Цитаты из книг автора «Юрий Левитанский»

Сон о дороге И еще такой я видел сон. Люди, их несметное количество, все, кто жил на свете до меня, двести поколений человечества, в отблесках закатного огня по дороге шли мимо меня. Люди эти, малы и велики, выходя из тьмы своих веков, на себе несли своих богов темные таинственные лики, свои стяги и свои вериги, груз венков своих, своих оков, книги своих пастырей и книги вольнодумцев и еретиков, древние орудия познанья, множество орудий для дознанья и для целей всяческих других, чаши для куренья фимиама — словом, все, с чем шла когда-то драма их страстей и верований их. Как ее разрозненные звенья, времена смешав и поколенья,

Никогда не наскучит езда в незнаемое. Днем и ночью идут поезда в незнаемое. Кто-то молча табак у окна раскуривает. Кто-то шумно бутылку вина раскупоривает. Кто-то пишет письмо, где клянется в верности. И на всем — загадочный отблеск вечности. Это грустное дело — езда в незнаемое. Ведь не каждый приедет туда, в незнаемое. Кто-то ночью сходит на тихой станции и уже остается на этой станции. Полыхает небо в туманной млечности. И на всем — обманчивый отблеск вечности. Но прекрасное дело — езда в незнаемое! За какой-то березкой, давно знакомою, в тишине открывается вдруг незнаемое — неизвестное, странное, незнакомое. Осторожно вглядываемся в незнакомое, будто видим что-то в нем незаконное. А оно все ширится, незнакомое, еще в рамки привычности не закованное. О, сигнал отправления! Ветер скорости. Вечный путь от скованности к раскованности. Обновление жизни. Езда в незнаемое. Покатилась где-то звезда в незнаемое. Никакой законченности и увенчанности. Только этот незыблемый отблеск вечности.

Череда превращений, закон сохраненья материи — как догадка твоя дерзновенна, Овидий Назон! Все, действительно, так, и, покуда планета вращается, и природа, ликуя, справляет свое торжество, всякий миг завершается что-то, и вновь превращается существо в вещество, и опять вещество в существо.

"Ну что с того, что я там был…" Ну что с того, что я там был. Я был давно. Я все забыл. Не помню дней. Не помню дат. Ни тех форсированных рек. (Я неопознанный солдат. Я рядовой. Я имярек. Я меткой пули недолет. Я лед кровавый в январе. Я прочно впаян в этот лед — я в нем, как мушка в янтаре.) Но что с того, что я там был. Я все избыл. Я все забыл. Не помню дат. Не помню дней. Названий вспомнить не могу. (Я топот загнанных коней. Я хриплый окрик на бегу. Я миг непрожитого дня. Я бой на дальнем рубеже. Я пламя Вечного огня и пламя гильзы в блиндаже.) Но что с того, что я там был, в том грозном быть или не быть. Я это все почти забыл. Я это все хочу забыть. Я не участвую в войне — она участвует во мне. И отблеск Вечного огня дрожит на скулах у меня. (Уже меня не исключить из этих лет, из той войны. Уже меня не излечить от той зимы, от тех снегов. И с той землей, и с той зимой уже меня не разлучить, до тех снегов, где вам уже моих следов не различить.) Но что с того, что я там был!..

"В это жаркое время года…" В это жаркое время года слишком тихого дня не жди. Грозовая стоит погода. Грозовые идут дожди. Словно боги под облаками восседают на облуках. Стопудовыми каблуками кто-то топает в облаках. Я стою под гудящим сводом. Вышибает из глаз слезу. Не желаю громоотводом отводить от себя грозу. Я на всё, что имею, годы оставляю вас за собой, грозовые мои погоды, воздух утренний грозовой. Белой молнии отраженье наполняет мои глаза. Здравствуй, высшее напряженье Принимаю тебя, гроза!

Семимиллионный город не станет меньше,если один человек из него уехал.Но вот один человек из него уехал,и город огромный вымер и опустел.    И вот я иду по этой пустой пустыне,куда я иду, зачем я иду, не знаю,который уж день вокруг никого не вижу,и только песок скрипит на моих зубах.    Прости, о семимиллионный великий город,о семь миллионов добрых моих сограждан,но я не могу без этого человека,и мне никого не надо, кроме него.