Одна из главных героинь книги – Мэри Шелли, автор «Франкенштейна», поэтому от искушения сравнить новый роман Яковлевой с самым известным монстром XIX века не избавиться. Нет, роман не вызывает ни ужаса, ни тем более отвращения, но он настолько очевидно сшит из кусков и настолько же очевидно малодееспособен, что…
Фабульная основа напомнила мне Кларк – только здесь, в строгом соответствии с отечественной литературоцентрической традицией, трансформацией реальности занимаются не маги, а писатели, причем сразу две команды: в Крымской войне за англичан воют Анна Радклифф, Эмма Остин, уже упомянутая Мэри Шелли и примкнувшая к ним Ада Лайвлейс (дочь Байрона и «первый программист»), на стороне России Пушкин, Гоголь, Лермонтов и внезапно Чехов, играющий тренер – Владимир Даль, человек и словарь. Основной художественный прием Яковлева позаимствовала из собственного Нашествия : здесь точно так же аллюзии и прямые цитаты из классики бесшовно (на самом деле нет) скрепляют ткань повествования.
Казалось бы, многообещающе. Увы, с сюжетостроением у Яковлевой вечные трудности – редко у нее получается из крепкой завязки вытянуть непротиворечивую и, главное, увлекательную историю. Здесь же и вовсе какие-то кусочки и обрезки. Отдельные сцены прекрасны (как, например, поход Гоголя – нет, его носа! – на рынок), но в целое роман никак не складывается: линии оборваны, герои маловразумительны, слишком много недосказанностей и допущений, оставленных за сценой – причем это не те допущения, которые так весело додумывать, а именно что провалы в логике. Или интеллектуальная неряшливость: и так сойдет! И как же я не люблю псевдооткрытые финалы, а на самом деле заделы на следующий эпизод сериала. Особенно памятуя, что Яковлева свои «сериалы» имеет обыкновение бросать на середине.
Единственное, что хорошо, так это образность – тоже как всегда у Яковлевой: ветер стучал кулаком в окно. Но у нас тут вроде как детектив, а не «Хорь и Калиныч», так что отмечаю с благодарностью, но в медальном зачете не учитываю.
И минутка недоумения напоследок. В аннотации роман позиционируют как «ранобэ» (= «разновидность популярной японской литературы различных жанров, отличающаяся преимущественно фэнтезийным сюжетом, обилием диалогов, иллюстрациями в стиле аниме и манги и ориентированная в основном на подростковую и юношескую аудиторию»). Иллюстраций – во всяком случае, в электронной версии – нет и в помине; процент диалогов стандартен; ориентация на подростков? – нет, очень вряд ли. Так почему ранобэ? Только из-за фантазийного сюжета? Или желания соригинальничать?
Я не скажу, что книжка совсем уж никаушечная. Просто от Яковлевой ожидаешь большего.