Молдавского крестьянина можно обирать долго… Очень долго. Но даже его можно довести до голода.

Молдавская культура – это культура голода на плодородной и щедрой земле. Это культура отжима всех соков земли и народа в пользу нескольких семей или, в самом лучшем случае, кланов. Это культура социального разбоя, упакованного в мягкие, респектабельные формы. Но это и культура выживания не только «через не могу», но и «через не хочу», это культура фантастической жизнестойкости в перманентно плохих социальных условиях. Это культура травы, разбивающей бетон, культура любви, продолжающейся после забвения и жизни, идущей сквозь смерть.

Цитаты к разделу¹⁶

Характер определяется не аристократами, не верхней прослойкой, как и фольклор… А народ всегда был бедным. Кто страдал больше от всех этих войн? Народ. Кто страдал, например, от засухи? Народ. Потому что у правителя всегда были какие-то свои закрома. Народ формирует сознание нации, общие какие-то черты. Вот эта часть истории, которую мы прошли, когда нас имели все, кто хотел, это всё и создает. Хотя есть эта гордость. Есть воспоминание былой славы. Мы были страной, которая смогла остановить турок при Стефане Великом… (ж., 45+, наука)

Султан сказал: кто даст больше, тому и отдам трон Молдовы. …Тогда приходили эти фанариоты, которые менялись со скоростью света иногда, потому что приходили сюда и грабили быстро. (ж., 45+, наука)

Привычка подстраиваться. Под того, кто сильнее. На протяжении веков. Когда правили греки-фанариоты, молдавские бояре вместо того, чтобы договориться вместе – сбросить чужака, они писали кляузы друг на друга, чтобы приблизиться к этому чужаку. XVIII век. (ж., 35+, СМИ)

Мы не привыкли к собственности, мы не умеем ею воспользоваться правильно и грамотно. Земли были раздарены людям, потом они их потеряли, продали. Знаете, откуда это появилось? Это стратегия выживания. Постоянно были набеги. Создавать что-то на долгие века не имело смысла: то татары заберут, то турки, то какие-то авары. Это стратегия быстрого проживания, быстрого воспроизводства, быстро воспользоваться условиями, а дальше будь что будет. Я не планирую на 20 лет вперед, только на 3—4 года – максимум. «А потом видно будет» – вот наш менталитет. Большинство этим руководствуется, даже политические элиты – только до следующих выборов, а долгосрочных стратегий нет. Нет государственного мировоззрения ни на уровне граждан станы, ни на уровне элит. (м., 35+, медиа)

Я по дороге иду, и я вижу: этот молдаванин, этот русский. Различаю их легко. Это выражение лица, выражение глаз. Молдаване неуверенные. Он продает, но не может продать свой товар, ему как-то стыдно. Я не знаю, чего он боится, но он не умеет, не знает, не подготовлен. Русские здесь всегда были из высшего общества, например, администрация, которая была после Второй мировой войны. Молдаване были крестьянами, мы русских сёл не имеем. Это накладывает отпечаток, это провинция. (м., 45+, управление)

…молдаване… их считают и считали вторым классом людей. Они от этого страдают. Они понимают, что их как бы немного недооценивают и используют. С этой проблемой они живут. От этого избавиться не могут. (м., 45+, управление)

Для меня богатство – это быть уверенным, что я смогу обеспечить семью необходимым, обеспечить младшую дочь нужным обучением, пойти вовремя к врачу – такие тривиальные вопросы. Это не всем гарантировано. Это нечеловеческий труд, без уважения. Их слишком сильно обкрадывают, потому что-то, что у них есть, это не то, что у них должно было быть. Скажем так. Они работают намного больше. То, что им остается, это остатки. (м., 45+, управление)

С одной стороны, это хорошо, то, что у нас природные условия. Но, с другой стороны, это не сыграло роль для воспроизводства. Достаток – это чтобы иметь что-то на зиму, чтобы в погребе было. Полный чердак и полный погреб – признак самодостаточности. То есть если у него была одна корова или несколько овец плюс то, что он собирал со своего участка – это был достаток для него. Он не продавал излишек. Это не дало ему развить торговлю или развивать сельское хозяйство. Это страна выживания. (м., 45+, наука)

До 1940 года существовала еврейская торговая инфраструктура. Они были коммерсантами, они закупали у крестьян. Еврей покупал у крестьянина тогда, когда тому нужны были деньги. Еврей из Бельцев приезжал в село и говорил: «Дядя Ион, в этом году виден большой урожай орехов, ты мне продашь, я сейчас тебе ссужу перед Пасхой деньги». На Пасху у нас было принято одевать детей. «Я тебе сейчас даю деньги, а ты осенью мне продашь орехи. Я у тебя покупаю будущую кукурузу» и т. д. То есть он давал ему деньги весной тогда, когда крестьянину они были нужны. А потом осенью он покупал по той цене, которую он диктовал. (м., 65+, наука)

Голодомор был не только на Украине, у нас тоже. Мама говорила, что бабушка рвала траву и варила непонятно что. Кукурузу молола и делала какие-то лепешки, чтобы мы не умерли с голоду. То поколение 40-х годов, которые поднимались, я знаю депутата парламента, он постоянно говорит: «Я не могу забыть тот голод. Я даже сейчас иду в магазин, у меня состояние такое, что я хочу кушать, у меня на подсознании. Я сознательный человек, доктор экономических наук, дошел до депутата, живу нормально, и всё равно на подсознании этот голод». (ж., 45+, управление)

В 40-м году только освободили, только аплодировали на площади, как на следующий день списки были уже готовы – кого депортировать. Вторая депортация – в 46-м году. (м., 45+, наука)

Было несколько волн (депортации). Была волна 13 июня 1941-го – до начала войны, очевидно, Сталин готовился к войне, не знаю как, и он убрал отсюда возможно около 10 тысяч семей… Вторая волна была 6 июля 1949-го. Я уже ее помню и видел. Потом была волна в начале 50-х – депортация крестьян, например, иеговистов. (м., 65+, наука)

Миролюбивость эта в каком-то смысле положительная, а в каком-то смысле негативная из-за той же этнопсихологии фатализма. Но что еще делать этой части народа, этой части земли? Она отделена от родной части Молдавского княжества. Возможностей как-то воспрепятствовать этой повальной миграции, повальному приходу сюда разных этносов не было возможности. Это было причиной молдавского миролюбия и того, что с ними можно было так поэкспериментировать. А потом это дало свой эффект – молдаване привыкли к мультикультурности. Мы до сих пор являемся одной из немногих в мире наций, где более или менее мирно сосуществуют разные этносы. Я не могу сказать, что это плохо. Это хорошо. Но нужно подумать еще о том, что делать дальше. (м., 35+, медиа)

У каждого народа есть своей менталитет и, на мой взгляд, абсолютно этнический. Каждый народ имеет какую-то свою определенную черту характера. Например, немцы очень педантичны, они не очень открыты. Финны, например, очень медлительные, не совсем досконально, но все-таки досконально. Русские как бы открытые, но всегда была агрессивность, с моей точки зрения как историка… Например, итальянцы. Они шумные. Они жестикулируют. Они гостеприимные, веселые и находчивые… У нас особенно в Республике Молдова и вообще молдаван есть черта какой-то жертвенности, безысходности. Вся эта жизнь, историческое развитие страны постоянно это была бедность, какое-то недоедание. У нас создается виноватость – не дай Бог, мы обидим гостя. У нас иногда гостеприимство зашкаливает до маразма. Мне это говорят люди, приезжающие к нам. Какая-то жертвенность, комплекс неполноценности. Мне кажется, вся эта история развития последних 300 лет все-таки влияет как-то на характер. У нас даже есть поговорка. Не знаю, как перевести дословно, но в переводе она означает: «Склоненную голову сабля не рубит». (ж., 45+, наука)

Я верю в то, что Молдова – страна которая процветет. …я работаю, у меня есть свобода, я библиотекарь, у нас есть свобода мысли, свобода слова, не у всех стран такое есть. У нас у большинства есть свои дома, то чего нет в Европе, уверяю, да хоть что-то маленькое, где-то в селе, но это свое. Молдова в этом плане впереди, может, люди об этом не знают. У нас маленькие зарплаты, но могу сказать, что есть цены, с которыми можно жить. (ж., ст., в/о)

Я знаю, что за этот год произойдут перемены. Произойдут перемены в лучшую сторону. Если субъективно, я говорю не за всех, я говорю только за себя, потому что в контексте каких-то объективных факторов я не рассчитываю на то, что стране будет лучше, я думаю, на каждом это отобразится и будет еще хуже. (м., ст., в/о)

…остались люди, которые мало что говорят, потому что они уже устали защищать свои права и ходить на какие-то там демонстрации, кричать там. И они останутся и будут подчиняться и молчать. И будут говорить: «О, у нас хорошо. Дали одну машину в деревню, чтобы врачи там вели прием, ну и слава богу. Спасибо, хорошо». То есть вот такой вот народ. Я не говорю, что мало умный. Это тоже умные люди, хорошие, но они просто устали бороться. (ж., мол., в/о)

…когда у нас есть запал какой-то, и мы упираемся в преграды – у нас времени не хватает. И как только человек поднимается на какой-то уровень, что он может получить через коррупцию какие-то деньги, то он прекращает эту войну. И если ему там финансово комфортно, то все заканчивается. Если все были бы порядочные, что-то бы получилось, а у нас никогда ничего не получается. Потому что у нас, когда кто-то поднимается, то думает, что мне хватит, остальное побоку. У нас никогда и ничего не поменяется. (м., ср., в/о)

Я часто смотрю на наше государство и провожу аналогию: «Государство словно мама, которая не смотрит за своим ребенком, которой наплевать на своего ребенка». То есть мы стараемся любить ее (маму-страну) такой, какая она есть, стараемся что-то делать дома, но ей это не надо, ей все равно, мы ей не нужны. Как будто мама (страна) пытается только воспользоваться нами. (м., ср., с/о)

…От Штефана и по сей день каждый, кто приходит к власти, должен платить, чтобы прийти к власти, это у нас в крови, не изменить. (м., ср., с/о)

Понимаете, видят, что стараются люди выживать как-то, и у нас народ такой, вот само население этой маленькой страны, оно трудоспособное, оно прошло многое. И вот те, наверху, видят, что нагнулся молдаванин – и дальше пашет. На нашем терпении держится страна, потому что они всё равно знают, что наш человек выжмет какие-то деньги в Италии, Испании и что-то будет здесь вкладывать. И они же будут сюда привозить товар. Потому что человек захочет сделать какой-то забор. Возвращаются со временем, ностальгия и семья, поэтому будут пользоваться нами и ломать нас. (м., ср., в/о)

Вот мы и политики сейчас в одной машине, которая застряла в реке, и мы вот люди по одному камню ставим, чтобы эта машина выбралась из грязи, а они там все коррупцией занимаются. А честный человек попал в эту коррупцию и не может оттуда вылезти, потому что его тоже заставят в этой коррупции работать, потому что иначе этот механизм не будет работать. То есть если он себя настолько уважает, то он должен уходить из этой структуры. А структура такая: или ты берешь, или уходишь. (ж., ср., в/о)

…мне кажется, что мы виноваты. Мы безразличны, очень безразличны. Мы не реагируем ни на одно их беззаконие. (ж., ст., с/о)

…вижу будущее оптимистично, но скажу почему. …наш народ Молдовы очень особенный и необычный, говорят специалисты из психологии, социологи. Изъян содержится в комплексе неполноценности, и поэтому не могут найти себя. Специалисты сказали, у молдаван есть этот минус, который они могут перешагнуть, если осмыслят его. Есть эта черта, не у всех, но у большинства. И если перешагнуть этот комплекс, то дела могут улучшиться. (ж., ст., в/о)