Лучанские

В "Коммунарке" оказывается "последний мамонт русской культуры" поэт-песенник Яков Лучанский с женой и музой Ольгой. Врачи решают как их лечить от еще малоизвестной болезни. Пресса усердно делает из Якова Михайловича нулевого пациента. А Ольга Александровна рассказывает нам историю любви, взлетов и падений, маленьких радостей и душевных драм, вдохновения и славы, успеха и нереализованности - историю женщины, в жизни которой главное место занимает талантливый и знаменитый муж

Чтобы не происходило на страницах, это очень уютный роман, гармоничный и на фоне недавней мировой эпидемии, и на фоне 40-летней истории семьи, тесно связанной с эпохой. Текст не перегружен деталями, но настроение и атмосфера времен чётко улавливаются, окутывая приятной ностальгией

Советская эстрада освещена не только яркими софитами концертных залов, но и настольной лампой кабинета поэта, разбавлена темой советской литературы

Приятно было встретить в эпизодах полюбившихся героев, улавливать черты знакомых артистов в некоторых персонажах, которые, конечно, вымышленные, а все совпадения случайны

Несмотря на то, что героям не посчастливилось стать родителями, "Лучанские" - очень семейный роман, во многом благодаря образам отца и сестер Якова Михайловича, в которых невозможно не влюбиться

Может показаться, что роман, задуманный как история жены известного мужа, несколько размывает или даже стирает образ главной героини. Но смею предположить, что именно  такой и была идея: сделать Ольгу одновременно дыханием и воздухом Якова Лучанского, его персональным, вечным аппаратом ИВЛ

Хотели новую книгу от Юлии Волкодав? Забудьте. Лучанские- ни что иное, как вновь переписанная биография Л.В. Лещенко, пропущенная через призму автора. Как и прошлые книги Ю. Волкодав- меняются только имена и угол повествования.
В данном случае Л.В. Лещенко стал не Тумановым, а Яковом Лучанским.
Суть героя нисколько не изменилась, он у автора все такой же эгоистичный, наглый, капризный, все так же не проходящий никакого пути развития, он просто вот такой, «прекрасный»- его надо любить таким. То есть ровным счетом, что и Всеволод Туманов. Но почему я не говорю а главной героине? Книга ведь о НЕЙ!
А сказать тут нечего. Абсолютно плоская главная героиня Ольга Лучанская, которая является пустым отражением своего мужа, не имея собственного характера и личности.
ОНА- ни что иное, как очередной проводник для рассказа о НЕМ. Мне было совершенно неинтересно читать об этих героях. Единственное, что вызвало хоть какие-то эмоции- знакомство Яши и Оли- эта часть получилась хоть немного яркой. Язык у автора сильно беднеет, со времен Фанатов 1. Если там Юлия максимально гармонично рассказывала историю: не без причины того, что главная героиня полная проекция автора, естественно. То тут- язык очень сухой, бедный, разбавлен совершено странными формами, такими как «хлюп» в описании выкидыша.
Не понимаю зачем эта книга появилась на свет, совершенно недостойное произведение, подтверждающее полную деградацию Юлии Волкодав, как автора.

Возможно, вы где-то слышали, что новый роман Юлии Волкодав «Лучанские» это милая и ламповая история о любви «в болезни и в здравии». Чуть ли не размышление на тему известной библейской мысли о том, что «любовь долготерпит, милосердствует… <…> всё переносит и никогда не перестаёт». Но нет.
Это жесткая история о том, как автор без какого-либо вывода и морали пытается всех убедить, что Талант, Гениальность, Мастодонт, Рупор Эпохи, Народный – и еще тьма заместительных синонимов – могут оправдать вообще всё. От обычного бытового хамства врачам и медсёстрам, до измен «для вдохновения» своей жене. Весь текст не отпускает мысль, что автор пытался, изо всех сил пытался показать нам, за что мы должны вот это быдло, не умеющее себя вести, считать героем. Что он не хамит, а тонко чувствует. Что он не таскается по артисткам, а ищет вдохновение. Что он не задвинул свою жену за край своего писательского стола, а сделал её счастливой домохозяйкой в силу своей детской травмы. Что он не издевается над ней «сделай что-нибудь ну и что, что у тебя тоже капельница, Мне Же Плохо!», а даёт ей возможность проявить свою любовь к нему.
Итак, о героях. Они абсолютно не проработаны. Они являются каким-то набором штампов и штрихов, которые никак не раскрываются, или раскрываются настолько беспомощно, что это вызывает неловкость. Да и весь роман вызывает ощущение, будто автор решил вместить в него как можно больше штампов: тут вам и несчастный недолюбленный Яша, которому мама не дует на коленку, а сёстрам дует, и Олин отец то заботливый, то тиран, и конечно же выкидыш, конечно же с ужасными последствиями, конечно же второго января, когда все врачи в праздничную полночь с воем оборачиваются в пьяных грачей-коновалов. Ну и куда же деться от коварной медсестры-змеищи, гадские поступки которой должны оправдать Оленьку в её неадекватности, злости, грубости и высокомерии.
Итак, Яков Лучанский. Несмотря на то, что книга заявлена как рассказ о Ней, все главы мы будем читать о Яше. А Яша – это поэт средней руки, который удачно смог устроиться в жизни за счет прогибов. Он, конечно же, презирает все эти «взвейтесь да развейтесь» (с), но ничего с собой поделать не может, ведь поэт в СССР не лучше «какого-нибудь сталевара» (с). Приходится ему утруждаться в Юрмале и Ашхабаде, за что, мы должны его пожалеть, вероятно?.. Он ужасный сноб, он нарушает правила, он ни во что не ставит окружающих людей. Он считает, что все ему должны просто по факту его фамилии и деятельности. Автор словами Ольги постоянно говорит о нём, как о «чувствительном, эмпатичном и нежном», но в тоже время этому «великому эмпату» не хватает эмпатии не тащить в свой дом любовницу, или хотя бы не пускать на неё слюни в присутствии жены. Вообще книге, чтобы не быть каким-то диким трэшем очень не хватает не то чтобы морали, а хоть какой-то авторской оценки. Потому что без неё мы, читатели, вот этот трешак воспринимаем за чистую монету, да «така любовь», которая в финале привела героев в одну постель, несмотря ни на что. То есть Ольга – несчастная, несостоявшаяся женщина, всю жизнь терпящая измены и пренебрежение в итоге приходит к выводу, что такая любовь и должна быть.
Жена Ольга Лучанская. Она именно что жена, большего дня неё автор не отвёл. Безголосая, безглазая, безвольная. Она не принимает никаких решений, ни на что не влияет. Она даже не может определиться, любит она своего мужа, или он ей до смерти насточертел и она хочет, чтобы он не снимал с себя маску, а тихо в неё сопел и не донимал её своими бредовыми просьбами. Абсолютно картонный персонаж, эмоции у неё только три: «я ревела», «я ничего не понимала» и «я боюсь, что мой престарелый муж трахает в реанимации всё, что не подключено к ИВЛ. А что подключено – отключает и…». Это просто стенд, который создан для отображения персонажа Якова.
Сюжет не имеет никакой внутренней логики и направлен только на то, чтобы отрефлексировать историю кое-кого в Коммунарке. Характеры персонажей и сюжетные повороты подстраиваются исключительно под авторскую задачу жестоким авторским произволом. Когда нужно отправить юную нимфу на Юга без родительского надзора, папа Ольги и понимающий, и щедрый и «Моя принцесса поедет на море! Вот тебе и платье, и путёвка». Но как только сюжет должен заставить Ольгу остаться с Лучанским и отвернуться от родителей, папа сразу же превращается в неадекватного истерика, который орёт на весь аэропорт «Моя дочь шлюха!». Поворот с его «проблемами» тоже выглядит откровенно бредово и только для того, чтобы на контрасте раскрыть нам еще одного отца – теперь уже отца Лучанского. Самый лучший в мире свёкр из органов, подрабатывающий для сюжета Богом из машины. Когда нужно, он всё знает и про беременность, и про проблемы Олиного папы, а когда не нужно – самый лучший в мире папа-свёкр закрывает глаза на то, что его сын потаскун и сволочь, что поделать, «там нет зависит и злости, милый дом», как пела Варум.
Язык книги ни простой, ни сложной, никакой. Ярких образов в памяти не осталось. Да и вообще ничего не осталось, кроме сожаления, что из такого конфликта жены и мужа, запертых в концы их долгой, проблемной совместной жизни в маленькой палате, ничего автор не смог вытянуть, кроме «любовь всё стерпит». Была б она там еще.