Читать книгу «На светлой стороне» онлайн полностью📖 — Юрия Быкова — MyBook.

2

В 12 часов в музее начинались экскурсии.

Первой была группа отдыхающих из санатория «Зуевские дали».

По поводу названия санатория Даниил Викторович Иванцов неизменно иронизировал:

– Где они нашли тут дали? – и, будучи родом из столицы, добавлял:

– Это, как под Москвой: станция называется Подлипки Дачные, а вокруг сплошь многоэтажки…

– Дорогие друзья! – поднеся руки к груди, начала Лариса Дмитриевна. – Нам предстоит увлекательное путешествие в прошлое Зуевского края – малой родины многих замечательных наших соотечественников. Перед вами картина одного из них – прекрасного и незаслуженно забытого художника Савойского.

Правда, в последнее время о нём вспомнили. Его произведения теперь востребованы и на выставках, и на аукционах.

Основу группы составляли женщины от 50 и старше, по большей части с дородными телами, бестрепетными взглядами, уверенными движениями. Находились здесь и мужчины, но их присутствие было как-то малозаметно. Если, конечно, не считать Козличенко, который привлекал внимание своей подвижностью. Он всё время перемещался: то примыкал к группе слева, то справа, то вставал по центру так что Лариса Дмитриевна начала на него коситься.

Роста он был маленького, но коренаст, жилист, с тем примечательным лицом, которое не только не скрывает суть человека, но преподносит её в гротескной форме. А у Козличенко, ещё далеко не старого человека, оно имело выражение желчного пенсионера, который всегда готов попенять кормящему голубей: «Вы вот им хлеб даёте, а они потом червяков не едят»! В этой или меньшей степени, но въедливость характера, несомненно, была свойственна ему, как и напористый, неиссякаемый интерес к женщинам.

Но с ними ему не везло. То есть, на воле, может, и везло, а в санатории – нет! Всему виной, как был он уверен: пренебрежительное отношение персонала к соблюдению медицинской тайны. Или даже злонамеренное её раскрытие. С этим ещё предстояло разобраться! В самом деле, каким образом стало всеобщим достоянием, что в 17.30 по вторникам и субботам он получает лечебные клизмы? При том, что в 18.00 по этим же самым дням в санатории начинались танцы. И что же? Являвшемуся с процедуры Козличенко отказывали все дамы!

Особенно обиден был ему отказ Вероники Витальевны – женщины тихой, волоокой, с шикарными волосами, выкрашенными в тёмно-медовый цвет. Чтобы непрерывно быть перед её глазами, так активно и перемещался он на фоне экскурсионной группы.

И вот во время одного из таких перемещений, обегая группу с тыла, увидел Козличенко зелёный мундир с эполетами, который… прохаживался вдоль стены. Ну, как прохаживался? Неторопливо передвигался в зелёных же штанах по воздуху, размахивая рукавами. И не имелось при нём ни обуви, ни тела! Козличенко замер, раскрыв рот, а мундир тем временем удалился в соседний зал.


Наконец, Козличенко пришёл в себя и издал возглас:

– Это что за безобразия у вас тут творятся?

– Я попрошу вас не кричать, гражданин! – строго сказала Лариса Дмитриевна. – Объясните спокойно, что произошло.

– У вас музей или цирк? Забаву устроили! Кителя с эполетами у них разгуливают!

– Какие кителя?! Вы что такое говорите?

– А вы, конечно, не знаете? Вон, в тот зал пошёл!

Движимая естественной реакцией, Лариса Дмитриевна, а за ней и вся экскурсионная группа, устремилась по направлению указующего пальца Козличенко.

– Ну, кто-нибудь видит здесь китель с эполетами? – остановилась она в центре соседнего зала и, укоризненно взглянув на Козличенко, заметила: – Между прочим, китель носился исключительно с погонами, а эполеты полагались к сюртуку.

Послышался разочарованно-осуждающий ропот:

– И ведь вроде трезвый… Морочит людям голову…

И только когда из-под этого ропота вырвалось негромкое, но вполне отчётливое слово «клизма», Лариса Дмитриевна объявила:

– Итак, друзья, вернёмся к нашей экскурсии.

А Козличенко притих, потому что испугался: неужто с ним случилось что-то неладное?!

Поэтому, увидев через проход в один из залов старинное дамское платье, сидящее на стуле, он не стал поднимать шума, а ухватил себя зубами за палец. Несильно, но с мгновенно наступившим ощущением прикуса. Платье же не исчезло. Наоборот, Козличенко даже показалось, будто над вырезом декольте просквозило изображение локонно-русой головки. Появилось, как мираж, и исчезло…

«Плохо дело!» – подумал Козличенко. То ли у него произошёл какой-то сбой в восприятии мира, то ли с миром происходит что-то не так… В любом случае с этим следует разобраться самым серьёзным образом. «И разберусь!» – направился он к платью, гневаясь на неизвестность.

А платье, словно испугавшись его решимости, поднялось со стула и поплыло в следующий зал. И тогда он снова увидел русую головку, а ещё белую шею, изящные руки… Видение то исчезало, то задерживалось перед взором, как если бы ветер полоскал стяг с изображением, но было очевидно, что платье не пусто, а облачает женщину.

Козличенко неотступно следовал за ним, а оно, торопливо переместившись в соседний зал, вдруг исчезло.

Там, вообще, не было ни души. Это и понятно, поскольку в музее находилась только группа из «Зуевских далей», которая добралась бы сюда ещё не скоро, а на то, чтобы в каждый зал сажать по смотрителю, не хватало музейного бюджета.


Козличенко ещё раз взволновано огляделся. Какие-то картины, чучело собаки, стенд с красноармейской шинелью…

Вдруг по краю зрения пробежала синяя портьера. Козличенко смело толкнул скрывавшуюся за ней дверь и оказался в небольшом помещении, залитом через высокое окно солнцем.

В ярком свете за круглым столом в том самом платье сидела молодая женщина. Козличенко неотрывно смотрел на неё, и она ни на секунду не исчезала. Красивое лицо, глаза оливкового, желтеющего к зрачку цвета, причёска клубится локонами – это было всё очень близко и, несомненно, наяву. Она тоже неотрывно и с изумлением смотрела на него.

– Николаша, что всё это значит?! – воскликнула, наконец, женщина. – Кто это?

Только теперь Козличенко увидел в углу черноусого мужчину, смуглого, кареглазого. Знакомый мундир был на нём!

И ему захотелось воскликнуть вслед за дамой: «Что же это такое, чёрт побери?!»

3

Лариса Дмитриевна видела, как Козличенко, очнувшись от растерянности, направился в соседний зал, но останавливать его не стала и продолжила экскурсию.

А через некоторое время…

«Господи!» – не поверила она собственным глазам, перед которыми явился «идущий» мужской костюм из пиджака, жилета и панталон. Он двигался вдоль дальней стены (поэтому видеть его могла только она) и исчез за поворотом в соседний зал.

Машинально продолжая говорить, Лариса Дмитриевна стояла с таким неподвижным лицом, что экскурсанты начали перешёптываться. Но трудно было потеснить в ней профессионала, и вскоре всё пошло своим чередом, однако мысль о странном гражданине, который, кажется, оказался прав, изнуряла пугающими вопросами: «Что это за видения? На нас наехала аномальная зона? А куда он подевался, тот мужичок?»

И, словно бы в подтверждение, что случилось нечто из ряда вон выходящее, невероятное, а значит воспринимаемое подсознанием как опасность, появился вдруг незнакомец, которого, как и любого постороннего, здесь быть не могло (билеты для индивидуального посещения в музее не продавались). Этот незнакомец, возникший опять-таки за спинами экскурсантов, был седоватый, коротко стриженный мужчина в мягком бархатном костюме. Обращали на себя внимание его усы и борода, красиво растущие с природной естественностью. Но более всего Ларису Дмитриевну впечатлило, что был он бос. Заметив на себе её взгляд, мужчина извинительно приложил руку к груди, слегка поклонился и завернул за угол. Не оставалось никаких сомнений: в музее творится какая-то чертовщина, необходимо срочно заканчивать экскурсию и докладывать обо всём Иванцову.

А между тем Козличенко, отмерев от испуга и пережив бунт сознания, принял, наконец, действительность такой, какова она есть. И эта действительность даже сделалась ему занятна.

– Значит вы утверждаете, что данное здание принадлежит вам? – сам собою возник у него тон следователя.

Дама и офицер переглянулись.

– Да, сударь, – отвечала молодая женщина. – Это мой брат Николай Алексеевич Батищев, а я – Анастасия Алексеевна Батищева. В наше владение этот особняк перешёл после смерти родителей. Я только не возьму в толк, отчего здесь теперь какой-то музей? Или я ошибаюсь?

– Не ошибаетесь. Здесь находится краеведческий музей. Причём давно. Как гласит табличка на входе, с 1973 года.

Анастасия отпрянула от этих слов, точно налетела на невидимую преграду.

– Но разве нынче не 1911 год?

Козличенко усмехнулся:

– Нынче год 2016-й!

– Николаша! – вскочила женщина, простирая руки к брату.

– Боюсь, это так… – обнял офицер сестру. – Вспомни, мы ехали в поезде…

– Да, да, мы ехали в Москву… – согласилась женщина, испуганно бледнея перед какой-то выходящей из забытья правдой.

– И поезд… Ну, помнишь?

– Сошёл с рельсов, – упавшим голосом произнесла она и, оседая в руках брата, прошептала: мы же погибли…

Поддерживая потерявшую сознание сестру, Батищев прикрикнул на Козличенко:

– Что вы стоите, как истукан?! Придвиньте же стул!

Козличенко, досадуя, повиновался, словно заставили его вынырнуть из водоёма, который он с интересом исследовал.

Батищев тихонько похлопал Настю по щеке. Потом подул на лицо, и она открыла глаза, полные какого-то прозрачного тумана, на дне которого лежала застывшая оливковая радужка и чернел лишённый живости зрачок. Она ещё ничего не видела, а её испуг уже зрел и, если бы не мягкий, но волевой голос брата, она, видимо, снова лишилась бы чувств.

– Настя, родная! Соберись! Ты никогда не была трусихой! Всё прояснится. Я видел здесь Фёдора Леонидыча…

Она пошевелилась. Потом выпрямилась на стуле, лицо её порозовело.

– Фёдора Леонидыча?

– Именно. Это он направил меня сюда, сказал, чтобы мы с тобой его дожидались.

И в ту же секунду распахнулась дверь, словно некий распорядитель хода событий торопился раскрыть интригу. Козличенко испугано ретировался в угол, а в комнату вошли мужчина и костюм, так встревожившие до этого Ларису Дмитриевну. Правда, на сей раз костюм не был бесплотен. Он облегал тело босого, как и его спутник, довольно полного господина. Серые поредевшие волосы ползли змейками с затылка на лысое темечко, выпуклый лоб с крупным лицом выглядели единым массивом, круглые глаза чернели из-под лохматых бровей.

– Здравствуй, Настенька! – улыбнулся первый мужчина.

– Фёдор Леонидыч! Какое счастье! – Она с благодарностью посмотрела на него. – Теперь, когда рядом с Николашей ещё и вы, мне не так страшно… Однако, объясните, что всё это значит? И отчего на нас нет обуви?

Она на секунду явила из-под платья изящную по малости и стройности ступню (при этом большой палец оказался кокетливо приподнят).

– Для начала разрешите представить: Орест Сергеевич Савойский, живописец.

Полный мужчина поклонился, но по его встревоженно-растерянному лицу было ясно, что сейчас ему не до церемоний.

– Весьма рад, – пробормотал он и с напором взглянул на Фёдора Леонидыча:

– Так проясни же ситуацию!

– Что ж, если коротко, то мы возвратились из небытия, а, проще говоря, воскресли из мёртвых, как бы фантастически это ни звучало!

Настя снова побледнела:

– Господи, у меня ещё теплилась надежда, что это не так… Теперь её нет…

Савойский тоже сделался бледен:

– Позволь! Мы что, мертвецы?!

– Нисколько! Как учёный я всегда утверждал, что представления человечества о жизни и смерти слишком примитивны! Да, тело бренно, но сознание – нет! И в некоторых обстоятельствах ему возвращается утраченное обиталище.

– Но это немыслимо! – воскликнул живописец.

– Это факт! И мы тому подтверждение! Тело состоит из набора или сочетания огромного числа молекул, астрономически огромного, но конечного и вполне определённого. Эта совокупность, разумеется, распадается после акта, называемого смерть, но она вполне может и восстановиться! Будь на то лишь побудительные моменты.

– Какие же, например? – спросил Николай с совершенно спокойным видом, за которым, однако, пряталось волнение, выдававшееся редким подергиванием щеки.

– Мне трудно говорить обобщённо, но в нашем случае этому послужил некий всплеск сознания там – в околоземной оболочке, чему, в свою очередь, способствовало некое действие, предпринятое здесь – на земле.

– И вы знаете, какое? – снова спросил Николай.


...
6