Бедный Гарри Поттер не дает покоя православным детским писателям. Он ведь так хорошо продается маг, проповедует колдовство и вообще бяка. Доводы о том, что сказка о Поттере – это именно сказка – на людей с тяжелой формой ПГМ, видимо, не действуют. Если у Гарри есть палочка и он пользуется заклинаниями, стало быть, он приравнивается к нехорошим людям, которые дают объявления в газету о привороте на половой чакре и стригут бабло с доверчивых клиентов.
Поэтому в неравную борьбу с детской любовью к мальчику в очках вступает Юлия Вознесенская – гуру «православных фентези». Как оказалось, бывшая антисоветчица и диссидентка в деле насаждения православных (надо заметить, исключительно в ее понимании) ценностей не брезгует кондовыми методами советских идеологов. А раз так, то в ее мире все делится на «православное» и «плохое». Третьего, как говорится, не дано.
Девочка Юля, обладающая некоторой живостью характера, имеет сестру-близняшку Аню, разлученную с ней в детстве и воспитанную православной бабушкой, видимо, в полном соответствии с правилами из книжки "Что необходимо знать каждой девочке" . У Ани взгляд опущен долу, она никогда не вредничает, всех прощает, не интересуется нарядами и украшениями, все время молится и смиряется. Теперь сестры воссоединились, и по вышеозначенным лекалам Аня с бабушкой и автором пытаются перекроить и Юлю. Юля пока сопротивляется, но и ежу понятно, что ей недолго осталось – дидактический напор бьет рекорды.Такое и самым советским-рассоветским писателям не снилось.
Дальше неизбежные спойлеры
Чтобы, так сказать, окончательно показать Юле, где раки зимуют, бабушка и Аня не позволяют ей поступить в ирландскую школу магии, куда ее записала мачеха-почти-ведьма (и по совместительству главный враг девочек и православия). В школу отправляется ее благочестивая сестра Аня (поскольку они близнецы, мачеха подмены не заметила), но, увы, и эта крепкая в вере отроковица не в силах устоять перед магией. Ее, конечно, будут вызволять всем миром – бабушка, священник со святой водой и раскаявшаяся в любви к Поттеру сестра. Да, и ангелы. Ангелы тут персональные – у каждого свой хранитель, само собой. У нечестивых есть еще и персональный бес, но благочестивые бабушка и Аня таковых не имеют.
Было бы смешно, если бы не было так грустно. Мне кажется, запихивать в сказку священника со святой водой, ангелов, молитвы – это как-то уже далеко от православия. С такими вещами вообще не шутят, все-таки вера – она не для сказок. Но, как я писала выше, люди, способные только воровать идеи у хороших авторов и впадающие в православную истерику, иначе не могут. Сказки и реальность они не разделяют. Для них волшебник – это бес, стало быть, только святой водой его, аспида. Изыди.
Впрочем, как я опять же писала выше, поскольку существуют два понятия «православное» и «неправильное», то христианские фентези, так и быть, читать можно. Входят в их небольшой список «Хроники Нарнии», а далее Вознесенская ничтоже сумняшеся пиарит коллег по цеху – Чудинову и Блохина, тоже подвизающихся на ниве православной дидактики.
При описании школы магии автор, конечно, постарался на совесть. Тут вообще все ужасно и вызывает отвращение – маленькие феечки, порхающие над клумбами, на самом деле кусачие и злобные «с волосатыми кривыми ногами и злобными усатыми мордочками». Милая на первый взгляд лошадка ест кроликов, но не гнушается и человечиной. Комнаты убирают боуги, они же покемоны, они же бесы. Девочки (а школа исключительно женская) только грызутся между собой, делают друг другу гадости и травят слабых. Дружбы не существует вообще, никаких добрых чувств тоже – они же все ведьмы! Вырваться из школы невозможно. Короче говоря, это тюрьма. Аня понимает это поздно: крест она сняла при поступлении в школу (таковы были условия ведьмы-директриссы), а без креста вся ее вера и благочестие куда-то улетучились, и правильное поведение стало не очень правильным. Вот тут-то и запахло магией, кстати, крест ведь не амулет, насколько я знаю, но: без креста девочка забывает молиться, а без молитвы ее ангел-хранитель не может к ней приблизиться. Такой вот православный магизм.
В общем, сюжет вполне банален и предсказуем. Но даже какая-никакая динамика убивается на корню манерой подачи. Книга чуть более чем на половину представляет собой микс из справок и назиданий.
Например:
Вообще-то бесы, конечно, не дышат. Просто они от века настолько переполнены адским духом, что время от времени испускают ядовитые пары прямо на людей, пыхают на них злом — гнусные злопыхатели! И беда тогда некрещеному человеку, живущему без молитвы, и горе тому, с кем рядом не идет его Ангел Хранитель — душа его вмиг отравляется. Зато тем, кто с утра оградил себя броней молитвы, бесы не страшны: они крепко защищены от ядовитого и зловонного дыхания бесовского. А от тех, кто в этот день успел побывать в храме да еще и причастился, бесы сами с визгом шарахаются, боясь обжечься… Но это так, для справки, поскольку такие христиане Михрютке в этот день не попадались. Это и понятно: все было на Крестовском острове — большие дома и богатые особняки, станция метро, огромный стадион, яхт-клуб и закрытый теннисный корт, на добрых пол острова раскинулся Приморский парк Победы с целым городком аттракционов, был даже дельфинарий! Вот только церкви на острове не было
Или:
Они еще взяли по стакану сока, и Дара повела Аннушку к пустому столику перед одним из каминов. Ну и странные же камины были в этом Каминном зале! Аннушка заглянула в узкое жерло и чуть не выронила поднос: в глубине камина, объятая языками огня, стояла привязанная к столбу женщина. Над топкой, освещаемая мятущимися языками пламени, горела надпись медными буквами «Брайди О Тул».
— Ведьма Брайди О'Тул из Айги! — весело сказала Дара, переставляя завтрак с подноса на столик. — Не бойся, Юлианна, она не живая. Это статуя ведьмы, которую быдлики сожгли на костре.
(…)
— Ужас какой! — Аннушка отвернулась от страшных каминов и принялась оглядывать зал. — Как-то странно сидеть за столом и есть, когда вокруг тебя горят люди, хоть и не настоящие.
— Предрассудки! — фыркнула Дара. — У вас дома что, новости по телевизору за ужином не смотрят?
— За ужином? — Аннушка хотела сказать, что бабушка предпочитает новости узнавать из газет, а телевизор они включают изредка, чтобы смотреть специальные передачи — православные, про путешествия и животных, изредка какой-нибудь хороший фильм. Но тут она вспомнила, что представляет в Келпи не Аннушку из Пскова, а Юльку с Крестовского острова, и поправилась:
— Да, у нас включают телевизор в столовой сразу перед тем как сесть за стол.
— И что, у вас в России не показывают в новостях трупы, раненых, кровь и всякое такое?
— Показывают, конечно.
— А когда ты смотришь, как выносят, например, носилки с убитыми и ранеными после теракта, у тебя что, аппетит портится?
— Я такое стараюсь не смотреть. Но я понимаю, о чем ты, Дара. Да, и у нас люди спокойно жуют, глядя на горящие машины, взрывы, на раненых и на трупы.
— Вот-вот. А это, между прочим, документальные кадры — там-то настоящие трупы, а не статуи, как вот эта — она кивнула на ровным пламенем горевшую Брайди О'Тул.
— Да, ты права, Дара. Получается жуткая вещь: телезрители ужинают, глядя на только что убитых и раненых. Но если бы они так делали в жизни, их бы назвали жуткими злодеями! Я тут чего-то не понимаю…
— Чего ты опять не понимаешь?
— Если убийство людей пропущено через экран, так что же, оно как бы и за убийство уже не считается? Можно глядеть на труп и чесать пятку, гладить кошку или жевать пирожок…
— Тебе на уроке людоведства миссис Балор объяснит, почему новости показывают именно в то время, когда люди обычно ужинают.
— Потому, что зрители в это время дома?
— Не-ет! Это для того, чтобы люди вместе с едой легче переваривали всякие злодейства и непотребства. Между прочим, там, на телевидении, полно наших работает. А ты ешь давай! Чего ты глаза на меня таращишь?
И такая дребедень, как писал Чуковский, целый день, то есть, всю книгу.
В принципе, если бы не тяжелое ПГМ и не воровство чужой идеи (оставьте уже бедного Поттера в покое и напишите что-нибудь своё), у Вознесенской получались бы, возможно, неплохие книги. Там, где нет дидактики, где не нужно делать персонажа «правильным» и «православным» герои выходят живые – та же Юля более-менее похожа на ребенка или Дара – девочка-ирландка из волшебной школы, веселая и непосредственная (она, разумеется, в конце перевоспитывается и становится христианкой). Автору явно больше нравится и лучше получается зло подшучивать и издеваться, но она предпочитать изливать на бедного читателя графоманский сироп - потому что "так надо". Поскольку главная задача - немедля обратить в веру и именно в такую, каковой ее представляет автор, то в жертву великой идее приносится все – здравый смысл, стиль, сюжет, собственные предпочтения. Одно только забыто: если регулярно наступать на горло собственной песне и фальшивить, хорошей книги не получится. Дети чувствуют эту фальшь еще лучше взрослых, и эффект подобных назиданий будет прямо противоположный. Так что поздравляю автора с очередным пособием «как воспитать атеиста».