Читать книгу «Презентация» онлайн полностью📖 — Юрия Сергеевича Аракчеева — MyBook.
image
cover

Часть 1

1

Страшно не было. Наоборот. Едва ли он ощущал когда-нибудь такое чувство свободы.

Впрочем, только в самый первый момент. Когда счастливо удалось миновать охрану у входа, потом празднично украшенное фойе и занять место в зале неподалеку от первых рядов, в среднем ряду и с краю. Усевшись, он едва мог сдержать эйфорию мальчишеского восторга. Получилось! Теперь только бы Он пришел, а еще лучше все трое, хотя главное, конечно, Первый, самый главный. Азраил, ангел смерти, ждет. Еще немного, и справедливое возмездие совершится.

Презентация! Презентация! Представление совместного российско-американского издания – «Интер-ньюс!» – воистину новый шаг к сближению двух великих стран, Соединенных Штатов Америки и России! Будут выступления главных соредакторов и приветствия, будет маленький концерт, будет короткий, но оч-чень художественный фильм-сюрприз. Угощение, разумеется, тоже будет, а как же. И это еще что… Сам обещал быть – сам Президент вместе с высшим руководством страны! – не говоря уже об иностранных гостях! Ну, конечно, представители прессы и телевидения. Обещали даже экстренную прямую трансляцию, вот как! Сенк ю, леди и джентльмены, дамы и господа, спасибо вам за этеншн.

Презентация! Презентация! Настоящий праздник, искра радости в измученной трудностями столице, маленький пикничок-с на большом пути молодой великой страны, устремленной к новой, теперь-то уж точно свободной жизни – с капитализмом-с, рынком-с, религией-с и всеми прочими прелестями, о которых столько лет мечтали замордованные социализмом трудящиеся. Презентация! В Киноцентре, новом шикарном здании, совсем неподалеку от знаменитого на весь мир Белого дома России. Колоссально, грэнд!

Толпа у входа потихоньку росла. Милиционеров и омоновцев в форме было немного, человек двадцать-тридцать всего, но внимательные молодые личности с цепким взглядом стояли группками, парами, поодиночке по всему периметру здания Киноцентра, у каждых дверей, на ступеньках лестницы, ведущей к главному входу, на всем пути от метро. Людей шло не очень много, посторонние прохожие могли и не заметить ни особенного людского потока, ни личностей в штатском, но у входа все же образовалась толпа – небольшой тромбик, сгущение, которое с одной стороны рассасывалось, а с другой нарастало, – и по взволнованности, напряженности лиц, скованности, ограниченности движений можно было легко догадаться, что произойти должно нечто очень, ну очень важное.

Несколько больших и маленьких телевизионных и киноавтобусов неподалеку от входа, множество разноцветных, сверкающих чистыми лакированными телами автомобилей, аккуратно выстроившихся у парапета, придавали особую значительность действу. Вот разве что музыки не было, это да.

Тщательно проверяли пригласительные билеты и удостоверения личности, потому что билеты были ведь именные. Люди в штатском зорко оглядывали входящих, портфели и сумки необходимо было сдавать в камеру хранения тут же, неподалеку от входа.

– Нет, нет, граждане, не каждому, конечно, не каждому, это ж если все сразу повалят, куда ж… Билетики на сей раз именные – бесплатные, но именные-фамильные, – это вам не какое-нибудь хухры-мухры, не очередные «Рога и копыта» под названием гордым «СП», это мероприятие солидное, с присутствием самого Президента, так что, извините, пардон то есть, билетик ваш пригласительный и документик тут же, будьте любезны, ага, проходите, плииз… А сумочки-портфельчики вон туда, у нас камера хранения, пожалуйста, будьте любезны, не обессудьте уж. Милости просим, добро пожаловать, следующий. О-кей!

У него проверили тоже. Депутатское удостоверение и значок сделали свое дело. Пропускающий даже приветливо, чуть ли не дружески кивнул ему. Небось, тоже «афганец», брат.

И вот теперь он сидел в зале, молился мысленно о том, чтобы все получилось, и воспоминания о недавнем прошлом сами собой проплывали…

Нет, не сборы были самым тяжелым. И не решение. Решение было естественным. Путь к нему был долгим, мучительным, но когда понял, что надо делать, стало легко и свободно. Это лучший выход. Достойный и честный. Похоже, единственный.

Сборы тоже дались легко. Все наредкость удачно складывалось. То, что надо было достать, достал. И быстро придумал, как сшить «сбрую» – серо-зеленые плитки получились, как на «лимонке», под рубашкой. Он – большая «лимонка»… И никто ни о чем не догадывался, ни близкие, ни знакомые, вот что важно. Конечно, никому и в голову не могло прийти такое. Простота решения ошеломила его самого. И впервые за долгие последние месяцы он ожил, почти счастлив был. Как ни подмывало рассказать кому-то, молчал, держался. Пусть на самом деле никто ничего не знает, иначе «сознавшихся» потом будут брать пачками. Гранату-взрыватель, маленькую «лимонку», тоже легко достал, купил на толкучке у незнакомого. Запал усовершенствовал, чтобы не через четыре секунды, а – сразу. И буквально за час – в озарении – сочинил «историческое», последнее в этой жизни послание. Перепечатал сам в конторе, сделал на ксероксе у знакомых пятьдесят копий и утром разослал по адресам, которые заготовил раньше: бросил в почтовые ящики в разных районах города.

И все же не это, не это оказалось самым трудным, мучительным, как теперь стало ясно, не это…

Презентация! Презентация! Воистину жизнь непобедима. Она не кончается даже в столь тяжелые периоды существования когда-то великой страны. Фойе Киноцентра убрано сотнями цветов (каждый из цветочков – не один десяток рубликов у цветочников, жителей знойных областей бывшей державы), столы внизу в ожидании многочисленных высоких гостей уже ломились от бутылок всевозможнейшего калибра, от подносов, ваз, тарелок, тарелочек, затейливо выложенных бутербродами и просто кусочками разнообразных закусок – ах, какие восхитительные орнаменты, полузабытые многими даже из тех, вполне избранных гостей, которые нечасто бывают в скучных и мрачненьких магазинах наших времен – победившей молодой демократии! Ах, какие запахи реяли уже опьяняющими волнами в волшебном пространстве за мрачноватыми серыми стенами современного здания, какие ароматы! Но здесь ведь не только гастрономические и цветочные зефиры и струи – здесь еще и совершенно пленительные букеты женских духов – из Франции, из самого Парижа, даром что вторая половина газетной редакции американская, Париж-то он ведь остается по части «духовных» изобретений непревзойденным! Божественное очарование царит в фойе… Экселент! Бьютифул! Бон апетит! И – ах, как много, как мени фэр лэдииз – прекрасных дам! – в России! И ведь какие наряды у них у всех, какие умопомрачительные прически! Уж, конечно, здесь не обошлось без привлечения представительниц самой изысканной природной модификации, чаровниц высшей пробы, чудом удержавшихся пока еще на территории бывшей одной шестой, не покинувших все еще палубу тонущего корабля, ставшую, увы, почти непригодной для жизни! За что им сердечное, дружеское спасибочко-с от остающихся бедных аборигенов. Сенкс, мерси-с, вери матч… Впрочем, дай-то им Бог уцелеть, сохранить природную свою первозданность, как говорится, пошли им судьба надежных, устойчивых спонсоров! Ах, нет, ну какие же все-таки очаровательные, какие соблазнительные аборигенки ин Раша, то есть в бедной России-с, какие леди грендовые – фэр, ну просто фэриссимо лэдииз, сплошной улет и соблазн-с!

…Только выйдя из дома, войдя в метро и встав на эскалатор, он осознал, как все непросто, сколько непредвиденных, случайных опасностей подстерегает его.

Был вечерний час пик. Люди упорно и суетливо стремились к одинокому устью ступенчатой ленты (вторая, как водится, ремонтировалась), и густой тонкой струей толпа стекала вниз, в подземелье. А он ощутил, как хрупко все. Милиционер может остановить почему-нибудь. Споткнуться можно и вниз загреметь. Драка случайная, это запросто. Да просто сломается что-то здесь, в метро, мало ли. Не поехал в такси, чтобы не дай-то Бог, не попасть в аварию, не зависеть от настроения водителя, неисправности машины, от пробки на улицах, но и тут…

Удивительно, как все-таки они соблюдают порядок, подумал он с едкой и грустной усмешкой. В такой-то толкучке. Тут ведь и старики, и инвалиды, и дети, но что-то не слышно, чтобы кого-нибудь просто-напросто раздавили. А ведь могли бы по теперешним-то временам. Что это, сочувствие друг другу в общей беде, солидарность? Или тупая, годами вбитая «организованность» стада? Война, осада. Осажденный неприятелем город. Стресс и молчание. Апатичное, мрачное недовольство, бесчувствие. Астенический синдром, анестезия достоинства… Мрачная, бесполая толпа.

«В СССР секса нет!» – вспомнилось почему-то давнее смешное заявление женщины по ТВ. А в теперешней России есть? Одно стремление ведь – к выживанию, одно сильное животное чувство – поесть. Впрочем, нет, почему же – вон они, вон мужские голодные взгляды, вон робкие глаза женщин. Но секс ли это на самом деле? «Секс», может быть. Но не любовь. «Секс» – на телеэкране, на картинках в переходах метро, на бумажных листиках книжек, журнальчиков и плакатов, во всех кинотеатрах, в открытых недавно «секс-шопах», где за немалые деньги продается искусственное, синтетическое. Любовь, радость ушли в рассуждения, в разговоры о том, чего в жизни нет, в лучшем случае – в имитацию. А у него теперь даже «секса» нет, подумал, опять усмехнувшись. Какое уж тут… У него теперь другое. Совершенно другое. Что за мысли лезут в голову? Глупость.

То холодел, то обливался горячим потом от мысли, что любая случайность может перечеркнуть исторический тайный замысел. Держись, капитан. О, Господи, твоя воля.

Осторожно шел, держался подальше от края платформы. Главное, избегать столкновений и зорко следить. Держись, «афганец», это тебе не в чужой и враждебной стране, это в своей. Господи, если прав я, да свершится воля Твоя. И пусть не минует чаша сия, но помоги сейчас. Только чтоб не бессмысленно, только чтоб до конца. И не зря.

Такого одиночества не ощущал даже в Афгане. Даже когда лежал в пекле и плавился от жары, высыхал, а рядом пластались два неподвижных тела, и над ними жужжали мухи, и сбегались уже муравьи, и сдавленные рыдания сотрясали, и слезы застилали глаза, и в правой руке сжимал мокрую и липкую от пота рукоятку «макарова», а левой машинально пытался отогнать мух от мертвого лица лучшего друга, но не мог даже поднять голову над камнями, потому что вокруг были «духи»… Даже тогда не ощущал такого космического одиночества. Ребята ведь были еще где-то рядом, их души растерянно реяли, потеряв пристанища, и он был с ними, он чувствовал, кажется, их невидимые касания, словно от крыльев бабочек, а в километре за перевалом свои, и где-то на далеких просторах России тоже свои, и была жива Лида, и Васька получал в школе пятерки, и собственная смерть уже не пугала тогда, порой даже казалась желанной, привычной, несмотря ни на что – не страшно оставить то, что есть, перебьются… Пахло полынью, жарой, потом. И смертью. А одиночества не было. Боль, бессмыслица, досада и ненависть были. Приторная, слезливая и сопливая любовь была. А одиночества не было.

Беспомощность угнетала.

А одиночества не было.

Теперь – один. Совершенно. Чистый, в белой рубашке. Вот для чего, оказывается, сорок лет жил на земле. Чтобы проехать в конце несколько станций метро со своей ношей. И выйти потом на поверхность, в солнечный осенний вечер. Пройти в здание, миновав охрану. И сидеть теперь в ожидании. В ожидании Президента.

В СССР секса не было. В России теперешней настоящего секса нет тоже. Одна только боль.

Презентация! Презентация! Добро пожаловать, леди и джентльмены, дамы и господа, чувствуйте себя комфортно, располагайтесь, радуйтесь – видите, какие шикарные леди энд флауэрс в фойе, какие уютные кресла, видите? – устроители постарались! Как это секса нет, как это?

Конечно, и «афганец» заметил великолепие убранства, как такое не заметить, но не радостью отозвалось – горечью, и тотчас мелькнуло: и эту красоту, и эти райские кущи придется разрушить, хотя… Хотя здесь вряд ли будут разрушения, разве что испуганная толпа, ринувшись из зала, сметет и кресла, и столики, и цветы… Цветы, конечно, не виноваты. И девушки. Но все равно это липа, все – продано, все показуха. А в первую очередь гибнет всегда красота. Не рождение это и не свадьба. Похороны. На похоронах всегда больше цветов. Едят, правда, меньше, но все равно ведь едят.

И все-таки, все-таки посмотрите: не правда ли, лукавые устроители постарались, а? Оно ведь и понятно: закон сохранения целого существует всегда, и если где-то чего-то катастрофически не хватает, то ведь это совсем не значит, что того же «чего-то» нет уже и вовсе нигде. Ну правда хорошо, посмотрите, ну правда? И секса полно – гляньте, какие девушки! И даже так сказать можно: раз в одном месте нет, – значит в другом – в избытке! На всех все равно не хватит, а здесь – пожалуйста!

Ах, ну воистину же внутренность Киноцентра втянула в себя много, очень много всего, ну прямо этакий получился сгусток. Гляньте, гляньте, ну так ведь и хочется кричать, ну просто сам рот раскрывается, и голосовые связки сами действуют, просто неудержимо:

– Да здравствует наш дорогой, горячо любимый Президент, давший нам свободу! И все наше совершенно, ну просто абсолютно, с ног до головы сексуально-демократическое правительство! Да здравствует новая совместная газета! Да здравствует демократия! Слава! Слава!

А как воскликнешь все это, облегчишься душой, так и настраиваешься… Ах… Ах… Плииз сначала смотреть и нюхать, а потом уж – скоро! скоро! – и пить, и кушать, и осязать, пожалуйста! Иитьте на здоровье! Лет аз скоро вас пригласить!

Есть в России демократической секс, есть – смотрите, обоняйте, кушайте от души, дамы и господа, торгуйте, хватайте, радуйтесь, а еще… Ну-ка, ну-ка, позу измените чуть-чуть, а то правительству неудобно. Вот так, а то ему надоела ваша прежняя поза. Вот так. Потом снова изме́ните, когда скажут. Вот так. Сенкс.

Ведь и то правда: что самое ценное в изменчивой, беспорядочной человеческой жизни? Последовательность, порядочность, верность принципам. Послушание. Гармония отношений, движений и поз, ага? А значит получается что ж: будь верным принципам демократии в лице ее наидостойнейших представителей – и будешь последовательно и порядочно вознагражден. Кайфом. Не зря старался директор и главный распорядитель, художественный, так сказать, руководитель презентации этой, а также весь коллектив будущей газеты и соседнего с Киноцентром итальянского ресторана, не зря! Ибо трудно переоценить воспитательную роль такого шикарного, воистину высококультурного и, можно с полным правом сказать – сексуального! – действа, тем более, если оно происходит в стране, влачащей убогое, прямо-таки нищенское, бесполое существование: контраст всегда особенно впечатляет, а в данном конкретном случае он и должен вселить уверенность в завтрашнем дне тех, кто сюда приглашен и кто с полным правом может причислить себя к истинным демократам. Молодцы, одним словом. Гуд мен. Балдеж правительству – балдеж вам. Спасибо. Есть секс в демократической нашей России, есть. Очень даже. И – впечатляет. Гуд мен.

…Это была его собственная инициатива, его личный Смертельный Замысел. Боялся ли он смерти? Когда-то очень боялся, как всякий нормальный человек. До тех пор, пока не начал задумываться, что же такое жизнь. Смерть – потеря жизни, вопрос в том, что теряешь, теряя жизнь. Вообще-то жизнь раньше казалась ему прекрасным даром Природы. Несчастья, болезни, всякие неприятности портили наслаждение жизнью, но не перечеркивали его. Но так было до тех пор, пока он по-настоящему не задумывался. И до Афгана возникали тревожные мысли, но Афган прояснил.

...
5

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Презентация», автора Юрия Сергеевича Аракчеева. Данная книга имеет возрастное ограничение 18+, относится к жанрам: «Политические детективы», «Современная русская литература». Произведение затрагивает такие темы, как «правда и ложь», «долг и честь». Книга «Презентация» была написана в 2018 и издана в 2018 году. Приятного чтения!