мочки ушей, но, как ты понимаешь, совсем без сережек. Стало ясно: их срезали с трупов исступленных. И нет, чтобы сжечь вместе с трупами, их бросили в урну для мусора. На их несчастье нашелся сообразительный мальчишка, которому поручили утилизировать содержимое урны. Он-то и наткнулся на мешок с мочками. Мигом просек важность открытия, и теперь этот мешок лежит на моем столе.

– И на мочках действительно нет никаких сережек, – догадался Юник.

– Именно так, – обрадовался Правитель. – А ты, Юник, смотрю, парень не промах, на лету схватываешь. Это хорошо. К тому же, как ты понимаешь, мочки не первой свежести. До того, как их отрезали, они в холодильнике провалялись на трупах пару недель, не меньше. Разумеется, еще на трупах. На них нет никаких следов операции по удалению сережек, если предположить, что такая операция была проделана заранее, как нет и самих сережек. Известно также, что впопыхах одну из мочек срезали с левого уха, тогда как сережки всегда помещали на правое ухо. Эта мелочь полностью подтверждает наши выводы.

– Вы кого-то подозреваете? – спросил Юник, с ходу приступая к розыску.

– Пока мне известно имя одного человека, причастного наверняка, – это руководитель нашей службы безопасности по имени Франк.

– Серьезный человек, но и обвинение серьезное, – сказал Юник и, подумав, задал первый вопрос по существу: – Вы предполагаете, что он был один?

– Ему помогали, одному не справиться. Во всяком случае, он или сам готовил трупы, или, что более вероятно, присутствовал при их подготовке. Из персонала штатных утилизаторов подозревать некого, известно, что в это время их в морге не было. По вызову Франка они явились только на завершающей стадии, когда все было подготовлено. Им досталась рутинная работа – переместить трупы в топку.

– Не сомневаюсь, что здесь замешаны плебеи, которых вы безуспешно ищете.

– Смотри-ка, да ты, хват, Юник, сходу въезжаешь в тему. Это хорошо. Представляешь, до чего обнаглели? Трупы обрядили в солдатские куртки, на изнанке которых напечатаны их имена, а перед утилизацией, как положено, раздели. Куртки бросили в тот же ящик для мусора, где уже находился мешок с мочками. Ничего не боятся, негодяи.

– Этих сведений достаточно, чтобы приступить к расследованию, – с профессиональной основательностью подвел итог Юник. – Остается узнать, кого персонально вы подозреваете и каковы мои полномочия.

– Я подозреваю руководителя службы безопасности Франка, – заговорил Правитель, помолчав и еще раз внимательно рассмотрев сидящего перед ним Юника. – Теперь о полномочиях. На время выполнения задания назначаю тебя моим представителем. Отсюда следует, что вмешиваться в твои дела, ограничить или отменить твои решения могу только я один, больше никто. Так что приступай со всей свойственной тебе решительностью, бери в помощь людей из своего ведомства, которым доверяешь, бери под свою ответственность помещение в тюрьме, в котором хозяйничает Винт и где можно расположиться для… как бы это сказать… для серьезной беседы с подозреваемым. И – вперед! Повторяю кратко, узнать нужно следующее: кто, с кем, когда и для чего все это затеял. Можешь расширить круг вопросов, на которые понадобится найти ответ по ходу следствия, но уже самостоятельно. Докладывать будешь мне лично по мере продвижения к цели. Дерзай, Юник. Помни, вся информация по этому делу совершенно секретная. Ни при каких обстоятельствах она не должна проникнуть за стены тюрьмы. – Он помолчал, подумал и, собрав морщины на своем сухом лице, проговорил, смягчив голос: – Да, за прошлую операцию по изъятию родственников Владетеля я тебя даже не поблагодарил – не до того было, как ты понимаешь. Делаю это сейчас. Тогда ты сработал отлично. – Правитель вновь уставился на Юника, но теперь это был внимательный по-отечески добрый взгляд. – Не осталось обид? Мы договорились, Юник?

– Никаких обид, – сказал следователь. – Конечно, договорились, господин Правитель. И последний вопрос. Могу ли я применять специальные методы дознания?

– Разумеется, можешь, – твердо произнес Правитель и продолжал: – Любые методы. Мягкие, жесткие, специальные… Кроме, конечно, тех, которые могут лишить нас подследственного. Мне нужен результат и как можно быстрее. В твоем распоряжении Винт. Можешь положиться на него полностью – он известный мастер. Неоднократно отличался в подобных операциях… Даю в помощь тебе этого рукастого человека для выполнения той части следственной работы, которую по недоразумению называют грязной. Все ясно? Ты все слышал, Винт?

– Слышал, – отозвался великан, – и запомнил.

– Вот и договорились. А теперь, мой полномочный представитель, принимайся за дело!

– Винт, за мной, – скомандовал Юник.

Верзила повиновался.

Выйдя из кабинета Правителя, Юник задержался, чтобы расспросить Р2 о Франке. Робот оказался немногословным, на вопросы отвечал неохотно. Когда же Юник попробовал надавить, помянув о новой своей должности и чрезвычайных полномочиях, прикинулся недоумком и от дальнейшего разговора наотрез отказался. Кое-как удалось вытянуть из него самую малость: узнать, в каком направлении следует идти, чтобы попасть в кабинет Франка. Потому Юник оставил Р2 в покое и решил отыскать Франка самостоятельно. На всякий случай он прихватил с собой сопровождение – четырех солдат из охраны Правителя, хотя было вполне достаточно Винта, грузной тенью следующего за ним.

Руководитель службы безопасности обнаружился в собственном кабинете.

– Франк? – смело выкрикнул Юник, входя без разрешения.

– Да, Франк, – спокойно признался человек, сидящий за столом. – В чем дело?

– Ты арестован.

– Не понял, – усмехнулся Франк. – А ты кто такой?

– Скоро поймешь, – пообещал Юник. – Все поймешь. Господа, приступайте, – обратился он к солдатам. – По приказу Правителя мы забираем этого человека. Предлагаю следовать за господином Винтом.

14

– Объясняю суть обвинения, – начал Юник, дождавшись, когда Винт разложит свои страшные инструменты. – Двенадцать часов назад вы приказали кремировать тела недавно умерших исступленных – одной женщины и четырех мужчин, совершив чудовищный противоправный подлог. Вы заявили, что были кремированы тела якобы отравившихся плебеев, с боем проникших на последний шестнадцатый подкидыш, а затем в Большой корабль. До настоящего времени эти негодяи скрываются от властей, причем так ловко, что наш Правитель вынужден предположить, что на корабле формируется второй центр власти, прочно обосновавшийся и неуловимый. Предполагаю, что вы предприняли эту чудовищную комбинацию в надежде легализовать преступников незамысловатым способом – придать им статус законных пассажиров и, следовательно, навсегда уберечь от преследования и заслуженного наказания. Тем самым вы вступили в сговор с людьми, находящимися вне Закона. Но, замечу, я высказал только предположение. Потому первый вопрос: вы сознательно осуществили это мероприятие?

– Я не стану отвечать, – сказал Франк с нескрываемым презрением, – Мотивы моих поступков относятся к высшим секретам государства и могут быть озвучены только в присутствии господ, имеющих права на владение этими секретами. Мне известно, что вы не входите в круг этих лиц и, следовательно, такими правами не обладаете.

Юник ничего не сказал. Он признал, что это дело не такое простое, как показалось сначала, что впереди подводные камни, преодолеть которые ему едва ли под силу, что он опять ввязался в события, которые заведут его туда, откуда не выбраться. Он с опаской и трепетом всматривался в сидящего перед ним совершенно спокойного человека, едва ли подозревающего, что его ждет. Он мысленно представил себя на месте несчастного и ощутил неодолимо накатывающий приступ тошноты и противной слабости.

– Где у тебя удобства? – обратился он к Винту, едва выговаривая слова от подступившей рвоты.

– Что ты имеешь в виду? Гальюн, что ли?

– Ну, да, – еле слышно произнес Юник.

– Там, – отмахнулся Винт. – По коридору, налево.

Юник едва втиснулся в тесные удобства, представив, как тяжко приходится широченному Винту. Его вырвало – завтрак не впрок. Дождавшись, пока ладонь, сложенная горсткой, наполнится струйкой теплой воды из-под крана, он прополоскал рот и смочил лицо. Немного полегчало. Преодолевая головокружение, сгорбившись, он шатко поплелся туда, куда идти ему совсем не хотелось.

Между тем, Винт трудился. Деловито сопя, специальными ремешками, которых у него был целый мешок, он раскреплял руки и ноги Франка к подлокотникам и ножкам прочного металлического стула, на котором тот сидел вызывающе прямо. Франк терпел, не сопротивлялся и вскоре был полностью обездвижен и беззащитен.