Цитаты из книги «Создатели и зрители. Русские балеты эпохи шедевров»

Его воспоминания вполне оправдывают поговорку «врет, как мемуарист».

В балет ходят, чтобы лицезреть монарха. Это не потеха. Это ритуал. Балет танцуют, чтобы показать государство.

Балет в императорской России был поистине островком социализма.

«Кшесинская очень противная Жизель». Роль с чужого плеча сидела на ней вкривь и вкось.

Можно сказать, что публика 1880-х – после эпохи Сен-Леона, после десятилетий Петипа – разучилась воспринимать романтический балет. У нее отмерли соответствующие эстетические рецепторы. Это будет правдой. Можно увидеть и другое. Исполнение Бессоне, четкое, точное, сильно артикулированное, словно промывало хореографию чистой холодной водой. Наконец-то можно было увидеть, что именно сочинил хореограф. Балерина почтительно отступала если и не в тень (с такими-то зубами и ногами), то на положение послушного инструмента, амбиции которого заключаются в отчетливом, ритмически безупречном воспроизведении.

Без постоянного полива деньгами, без жаркого солнца монархии балет в Европе попросту засох.

балет может быть серьезным, интересным: он может быть большим искусством

В 1907 году петербургский не студент, не мещанин, не рабочий – офицер возмущался: «абонировано уже 12 рядов кресел и из остальных рядов ⅓ всех кресел, а лож поступает в продажу только 16 штук»

Короне принадлежала монополия на балет точно так же, как на водку. Только, в отличие от водки, балет был дорогой забавой. К производству спектаклей прибавлялось ежегодное содержание огромной труппы, театра, школы, пенсионные расходы.

Это искусство не было примитивным. Не было оно и «акробатикой» или «трюкачеством», как хотели бы думать советские балетоведы (в их идеологической схеме балет мог быть только русским или плохим). Но как сказал Сезанн о Моне – «он был только глазом», как сказал Курт Хонолка о Патти – «она была только голосом», так итальянские балерины были только «ногами».