Предисловие

В этой книге я хочу рассказать о своей семье, а именно – о моем дедушке Афанасенко Илье. Начну свой рассказ с того, как моим предкам пришлось, потеряв всё после переворота 1917 года, приспосабливаться и жить в новых условиях.

Звали его Илья, отчество не знаю да и спросить уже не у кого. 3апомнился он мне седым, с большой, белой, окладистой бородой, ходили с ним на рыбалку в район электростанции, рассказывал, как старатели моют золото лотком. Он вообще был помешан на золоте. Это был его последний приезд, бабушка его не приняла, и он уехал, вскоре пришло письмо о его кончине. Дедушка умер прямо в самолёте, летя в Бодайбо. Там его и похоронили. Мой отец сильно переживал. Поехать не было возможности, да и письмо пришло слишком поздно.

Итак, дед Илья: пишу с рассказов отца, мамы, бабушки.

Папа был для меня не только отец, но и учитель, наставник. Начал я свою рабочую деятельность помощником машиниста экскаватора, а отец был машинистом. После помогал мне на шагающем экскаваторе, когда не хватало людей. Вот и развлекали друг друга длинными рассказами по ночам, чтобы не заснуть.

Род наш Афанасенко ведётся из воронежских земель. Как оказались в Сибири, точно не знаю. То ли сосланные, то ли проданые. Как говаривал папа: «Царём сосланные, революцией согнанные».

Глава 1. Начало

До революции Илья успел послужить матросом в Амурской флотилии в русско-японскую войну. После службы в шахте работать не захотел, поманила морская романтика. Попрощавшись с родными, Илья отправился в Осетрово – речной порт на реке Лена. Там он устроился шкипером, грамотёшка кой-какая была, да и служба помогла, знал лоцию, понимал карту. Сопровождал дед Илья баржи на Бодайбинские прииски, на Витим, Пелидуй и до Якутска ходил. Дорога была длинной, сплавы длились неделями, а то и месяцами. Попутно брали на баржу пассажиров. Народ по реке передвигался разный: торговцы, старатели, сплавщики и другие романтики – искатели приключений. Илье нравилась такая работа. Великая река, постоянно меняющиеся пейзажи необыкновенной красоты, перевалы, перекаты, мели, крутые повороты. Каждый маневр – это подвиг. Илья чувствовал себя капитаном, прокладывающим путь к новым землям.

В свободное от вахты время Илья любил слушать рассказы пассажиров. У каждого рассказчика своя история о богатствах тайги, о быте живущих там людей, смешные байки и страшные истории о местных жителях – тунгусах и якутах. Больше всего Илью интересовали рассказы золотоискателей. Он внимательно слушал их разговоры, расспрашивал, как искать жилу, какой должен быть грунт в ручьях и о всех признаках наличия золотой руды. Илья заразился золотой лихорадкой.

Первая навигация прошла успешно. Илья неплохо заработал, по дороге домой остановился в Иркутске. Приоделся, накупил подарков. Гулять в городе Илья не стал. Иркутск в те времена был перевалочной базой, сюда стекался народ со всех уголков тайги: охотники, рыбаки, старатели и всякий люд, жаждущий разбогатеть на несметных богатствах таёжных земель. Ну а за ними и другие охотники: мошенники, картёжники, воры и грабители. Не зря Иркутск в те времена называли русским Чикаго. Приехав домой, Илья хорошо погулял, но мысли о золотых ручьях не отпускали его, в мыслях он уже шел с компанией таёжными тропами, мыл песок в ручьях, а золотые тараканы сверкали у него в лотке. Илья стал готовиться к осуществлению своей мечты, читал статейки в журналах, очерки о бывалых искателях, геологах и другие интересующие его материалы. Вёл разговоры с друзьями, подбирал команду из надёжных крепких ребят.

Зима в мечтах и заботах пролетела быстро. Нужно было собираться в навигацию. На дворе апрель. Сибирские реки вскрываются ото льда, просыпается и шумит тайга. Вот и Лена-матушка вскоре проснётся от зимнего сна, взломает лёд и понесёт свои воды к Ледовитому океану. Этот сезон Илья решил отходить. Побольше разузнать у старателей их приёмы и хитрости, неописанные правила поведения в тайге. Нужно было познакомиться с хорошим бывалым проводником, а то для таких романтиков всегда найдётся варнак и пройдоха. Планировал Илья делать всё тщательно, чтобы себя не потерять и людей не погубить, чтобы работа принесла успех. Навигация шла обычным распорядком без особых изменений, пейзажи и красоты уже не интересовали Илью. В свободное от вахты время он активно общался с попутчиками, заводил разговоры о золотом промысле, его интересовало всё до мелочей. Искал надёжного проводника для своей, так назовём, экспедиции. Так в разговорах и беседах Илья вышел на человека, который посоветовал обратиться к Титу Ивановичу Петрову. Мол, это бывалый, очень порядочный и всеми уважаемый человек. Но его нужно уважить. Если покажешься ему, он поможет, а если поверит в твои намерения, то и сам поведёт.

По окончании навигации Илья решил наведаться к нему. Тит Иванович жил в селе Коршунова. Это было Илье на руку. Село находилось на берегу Лены. Илья решил сойти там на обратном пути после последнего рейса. За работой время шло быстро, вот и последний сплав. На обратном пути Илья высадился в Коршунове.

Село стояло на высоком берегу, слева в Лену впадала речка Мура. В селе было три улицы дворов в тридцать. В пойме Муры раскинулись луга с небольшими озерками. Въезд в село обозначался большими воротами.

Поднявшись в село, Илья у первого прохожего спросил:

– Где дом Тита Ивановича?

– А вона стоит, – показал мужик. – А ты чё к ему, откудова будешь?

– Я по делам, от кудыкиной горы – ответил Илья и пошёл к показанному дому.

Дом у Петрова был добротный, рубленый из лиственницы в охват, двор большой, с хозяйственными постройками. Слева от дома метрах в десяти стояло три амбара. Зерновой, в котором хранились крупы, горох и другие сухие продукты, и лапотный (хозяйственный), в нём держали зимние вещи и разную домашнею утварь, а в третьем сарае складировалась конская упряжь, сельскохозяйственное оборудование и всякий другой инструмент. Далее располагался погреб, на котором стоял небольшой домик. За погребом стояла баня. В конце двора расположились хлев и стойло для лошадей. По правой стороне двора вдоль забора аккуратно стояли телеги, сани, конные грабли, сенокосилка. Двор выглядел чистым и опрятным, видно, крепкий хозяин живёт здесь.

Илья поднялся на крыльцо, постучал в двери.

– Кто там? Входи, открыто!

Илья вошёл в сени, дверь в избу была открыта.

– Чего там топчешься, входи, – послышался голос хозяина.

Илья вошел. За столом большой обширной горницы сидел хозяин      Тит Иванович чаёвничал. Илья поздоровался.

– Здорова, молодец, с чем пожаловал? – ответил хозяин. Илья представился.

– Проходи, садись, чайку попьём, погуторим, – пригласил хозяин.

Илья достал припасённые заранее подарки – плиточный чай высшего качества и коробочку хорошего нюхательного табака. Подарки Титу понравились. Взял в руки коробочку, понюхал, прищурив глаза, сказал:

– Курить не курю, а понюхать, грешен брат, уважаю. Жена Тита Ивановича принесла самовар, сахар, тарелку с шаньгами, разлила чай в чашечки на блюдцах и ушла. За чаем завязался разговор. Илья рассказал о своих планах. Тит его внимательно выслушал.

– Надо хорошо покумекать, – сказал он, почесав затылок.

– У меня давно крутится в голове такая идея. Из своих деревенских собирать артель не хочу, дело рискованное. Село у нас небольшое, случись чего, бабы меня со свету сживут. А тебя мне сам бог послал. Доложили мне уже, что есть на реке шкипер, жаждущий приключений. Эх, замутим мы с тобой, Илюша, водичку, густо замутим, ждал я тебя!

Радость в душе Ильи кипела.

–Неужто всё получится, – говорил он про себя, еле сдерживая эмоции. Тит Иванович продолжал:

– Идея моя такая: на Бадойбинские горы мы не пойдём, лихого народу там много гуляет, опасно очень. А решил я повести тебя в верховья Муры. По слухам есть там металл. В утках и гусях, летящих с верховий, находят в желудках самородки. Если согласен, то готовь ватагу, следующим летом пойдём.

После они обсудили, какие инструменты им понадобятся, сколько понадобится продуктов и провианта.

– Сколько артельщиков ты хотишь собрать? – спросил Тит.

– Четыре дружка уже готовы пойти хоть сейчас, – ответил Илья.

– Ну и достаточно, лишних нам не надо. Скажи своим, чтобы о наших планах не болтали. Пойдём тайно, дело опасное, так вот брат.

Долго они ещё обсуждали, стараясь ничего не упустить. За разговорами засиделись за полночь.

– Вроде бы всё, – сказал Тит, – Пора и на боковую.

Илье хозяйка постелила в маленьком доме над погребом. Ночи уже стояли холодные, на дворе был конец сентября. Домик хоть и не отапливался, в нём было тепло и сухо. Набитый свежим сеном матрац, шерстяное одеяло. Илья с блаженством вытянулся, повернулся на бок и мгновенно заснул. Проснулся Илья бодрый, хороший сон восстановил силу, он был готов к новым приключениям. На завтрак хозяйка подала пшенную кашу на шкварках, огурцы, хлеб с маслом. За завтраком Тит Иванович говорит:

– Чем займёшься, Илья? А то давай на охоту, утка пошла.

– Нет, надо собираться домой, река скоро встанет, – ответил он.

Тит посмотрел на календарь, висевший на стене, и говорит:

– Сегодня будет проходить почтарь, подсадим тебя на него.

Почтовый пароход ходил один раз в месяц. Расписания и время прибытия не было, прибытие оповещал гудок. Жена Тита Ивановича, добродушная круглолицая женщина лет пятидесяти, напекла на дорогу пирожков. Мужики собрались, пошли к реке. На берегу уже собрался народ. Приход почтового парохода – это письма, газеты и много новостей. Бабы сплетничали, отойдя в сторонку. Мужики расселись на перевёрнутых лодках, вели разговоры о рыбалке, охоте и других деревенских делах, дружно курили, кряхтели, покашливали. Увидев Тита Ивановича, мужики привстали, приподняв шапки. Уважаемый был человек.

Вдали на реке показался пароход, медленно продвигаясь против течения, шлёпая колёсами. Из трубы валил густой чёрный дым. Ребятня гурьбой побежали вдоль берега встречать пароход. Наконец пароход, дав гудок, причалил к берегу. Матросы сбросили трап, вынесли почту. Пассажиров не было. Попрощались, Илья один поднялся на пароход. Пароход дал прощальный гудок и отправился прежним курсом.

До Усть-Кута Илья доехал без приключений, получил расчёт за навигацию и прямым ходом отправился домой в Тайшет. За лето, пока Илья плавал по Лене, в Тайшете, да и по всей Сибири многое изменилось. На дворе стоял 1916 год. Третий год Россия вела войну с Германией, мобилизация дошла и до сибиряков. Сначала агитаторы собирали добровольцев из охотников, шла снайперская война. Нужны были хорошие стрелки. После пошли повестки. Война требовала всё больше солдат. Сибиряк – мужик шустрый, ружьишко за плечо и шасть в тайгу, поминай, как звали. Жандармы и полиция стали хапать всех подряд, подходивших по возрасту. Шахтёров пока не трогали, угля требовалось много. В магазинах стали исчезать продукты, рынки взвинтили цены. В городах начались волнения. До Сибири только ещё доходили слухи, а центральная Россия кипела и бурлила в гневе недовольства. Илью не интересовали политические настроения, у него была своя цель, и он уверенно двигался к ней. Первым делом он собрал товарищей, спросил, готовы ли они идти с ним. Напомнил о секретности их экспедиции.

– Об этом молчок! – сказал Илья в приказном тоне.

Решили создать легенду о своей поездке. Решено было всем говорить, что едут на лесосплав в село Пелидуй. В команду Илья взял своего двоюродного брата Гошу Афанасенко и друзей с детства: Серёгу Говорена, Мишу Коваля и Гришу Павлова. И так дело начато. Теперь нужно подумать о провианте и снаряжении.

– А чего думать, харчи и одежонку каждый сам соберёт, кайла, лопата дома у каждого найдётся, али мы не шахтёры, – сказал, Сергей Говорен.

На том и порешили!

– Главное, помалкивать, а то прицепятся, желающих много найдётся! – сказал Илья.

До весны разговоры решили забыть, заняться своими делами. Порох, дробь и прочее, что заказал Тит Иванович, решил купить сам.

Время шло, вот и наступил знаменитый 1917 год. Россия бурлила протестами, митингами, забастовками. Политические ссыльные – социалисты, коммунисты, анархисты и другие политические прослойки – уехали в центральные города делать революцию. В Сибири стало как-то даже спокойней. За домашними делами незаметно наступил апрель. Команда к походу готова, попрощались они – и в путь дорогу.

По тракту, на попутных обозах, Илья с товарищами успешно добрались до Коршунова в начале мая. Погода стояла теплая, было по-летнему жарко. На селе шли посадочные работы: вскапывали огороды, сажали овощные культуры, готовились к пахоте. Тит Иванович встретил компанию радушно, поздоровался с парнями за руку, Илью приобнял как родного, познакомился с каждым отдельно.

– Проходите, располагайтесь, поживёте пока в маленьком домике. Скоро будем обедать, а пока располагайтесь, умывайтесь, отдохните, – сообщил он.

Прошли к домику, поснимали сидора с вещами, разулись. Хоть и стояла возле бани кадь полная воды, побежали они мыться на речку Муру. Река была в разливе, на залитом лугу, на мелководье вода хорошо прогрелась. Парни умылись, а вода показалась настолько тёплой, что решили искупнуться. Они дружно прыгнули в ямку поглубже и как ошпаренные вылетели на берег. Вода оказалась ледяной, со смехом и шутками гурьбой побежали к дому.

Хозяйка с соседской девкой, прибежавшей на помощь (скорее из любопытства), накрывали на стол. На столе стояло блюдо с отварной олениной, хлеб, нарезанный большими ломтями, лежал горкой. Ложки были разложены по столу, а тарелок и вилок не было. На середину стола хозяйка выставила огромную супницу щей. Тит Иванович солидно водрузил на стол четверть самогона, при этом вымолвил:

– Много вредно, а для аппетита и разговора делового немного не помешает.

Выпили дружно, заработали ложками, с обедом покончили быстро. Бабы принесли самовар, пироги с зайчатиной, стали чай пить. Завязалась беседа. Домочадцы расспрашивали:

– Почему сбросили царя? Как теперь будет?

Парни рассказывали, как могли, потому что сами толком ничего не знали:

– Временное правительство за войну с германцем до победного конца, народ устал, солдаты бегут с фронтов, коммунисты за мир. Везде плакаты «Долой войну», «Мир народам, заводы рабочим, земля крестьянам», анархисты вообще против любой власти. Везде митинги, забастовки.

Люд удивлялись, вздыхали и переживали, что же дальше будет. Тит Иванович сказал, почесав затылок:

– Д-а-а-а, добром это не кончится, прольют кровушку, прольют.

Бабы заохали, запричитали.

– Я думаю так, – продолжал Тит Иванович: нам в Сибири это не надо, земли у нас своей полно, паши не ленись, живём сообществом, нам делить нечего. Теперь о деле. Вода на Муре большая, несёт много кустов, пней, поваленных деревьев. На лодках идти опасно. Недельку придётся обождать, а пока отдыхайте.

Поблагодарив хозяев за обед, вышли ребята во двор, расселись на санях, закурили. Подошел Тит Иванович, нюхнул табачку, прочихался и сказал:

– Ну что, ребятки, приуныли? Давайте поговорим, покумекаем о нашем деле. Скажите-ка, кто из вас в тайге бывал? Со старательским делом знаком?

Гоша ответил:

– Мы в шахте, как кроты у себя в доме, а тайга для нас потёмки.

Илья сказал:

– В старании у нас так, теория, практики нет.

Тит Иванович со вздохом вымолвил:

– Трудненько мне свами будет. Придётся из своих кого-то взять в подмогу. – И покашляв в кулак, продолжил: Чем займётесь в эти дни?

– Мы люди не гордые, даром кушать не привыкши. Давайте по хозяйству поможем, огороды перекопать, да и пахать умеем, – сказал Гришка Павлов.

Титу Ивановичу идея пришлась по душе:

– Хорошо, завтра и начнём, а сегодня отдыхаем. – Подмигнул, лихо завернув ус, и сказал: На вечерку сходите, девки у нас озорные. Да, чуть не забыл. Говорите всем, что вы топографы, будете в верховье Муры карту рисовать.