Глава 4
Черная дыра

Для вязки щитов из бамбука следовало вначале заготовить много материала. Вокруг дома тоже возвышалось много зарослей, но по вполне понятным причинам вести рубку в собственном палисаде считалось чуть ли не преступлением. Стратегический запас, наоборот, следовало постоянно приумножать и лелеять. Так что старались в противовес вырубкам принести молодые, крепкие побеги из дальних отлучек и посадить в наиболее удобном месте.

Вот и заготавливали материал на ином, ближайшем массиве. Коль тот был поблизости, естественно, и имел такое понятие на себе, как лес. Потому что не всегда случались такие удачные совпадения. Иначе давно все щели третьего уровня были бы забиты наглухо.

Но массив как раз и был вполне годным для промышленной вырубки. Приплыл недавно, влекомый туманными течениями и подталкиваемый грозовыми тучами, бьющими молниями постоянно. По словам отца, это способствовало реактивному движению многих прочных образований Пятого слоя Эфира, где тучи служили двигателем.

Заготавливать бамбук – не скорое дело, а хлопотная, тяжкая и пыльная работенка. Вначале следует нарубить подходящие, большие стволы, длиной не менее десяти метров. Затем вынести их из мелкого подлеска на открытое пространство. Там сделать две вязки, по полметра диаметром каждая. Связать обе, оставляя между ними расстояние достаточное, чтобы свободно просунуть головы. Потом, расположившись с двух сторон длинного сооружения, вскинуть эту немалую тяжесть на плечи, и вперед!

По мосткам, по буеракам, через реки и потоки, сквозь пески, марево и прочие напасти. Да плюс надо как-то по сторонам осматриваться, чтобы не угодить в пасти слишком прожорливых и всегда агрессивных хищников.

Но, как частенько любил повторять Семен, «…нет такого дела, с которым не справились бы большевики под руководством партии, при содействии научного гения и при здоровой инициативе народа!». А на дотошные вопросы детей «Кто это такие?» со смешком отвечал:

– Если искать аналогии в нашей семье, то большевики – это Дим с Отелло. Потому что они большие. Партия – это… – обычно хотел постучать себя по груди, но вовремя косился на триясу и покладисто заверял: – Ваша мама! Гениальные научные разработки – это уже моя епархия. Ну а народ – это мы все в совокупности.

Больше всех протестовали дочери:

– Почему тогда наша инициатива отвергается наглыми большевиками, авторитарной партией и вечно занятым ученым?

– Потому что народ – это гегемон. И может проявлять инициативу только в учебе, спорте и отдыхе.

Ну и друзья не выглядели счастливыми после таких определений:

– Что-то твои большевики очень похожи на рабов, – ворчал Дмитрий. – Или на тягловую скотину.

– Гы-ы! – тут же согласно кивал его приятель.

– Это потому, что вас мало, – философствовал отец с явной грустинкой. – Было бы вас больше, пять, шесть… или, там, восемьдесят шесть…

И спешил упрятаться в свои научные и ремесленные лаборатории от начинающей злиться «партии». Потому что пару раз она ему выкрикивала вслед:

– Вот сам и рожай своих большевиков!

Наверное, именно такие разговоры припомнил Отелло, когда приятели тянули в дом уже третью спарку стволов. Во время короткого отдыха он шумно выдохнул и разговорился:

– Бо – угу-ус. Бо-у!

– Ха! Быть большевиками дураков, кроме нас, больше нет! Да ты меньше отца слушай, с его философскими фантазиями.

– Ррр!.. У-у!

– Ну, роботы, конечно – в любом случае лучше. Мы бы с тобой развлекались, а они бы работали вместо нас. Только ведь они у императоров как телохранители, и всего по одной штуке. Вряд ли кто их отдал бы для переноски бревен. Да и вообще… как ни стараюсь, а вот представить себе ожившее железо никак не могу.

– Э-э?.. Гы!

– Естественно, что ты все можешь! – не удержался Дим от сарказма. – Вот ты прям вырос среди этих роботов! А то и сам их создать можешь.

– А-а-у… – с потешной мордой задумался мохнатик. Мол, почему бы и нет? – Же-ы! Э-э! – дескать, было бы только нужное железо под руками.

– Ладно, хорош хвастать! Поволокли дальше.

Дмитрий встал с валуна, на котором сидел, но так и замер на месте, заметив вскинутую лапу приятеля. Тот первым почувствовал или распознал опасность. Да и сам парень уже определил, откуда она исходила. Только вот понять, кто именно или что угрожало, оба пока не могли.

Метрах в сорока от них клубилось туманными испарениями болотце с перегнившей смесью травянистой сукровицы и загустевшего молочая. Неглубокое и небольшое, оно никак не могло скрывать в себе притаившегося хищника в виде безголовой черепахи или крокодильей камбалы. Еще и заросло оно почти сплошь двухметровой травяной осокой. Кстати, именно из этого растения после прессовки, промывки и усушки плелись изумительные по мягкости матрасы, используемые в доме для постелей.

Ну и обычно на осоке любили устраивать свои концерты местные кузнечики. Величиной с ладонь, истинные вредители по характеру и прожорливости, эти гигантские насекомые в то же время довольно неплохо наигрывали незатейливые, но вполне ритмичные мелодии своими опорными лапками. Рассаживались на вершинах травяной осоки и давали концерты.

А тут все дружно замолкли, а потом и вниз сиганули, стараясь нырнуть в болото как можно глубже. Вели они себя так крайне редко, потому что могли довольно шустро пролетать в прыжке расстояние в десяток-полтора метров, сами имели довольно зубастые пасти, ну и, самое главное, считались ядовитыми для подавляющего большинства хищников. Иначе говоря, боялись они только одного местного монстра, полосатого пятиметрового удава, по классификации относящегося к «кубикам». Назывался удав так по виду своей пасти, напоминающей куб, ел все, что влезало в его пасть и не превышало размерами глиняный кувшин.

Ко всему «кубик» довольно легко поддавался дрессуре, играл с людьми и мог бы считаться домашним животным, а то и жить в доме… если бы не отвращение к нему Люссии. Она сразу невзлюбила доброго червячка, как только десятилетний Дим и пятилетний Черня приволокли гада в дом первый раз и заявили, что червячок будет с ними жить, вылавливая в доме крыс, таракушей и наглых кузнечиков.

Но сейчас приятели нигде «кубика» не видели, а потому и замерли, не в силах понять, чего испугались зубастые вредители.

И только когда мощно хлюпнуло, заскрежетало и осока стала проваливаться вниз, Дим сообразил, что именно происходит:

– Черная дыра! – и тут же постарался вместе с приятелем отскочить от опасного места еще метров на пятьдесят.

Довольно редкое явление в Пятом, названное так Семеном по причине до сих пор не разгаданной сущности. Черная дыра предвещала свое появление сосущим звуком и последующим скрежетом. Потом раскрывалась черная воронка метров десяти, максимум двадцати в диаметре и втягивала в себя все, что попадалось. Могла уволочь в неизвестность скалу, часть опор-сталагмитов, яму с зыбучими песками, несколько любых крупных чудовищ, стадо мелких, болото, озеро, кусок леса, рощи или кустарника и et setera, et setera, et setera…

Разве что массивы вроде как не крошила, да и внутри пещер никогда не шалила. А после того как забирала, кое-что приносила взамен перед своим схлопыванием. Не соответственно весу или объему отдавала взятое, и не всегда, а так, словно кидая жалкую подачку-издевательство из иных миров. То ствол громадного дерева подбросит, то совершенно неуместный в Эфире срез древнего ракушечника с останками троглодитов, то монолитную глыбу гранита, которая как совсем чужеродное тело начинает проваливаться в жидкие слои и мягкие подуровни Пятого.

Ни разу никому лично видеть не доводилось, но скорей всего и живые существа из иных миров забрасывались сюда именно в процессе деятельности черной дыры. Причем некоторые из них выживали и потом вводили в ступор своим существованием любого из семейства. Тот же пример с Отелло, находящимся сейчас возле своего друга и спасителя, говорил о многом.

То есть благодаря факту существования черных дыр появлялось несколько гипотез и предположений.

Основной вывод многолетних наблюдений и поисков казался неоспоримым: перемещение неживого и живого вещества в обе стороны инициируется из иных, причем разных миров. Слишком уж кардинально между собой отличались предметы, структурные участки и виды существ. Если и можно было что-то идентифицировать как посылку с Изнанки, то не более трети всех случаев.

Но что или кто создает черные дыры? Шабены иных миров, пытающиеся нечто достать из Пятого слоя Эфира, или имеют место чисто природные аномалии?

Чем выше у шабена уровень владения магией, тем глубже в Эфир он может проникнуть своими манипуляторами силы. Тот же Семен мог на пике своего могущества доставать живых существ и важные ингредиенты из второго и даже третьего уровня. Его сын Федор, будучи императором Иллюзий, вытаскивал чудищ из четвертого уровня. Правда, делал он это с помощью древних духов, помогающих ему править империей.

Некие бессмертные маги умели доставать монстров Пятого и более высоких уровней, после чего вводили свои трофеи в стазис вечного сохранения или заставляли выполнять охранные функции на особо важных объектах. Те же земерь и джонл встречались на Изнанке, и не раз семейству Семена приходилось с ними сражаться во время становления империй. Правда, там считалось, что земерей вырывают из третьего эфирного слоя, и оттуда же они черпают свои силы для существования в реальном мире. Но в здешних условиях это ничего не значило.

Учитывая все вышесказанное, делались дальнейшие выводы. А именно: черные дыры в Пятом слое возникают во время магических попыток достать из Эфира нечто нужное. Но тогда спрашивается, зачем кому-то неуместный кусок скалы? Или груда песка? Или гнилое болото с осокой? И почему после «забора» вещества прилетает в ответ нечто совсем несуразное?

Значит, все-таки и спонтанные аномалии имели место в мироздании? И создавались они чисто случайно?

Одни вопросы, и ничего, кроме предположений, в ответ. Вот если бы черная дыра появлялась в каком-нибудь определенном месте да в строго определенное время, можно было бы наблюдать, замерять, исследовать и на основе собранной статистики уже делать более конкретные выводы. А так… Люссия видела подобное два раза, Семен около десятка, да вот два приятеля умудрились уже двенадцатый раз оказаться в непосредственной близости от несомненной опасности. Ведь если засосет в черноту вместе с куском здешнего Эфира, смерть скорей всего неминуема. Как бы…

Ибо Дим пытался на эту тему фантазировать во время диспутов с отцом:

– Что будет, если броситься в черную дыру специально? Наверняка ведь удастся попасть либо в другой мир, либо в лабораторию какого-нибудь великого шабена.

– Шабены бывают разные. Миры иные – вообще могут оказаться гибельными для нас. Ну и только полный недоумок прыгнет в нечто смертельное, не имея стопроцентной гарантии на выживание.

– Но если это будет только единственный путь на Изнанку?

– Путей много, и наша задача отыскать самый верный и безопасный.

– Ага! И мы его будем искать до моей глубокой старости? – досадовал парень.

– Ну зачем так мрачно? – посмеивался отец. – Наши умения растут год от года, я уже могу оперировать достаточно уверенно, вынимая вещества из четвертого и шестого уровней. Шажок остался до третьего и седьмого. А потом сосредоточусь только на втором и первом. Эх! Если бы к нам навстречу кто-то из твоих братьев пробивался… Или сестра, владычица Зари…

Об этом Семен жалел часто. Знай императоры Изнанки, где сейчас находится их отец, вырваться с Пятого было бы не в пример проще. Тот же Федор, имеющий в подчинении древних духов, мог попросту поискать своего родственника в Эфире, знай он, где тот находится. Да и суммарные усилия принесли бы пользу. Но, увы, скорей всего оставшиеся в нормальном мире дети были уверены в гибели Загребного и его супруги, демонессы Люссии. А если и вспоминали о Пятом слое Эфира, то лишь как о пристанище душ мертвых.

Так что Семену и оставалось рассчитывать только на себя. Магические силы исчезли, приходилось их медленно, жутко медленно накапливать, возвращать заново. Ментальная связь с детьми вообще перестала действовать. Даже с родившимися уже здесь Семен не мог выйти на контакт эмоциями, как ни старался. Ну и постоянная опасность вокруг, ежечасный риск и бытовые проблемы выживания – никак не способствовали кропотливому научному поиску.

Вот и шли год за годом.

Вот и не было пока ни единого шанса вернуться в мир людей и демонов.

Но сам Дмитрий, ничего не говоря даже лучшему своему другу, был готов рискнуть. Только вот не глупо и безрассудно, а хоть как-то предварительно «подстелив соломки» на место возможного падения. Он рассуждал так: «Если это шабены создают такое перемещение сквозь пространство, то следует им обязательно передать вначале весточку от нас. Для этого надо постоянно носить эту весточку с собой. И в ином мире умный и великий колдун (а слабые и неграмотные до Пятого уровня никак не дотянутся!) сумеет прочитать мое послание даже на незнакомом ему языке».

Вот он и носил при себе давно заготовленный пакет, тщательно замотанный в ничем не разъедаемый, непромокаемый желудок одного из хищников. Да плюс ко всему прочно зажатый между двумя стальными пластинками. Пластинки он отыскал у отца под верстаком, в мастерской, выброшенные туда по причине неравномерной проковки.

И когда в двенадцатый раз ему повезло встретиться с черной дырой, был готов отправить послание гипотетическому союзнику. Вначале, как и полагалось, отбежал на нужное расстояние. Дождался, пока дыра заработает на максимальную силу и стабилизируется. В этот раз она оказалась громадная, чуточку за двадцать метров в диаметре. И когда невесть куда провалилось все болото с осокой и с зарывшимися в нее кузнечиками, Дим спринтерским рывком устремился к цели.

Чернь вначале не понял его действий. Через несколько ударов сердца замычал что-то вопросительное. Потом сразу перешел на возмущенно-истерическое рычание. Видимо, решил, что друг таким образом, рискуя собой и прыгая в черную дыру, хочет вырваться из Эфира. Все-таки мохнатик был довольно умным и сообразительным существом. Так что еще через несколько мгновений он бросился нагонять приятеля гигантскими скачками.

Но Дим неожиданно затормозил возле спарки из бамбука и стал орудовать ножом. Рассек связующие лианы, обрывком привязал к концу ствола вытащенный из внутренних карманов пакет, и уже с такой вот получившейся удочкой стал уверенно приближаться к скрежещущей опасности.

– Э-э?! – уже не столько возмущенно, сколько заинтригованно реагировал Чернявый.

– Надо отправить это послание! – сообщил Дмитрий, даже не глядя в сторону товарища. – В нем я описал, кто мы, где находимся и в какой помощи нуждаемся.

– Угу-ус?

– Нет, отец не знает, это я сам придумал…

– Ма… Гы-ы?

– Да хватит тебе на всех оглядываться и спрашивать разрешения! – говоря это, Дим уже просунул конец своей удочки в черное марево метра на три и сосредоточенно двигал им в разные стороны. – Что мы, на каждый чих должны согласовки устраивать? Порой надо и самим некоторую полезную инициативу проявлять…

Товарищ выглядел не на шутку встревоженным, но больше перечить или предупреждать не стал. Зато по сторонам стал осматриваться с удвоенным вниманием. Ведь самые большие монстры ничего не боялись, могли и возле черной дыры устроить себе плотный ужин.

Тогда как из мрачной черноты вдруг последовала определенная реакция. Раздался щелчок, грохот и страшный скрежет. И тут же довольно цепко удерживаемое удилище вдруг с другой стороны, из темноты нечто дернуло с нечеловеческой силой.