Повесть. Идеальные отношения.

– Алиса! А ты не знаешь, где мои запонки? Те, которые серебряные, они мне нужны сейчас, не могу их на своей полке найти…

– Дорогой мой, они в гардеробной. Рядом с парфюмом и очками и часами, в своей коробочке. Впрочем, как и всегда. Просто сегодня ты мне не сказал, что планировал одеть именно эту сорочку, и я не подготовила для тебя запонки, и не положила их на твою полку заблаговременно. Вот и вся разница. О! Ты выглядишь очень представительно, мне все нравится. Правда.

– Да, нашел. Ох, как я не люблю эти перестановки и изменения. Все должно быть там, где должно быть. Что бы не бегать и не искать каждый раз. Вот где мой зонт? Нет, не трость, маленький… Да, давай его. Отлично! Все, я ушел. Буду вечером. Пока!

Андрей чмокнул Алису и хотел уже продолжить движение, но она сильно его обняла, прижалась всем телом.

– Хорошего дня! Буду скучать по тебе. Возвращайся поскорее. Мы тебя будем ждать.

Она еще раз сильно и властно провела руками по его спине и поцеловала, но не чмокнула, а поцеловала, нежно и ласково.

– Ну, все, ты закончила? Я и правда уже опаздываю, убегаю. До вечера!

И муж ушел в мир. А жена и сын остались дома. Алиса посмотрела на Степку.

– Ну, что, котенок, чем займемся с тобой до обеда?

*******************************************************************

– Даня, ты меня слышишь?

– Да, конечно, Ника… Я все слышу. Вы пойдете с Евой в парк, а на обратной дороге зайдете и заберете вещи из химчистки и что-то возьмете к ужину. Я все понял.

– Ты где-то, опять, но не здесь?

– У меня новый проект, я думаю над его реализацией. Идея почти сформировалась, я чувствую, когда она оформиться – получится красиво.

– И окно тебе в этом помогает?

– Не окно, а картина за окном. И погода. Она дает настроение.

– Отвратительная погода. Пасмурно, и вот-вот начнет моросить. И дождь-не дождь… и с ветром еще.

Ника смотрела на мужа и взгляд ее выражал скорее вопрос и недоверие к его словам, что такое может нравиться и вызывать чувство прекрасного и создавать внутренний комфорт, потому что это казалось противоестественным. Хотя, Даня всегда говорил, что любит такую погоду. Она долго и молча наблюдала за ним, пока он делал какие-то пометки, потом смотрел в окно, потом опять стал что-то схематично зарисовывать. «Да, нет, ничего необычного, он всегда так себя ведет в момент, когда вдохновлен чем-то» – заключила Ника.

– Ева, пойдем! Пока дождь и в самом деле не начался. Может, успеем погулять немного.

И мама с дочерью убежали. А Даня так и сидел перед окном и пытался завершить свой образ, собрать идеальную картинку для заказчика.

*******************************************************************

– Милая моя, ты здесь?

Дверь открылась и на пороге, светящийся от радости и с яркой герберой в руках, стоял Он. Так стремительно влетел он в почти пустую квартиру. Она была по минимуму меблирована. Ведь лишняя мебель – это все ненужный хлам, а все, что нужно было ребятам – у них было. У них были они сами!

– Да, любовь моя, я здесь!

Он влетел на кухню и увидел Ее на подоконнике. В его рубашке на голое тело и с карандашом в волосах она сидела с чашкой горячего чая, вытянув ноги, и смотрела в окно.

– Милая! Я скучал неимоверно. Если бы тебя сейчас не увидел, не поцеловал, я бы не дожил до вечера. Честно!.

Она засмеялась. Он подбежал и жадно впился в ее губы, потом выхватил карандаш из волос, и погрузился в облако длинных локонов, таких пушистых и душистых, зарылся в них и добрался до ее шеи. И стал целовать шею, спускаясь все ниже.

Она смеялась. Звонко и заливисто.

– Это запрещённый прием. Так не честно.

– А никто и не говорил о честности. Это – жизнь, детка! И я пришел, что бы завладеть тобой, как варвар, прямо на полу, только без шкур, прямо на этом старом теплом паркете. Потому что мечтал об этом полдня, и выдалась возможность реализовать свое желание.

– И мое! Мое тоже. Я не меньше хочу. И я готовилась. Ты видишь, я даже одеваться не стала. Я ждала что-то подобное. – Она улыбнулась. – И погода мне шептала за окном. Подожди чуть – чуть, и он придёт, и под монотонную музыку дождя вы сможете слиться в этом страстном танце на подоконнике, потом на полу, и так до бесконечности… Да?

Так и произошло. Он властно обнял ее, запустил руки под рубашку. И стал страстно продвигаться по телу.

– Ты совсем без белья?

– Я же сказала, что ждала тебя. Я знала, что ты придешь, я чувствовала. И я внутренне ждала тебя, не меньше, чем на физиологическом уровне.

– Милая моя!

*******************************************************************

– Алиска? Где ты? Ты собрала мне вещи? Мне нужно выезжать!

– Да, вещи лежат на твоей полке. Но, я не знаю, с чем ты поедешь. С сумкой или чемоданом… Я сложила и оставила в стопочке.

– Да, увидел. Отлично!

– Я так не люблю, когда ты уезжаешь на ночь. Я не могу спать одна, ты же знаешь. Я и не буду спать. Буду мучиться, и засну только, когда будет светать, и до пробуждения Степки посплю пару-тройку часов и все. Но, это не важно. Нужно, значит нужно. Езжай, конечно. Найду, чем себя занять. Почитаю, попишу, будет у меня ночь творчества, пока тебя нет, а значит, я смогу всю ночь заниматься самовыражением никому не мешая и никого не раздражая. – Алиса улыбнулась мечтательно.

– Меня не будет только ночь, одну. Ага! Уже себе представила. Что сможешь всю ночь заниматься своим как сказать хобби, без порицания и зазрения совести. Хотя, совесть тебя и так особо не мучает. Ты и так спать ложишься, когда вздумается, под утро, глубокой ночью. Ходишь, как «тень отца Гамлета» по дому и гремишь, слава Богу, что не своими костями хотя бы.

– Ну, а что делать, если днем я постоянно занята делами. У меня и остается только ночь, когда я могу что-то создавать. Мне это очень нужно, я не могу без этого. Хотела показать тебе последнюю работу. Посмотришь?

– Сейчас я уезжаю. Приеду и обязательно, конечно, я ее посмотрю!

– Обещаешь?

– Обещаю!

– Люблю тебя!

– И я, конечно…

– Уже скучаю, а ты еще не уехал.

Андрей улыбнулся. Обнял жену и сына и уехал

*******************************************************************

– Любимая, давай посмотрим кино сегодня? Вечером. Уложи Евку спать и расположимся под теплым пледом. Только ты и я. Ты облокотишься на меня, как любишь, вытянешь свои божественные ножки вдоль дивана. А я буду их гладить. И будем смотреть какой-нибудь красивый фильм с откровенными сценами. А потом, и мы последуем их примеру…

– Ага. Давай. Я не против. Только нужно подумать, какой фильм. Не очень пошлый, пожалуйста. И давай, без глупостей.

Так все и сложилось, как они хотели. Уютный вечер в кругу семьи. Даня обожал своих девочек: Нику и Еву. Готов был ради них на все, и даже больше. Он растворялся в своих девчонках, и они могли вить из него веревки, особенно дочь. Жена могла им управлять по своему желанию. Он позволял это, потому что она знала границы, очень точно осознавала что можно, а что нет. Где он позволит, а где только его территория. Но, там, где это было дозволено, Даня никогда не упрямился, не вставал в позу, был уступчив и не вступал в прения. Но, за этой мягкостью его скрывалась скала его мужской силы, бескомпромиссности, твердости и даже жесткости. Только он держал этого зверя внутри себя, редко позволяя ему «размять свои косточки» и выйти из тени. Да, и повода не было. И он, и Ника, отлично знали свои роли и исполняли их. За такое долгое время вместе, они превосходно знали границы друг друга и дозволенность в поведении, и не нарушали правила, по крайней мере намерено. Они любили и уважали друг друга. И были бесконечно счастливы…

И вечер был чудесный. Даня возился с дочерью на ковре, разыгрывая сцену из сказки, как он побеждает дракона и спасает прекрасную принцессу. А его принцесса была в восторге, смеялась, глаза ее блестели.

– Папочка, ты – рыцарь! Мой рыцарь! Люблю тебя!

– Ну, а после спасения, танцы? Принцесса, ты должна подарить мне танец!

– Я? Я не умею… – дочка немного выпятила обиженно нижнюю губу.

Так забавно, Даня улыбнулся.

– Я научу тебя, моя принцесса! Подойти ко мне. Вот так, теперь шаг в сторону и назад. Дай мне руку, вытяни ее. И мы с тобой закружимся в вальсе, моя принцесса!

А перед сном Даня читал Еве сказку, конечно, про принцессу и дракона. И умилялся ее взгляду, сопереживанию, такому настоящему истинному восторгу.

А потом был вечер, только их с Никой. Уютный и тихий с бокалом вина, под пледом и с просмотром фильма. Он так старался чувственным фильмом и своими прикосновениями взбудоражить ее воображение, и как он и ожидал, это ему удалось. И она из тихой и домашней стала превращаться в ураган, вулкан, как он и любил. И Даня был счастлив. Как же он любил свою Нику!

*******************************************************************

Утро… Солнце разбудило Ее. Она проснулась, но глаза не открывала, она чувствовала, что он смотрит на нее. И улыбка осветила ее лицо, и такое томление разлилось по телу, она, как струна внутри вся вытянулась в ожидании. Но лежала, не шевелясь, и дышать старалась тихо и невозмутимо, хотя это было сложно, справиться с возбуждением и изображать состояние покоя.

– Милая моя… Тебе меня не обмануть. Я знаю, что ты не спишь. Я вижу эти изменения в тебе.

Он аккуратно убрал прядь с ее лица и провел по лицу и губам пальцем, он так давно мечтал это сделать. Затем очень близко придвинулся к ее лицу и в упор смотрел в ее еще закрытые глаза, чуть не касаясь ее губ своими губами. Но не касался, а любовался ею. Ее кожей, волосами, вдыхал запах ее, еще такой разморенной и не до конца, оставленной сном. Такой прекрасной нежной ее, в белых простынях, такой спящей еще страсти в ней, но готовой к пробуждению в любой момент, и она встрепенется и вся наполнится желанием и жизнью, ведь она такой и была: страстной, чувственной, такой настоящей. Он улыбнулся.

– Лисичка моя…

– Почему лисичка? Я же не рыжая совсем. – Она лениво приоткрыла один глаз и хитрая усмешка маленьким чертенком плясала в нем.

– Ну, это мне лучше знать. Вот твои волосы, когда на них падает солнце, допустим, отдает золотом. Прямо сейчас – они, как будто горят… Поэтому ты напоминаешь мне лисичку. Хочу! И ты ею будешь!

– Хорошо, мой повелитель, я буду лисичкой. Как скажешь. Я уже поняла, что тебе нужно всецело подчиняться, и тогда мне же будет лучше. И удовольствие, я же получу больше. И ты – доволен, и я – счастлива. Поэтому, я готова быть, кем скажешь. Ты давно не спишь?

– Давно. Солнце еще не встало, когда я уже пробудился. И ты знаешь, какое это удовольствие наблюдать за спящей тобой? Не передать словами. Когда был еще мрак. И твоя кожа и так светлая, была такой белой будто прозрачной, и твое дыхание такое ровное и спокойное, вселяло в меня умиротворение. Потом с восходом солнца и твой облик начинал меняться. Просыпались краски на твоей коже, лицо начало приобретать нежный теплый оттенок розового восхода, легкий румянец озарил твои щечки, и твои волосы стали отливать огнем пожара. И я так хотел прикоснуться к тебе, но боялся потревожить твой сон. А теперь, когда ты проснулась, уже можно… Можно коснуться тебя. Твоей кожи, волос, губ, шеи, можно забрать тебя в себя! Понимаешь?

– Понимаю, конечно! И я не буду тебе сопротивляться, все по той же причине. Я создана для твоих утех, наверное. Я служу тебе, и счастлива от осознания этого. Я получаю неимоверное удовольствие от тебя. И сама в нем же растворяюсь. Я хочу так! Да!

И Она раскинула руки. А он сорвал с нее простыню, и просто смотрел на ее тело. А оно было и правда красиво. Точеная фигурка, и кожа такая светлая, молочная бархатная на ощупь – он ее хорошо представлял. И запах кожи – молочно-ореховый, и даже вкус сладковато-ванильный. Он смотрел несколько минут на нее, поедая глазами, но даже не касался, а просто смотрел, но как…. Ее дыхание участилось, она почувствовала давление и томление, через недолгое время уже начала терять терпение.

– Ну, долго ты будешь меня мучить, своим взглядом и…?

– Я хочу, что бы ты изнывала от желания. Просто молила о пощаде!

– Но, я уже. Прекрати эту пытку!

– Хорошо. Закрой глаза и просто лежи и ничего не предпринимай. И тогда я тебя пощажу.

Она закрыла глаза и в ожидании все тело стало струной и только ждало прикосновения, как одна большая чувствительная зона, каждое дуновение около, каждое движение рядом, ее кожа улавливала все колебания. Все ее существо была в трепетном ожидании. Наконец, она ощутила легкое прикосновение кончиков пальцев по внутренней стороне бедра. Она инстинктивно подалась вперед, и замерла в ожидании. Но, нет, Он не торопился, а очень медленно и аккуратно чуть касаясь подушечками продвигался все выше-выше. Потом, видя ее нетерпение и чувствуя дрожь в ее теле, все же сжалился над ней… И обнял ее собой, и это было прекрасно, впрочем, как и всегда.

*******************************************************************

– О, наконец-то я дома! Как я скучал по вам. Нет! Я скучал по тебе, Алиса! Я даже не думал, что мне будет тебя так не хватать, именно ночью. Просто твое присутствие рядом со мной, просто осознание, что протяну руку и вот она ты, рядом… – Андрей задумался и поднял глаза вверх.

– О! И для этого осознания потребовалось почти нечего – 15 лет брака. – Алиса улыбнулась своей теплой нежной улыбкой и подошла к Андрею.

– А как же, что я очень горячая? И постоянная просьба твоя, не прижиматься к тебе, и что я, как печка и тебе неприятно горячо от меня? – она лукаво улыбнулась.

– О, только не сегодня. Сегодня, я так об этом мечтал. Может, это так всегда, когда все в доступе – особо и не нуждаешься в этом. Но, как только этого нет, ты понимаешь всю необходимость этого рядом.

– Ну, если честно, я рада! Что тебе не хватало именно меня и именно ночью. Иди ко мне… Я очень скучала. И мне тебя очень не хватало. Я кое-что тебе потом покажу. Свою последнюю работу.

– Да-да, это все потом. Не сейчас. Сейчас – ты и я…

И Андрей увлек ее, унес и долго еще они наслаждались обществом друг друга…

*******************************************************************

–Боже, что ты делаешь? – Ника вошла стремительно и встала в дверях.

В глазах ее застыл вопрос. Или укор.. Даня быстро начал сгребать все со стола.

– Это то, что я думаю? Ответь мне!

–Наверное, да. То, что ты думаешь… Я работаю, у меня выдалось полчаса свободного времени…

– Это не работа. Это – бумагомарательство…

– Любимая, я знаю, тебя это раздражает. Я очень стараюсь не попадаться тебе на глаза во время работы. Сейчас не успел быстро все убрать. Но! Я все знаю. Все, что ты думаешь об этом. Я вижу это в твоих глазах. Прости меня, но это выше моих сил, это часть меня… – И Даня виновато вопрошающе и с мольбой в глазах смотрел на Нику.

Его глаза увлажнились. А взгляд Ники смягчился. Она сжала губы, хотела что-то сказать. Но опустила глаза, в них он видел печаль и горечь…

– Прости… Я твое – разочарование. Да? Я знаю. У тебя были большие надежду на меня, а я их не смог оправдать в полной мере…

– Послушай! Ты все оправдываешь, и я в тебя верю. И я, и Ева, мы обе зависим от тебя. И, если бы ты тратил больше время на работу и меньше на всякую ерунду, толку было бы больше. Самого обычного прагматичного толка, понимаешь?

– Понимаю, конечно. Но, что делать, если это мне нужно, как воздух… – Даня вздохнул, достал из ящика стола проект открыл его и погрузился в расчеты.

*******************************************************************

– Так! Сегодня смотрим фильм!

– Я надеюсь, очень откровенный и супер чувственный.

– А то как же? Иначе, зачем тогда одевать тебя в маленькое черное платье и красить тебе губы яркой красной помадой. И ты помнишь главное условие?

– Конечно! Никакого белья. Я давно усвоила это правило – Она улыбнулась игриво и задорно.

– Ну, конечно, усвоила… Ты вообще ходишь без одежды по дому. Поэтому «мое правило – без белья», как-то естественно ложится на твой «домашний образ».

– И это, специально. Что бы ты видел меня и желал, всегда. Ты же помнишь, я хочу нравится тебе, каждую минуту. И я нравлюсь – я это знаю. Но, забыть это, я тебе не дам.