Глава четвертая

Приходила я в себя медленно, с трудом вспоминая все недавние события. На этот раз робкой надежде, что все произошедшее оказалось просто сном, даже не нашлось места в измученном сердце. Слишком остро впился в память вчерашний вечер, слишком свежи были чувства, с которыми мой прежний мир рассыпался на осколки.

До сих пор я не хотела принимать новую реальность, в которой мой брат, мой заботливый и справедливый Дэйкас, стал одним из тех, кого прежде он так люто ненавидел. Но причин не верить словам врага у меня, увы, не было. Остался лишь последний вопрос, но на него получить ответ будет непросто, – для чего понадобилась ему я. Он по примеру сестры – уж не той ли светловолосой вампирши? – тоже решил обзавестись человеческой игрушкой? И по каким неведомым причинам его выбор пал именно на меня?

Будь моя воля, я никогда не захотела бы просыпаться! Уж лучше вечный сон, нежели короткая жизнь в королевстве вампиров. Однако у моего тела оказались свои желания, о которых оно не стеснялось напомнить нерадивой хозяйке. Вчера я так и не удосужилась позавтракать, занятая невеселыми думами, ну а то, что произошло позже, казалось бы, должно было навсегда отбить у меня аппетит. Должно было – но не сумело. И сейчас желудок громко бурчал, призывая вспомнить о его существовании.

Признав его требования справедливыми, я решилась, наконец, познакомиться с ожидавшей меня новой жизнью, какие бы ужасы это не сулило.

Первое, что предстало перед глазами, едва я их осторожно приоткрыла, – тяжелый балдахин над головой. С трудом приподнявшись на мягкой перине, я осторожно спустила ноги с кровати, придерживаясь одной рукой за мягкий полог, и, наконец, оглядела комнату, в которой находилась.

В большом камине весело плясали языки пламени, ступни утопали в пушистом ковре, бывшем когда-то чьей-то шкурой, старинные гобелены сплошь увешивали стены, не оставив открытым ни кусочка камня. На прикроватном столике обнаружился кувшин с водой и стоявшими рядом бокалами, и это было, пожалуй, единственной деталью, свидетельствовавшей о наличии в комнате жильца. Несмотря на чистоту и очень даже уютную обстановку, складывалось ощущение, словно до меня эти покои были нежилыми.

Единственное окно было занавешено плотной бордовой тканью. Я нерешительно подошла к нему и, собираясь с духом, резко откинула занавеску. Яркий свет ослепил, заставив прикрыть лицо ладонью, но когда глаза к нему привыкли…

Вид, открывшийся из окна, заставил меня замереть от потрясенного восхищения: замок вампиров располагался прямо на краю отвесной скалы, а дальше простиралась зияющая пропасть, черную прожорливую пасть которой я видела даже отсюда. За пропастью виднелись бескрайние поля, на самом горизонте переходящие в узкую синюю полоску. Я прищурила глаза, но видение не исчезало: там далеко-далеко действительно было… море? Несмотря на то, что я никогда не видела его воочию, оно столько раз представало в моих мечтах – бурное, непокорное, с сильными сбивающими с ног волнами! И вот оно было столь близко, но одновременно столь недосягаемо…

В этот момент позади раздался чуть слышный звук открываемой двери. Мне потребовались все остатки былой гордости, чтобы обернуться к вошедшему, чьих шагов даже не было слышно, не показав своего страха. Я так боялась увидеть своего мучителя, однако моим визитером оказалась изящно вылепленная хрупкая брюнетка, темные локоны которой вились до самых пят. Два чувства затопили мою душу: восхищенное любование волосами незнакомки, длиннее которых мне не приходилось видеть прежде, и настороженная тревога, которую отныне вызывал у меня любой вампир.

К чести девушки, она не стала долго томить меня неведением.

– Здравствуй, Триана! Рада приветствовать тебя здесь! Как ты себя чувствуешь?

Я чувствовала идущее от нее гостеприимство и радушие, но неожиданная мысль, что если это хозяйка замка, то, значит, перед собой я вижу жену своего врага, заставила нахмуриться. Что со мной происходит? Раньше такого не случалось, чтобы неуместные эмоции так отчетливо брали верх над разумом. И это в сложившейся ситуации, когда прежняя жизнь оказалась в прошлом, а будущее было так неопределенно и туманно! Неудивительно, что моя растерянность вылилась в сумбурный ответ.

– Добрый день. Если мне не изменяет память, то я здесь, скорее, на положении пленницы, а не почетной гостьи. Вам, как хозяйке замка, не пристало так вежливо обращаться с простой пленницей.

Да, я знала, что провоцирую незнакомого мне вампира, но ничего не могла с собой поделать. В последние дни я саму себя не узнавала.

Но девушка лишь улыбнулась, демонстрируя прелестные ямочки на щеках, и с легкой укоризной произнесла:

– Дорогая моя. Твой статус здесь волнует меня в последнюю очередь. Для меня ты – гостья. И сейчас я пришла пригласить тебя на обед. Ведь ты, должно быть, страшно голодна, – на этих словах она повернулась к двери и сделала приглашающий жест рукой – Идем!

Прочтя на моем лице вполне очевидные опасения, вампирша подмигнула:

– Не волнуйся, в качестве блюда ты сегодня не заявлена – я проверяла лично!

Про себя поражаясь, как она так спокойно может шутить о таких вещах, я нерешительно колебалась, не зная, можно ли доверять её словам.

На секунду помедлив, девушка обернулась ко мне и лукаво добавила напоследок:

– Что касается твоих последних слов… В этом замке нет хозяйки. Я – сестра Алариса, но никак не его супруга.

Я почувствовала, как симпатия к этой дружелюбной вампирше внезапно переполнила меня, разгоняя страх. С чего бы это?

Мы шли по длинным коридорам, освещаемым неровным светом горящих факелов, вбитых прямо в стену. Я шла, то и дело оглядываясь по сторонам на величественные скульптуры и красочные картины, не переставая удивляться про себя: даже во сне я никогда не могла представить себе замок вампиров таким… уютным и красиво обставленным.

А моя спутница продолжала без умолку рассказывать о своей семье. Её звали Антия, и, несмотря на все мое сопротивление, она настаивала, чтобы я обращалась к ней просто по имени. Как я поняла, семья девушки была очень древней и почитаемой, и сейчас во главе рода стоял ее брат, Аларис… Антия продолжала что-то говорить, но я ее больше не слушала – я произносила имя врага про себя, удивляясь тому каскаду чувств, что оно вызвало. Казалось бы, после всего, что он сделал, во что превратил мою жизнь, я должна была его, по меньшей мере, ненавидеть. Должна была – но не могла. Что-то внутри дико боялось, но вместе с тем замирало в ожидании новой встречи. И это внутреннее противоречие сводило меня с ума все то время, пока мы шли в обеденную зону.

Наконец, мы остановились перед массивными дверями – по рассказу этой миниатюрной вампирши я уже знала, что обычно их семья собиралась здесь на ужин.

Ужин…

Я слегка передернула плечами, не желая даже представлять, какие блюда могли присутствовать здесь в меню. К счастью, узнать об этом на практике сейчас мне не грозило: Антия сразу развеяла мои тревоги, сказав, что мы с ней будем только вдвоем, и присутствия остальных членов семьи сегодня не предвиделось.

Я с опаской вошла в комнату вслед за вампиршей, уже не удивляясь изяществу и роскоши обстановки. Огромное витражное окно во всю стену, прямо за которым простиралась пропасть, заставило меня еще острее ощутить чувство нереальности происходящего. Я с трудом подавила желание всем телом прильнуть к тонкому стеклу и попытаться разглядеть, что же скрывается там, в бездне.

За массивным дубовым столом нам прислуживали две служанки, чью острую неприязнь я почувствовала, еще только войдя в комнату. Они стояли возле двери с обманчиво покорным видом, опустив головы при появлении Антии, но стоило переступить порог мне, как флюиды презрения и гнева наполнили комнату. Зато стол девушки накрывали с такой нечеловеческой ловкостью и изяществом, что я не могла отвести глаз с грациозных движений их проворных рук, менявших блюда и подливавших напитки в бокалы. Что именно пила Антия, я не хотела даже интересоваться, зато в моем бокале находилось обычное вино, вкусное даже по людским меркам. Еда тоже приятно удивила: много овощей и отлично прожаренного конского мяса, вкус которого нельзя было перепутать ни с чем иным. В обычное время я старалась избегать есть конину, но сейчас ее присутствие в меню успокаивало. Несмотря на все заверения сестры Алариса подспудно я опасалась, встретить на столе куда более дикие кулинарные экспромты.

Одна из служанок-вампирш них (лишнее слово) едва удостоила меня взглядом, что меня полностью устраивало, зато вторая весь обед не сводила прищуренного взгляда ярко-алых глаз. Лишь к концу трапезы, когда они нас покинули, я почувствовала, как напряжение потихоньку меня отпускает. Удостоверившись, что дверь плотно закрыта, я слегка наклонилась к Антии и задала мучавший меня на протяжении всего обеда вопрос:

– Антия, скажи, почему слуги так ненавидяще на меня смотрят? – я поежилась, вспоминая тяжелый взгляд второй служанки, не суливший ничего хорошего.

Может, люди в этом замке – не слишком частые гости? Но откуда столько неприязни и злобы, словно это я была врагом, пришедшим на их территорию и истребившим большинство жителей?

– Триана, постарайся понять, что присутствие в замке человека, – брюнетка чуть замялась, прежде чем продолжить: – не в качестве жертвы, а как гостя или пленника, запрещено. Этому правилу уже много веков, и мой брат стал первым, кто его нарушил. Естественно это вызвало непонимание, но не волнуйся – никто не посмеет причинить тебе вред.

– Но зачем я ему? Ведь если он хотел меня убить, то мог сделать это еще давно. Антия, я ничего не понимаю, – и это было правдой, я действительно запуталась в намерениях своего врага, и то, что он выделил комнату в своем замке, что позволил сестре опекать меня, вносило еще большую сумятицу в мои мысли. – Что ждать впереди?

Собеседница погрустнела, и её огорчение выглядело вполне искренним. Но прежде всего она являлась сестрой моего врага, представительницей народа, о котором я почти ничего не знала, и потому я все равно не могла довериться ей полностью, не могла раскрыться, хоть и очень этого хотела.

– Триана, я действительно этого не знаю. Аларис очень скрытный, и узнать у него что-либо, пока он сам не посчитает должным рассказать, невозможно. Но я очень надеюсь, что он тебя не станет убивать, – тут она мягко улыбнулась. – Я чувствую, что ты появилась здесь неслучайно. Прости, если временами я слишком прямолинейна, но у нас это в порядке вещей.

– Да, я уже убедилась в этом, – хмыкнула себе под нос, не удивленная её словами. Однако был еще один вопрос, который я не могла не задать, даже зная, что едва ли мне ответят. – Антия, пожалуйста, ответь мне на еще один вопрос – это очень важно для меня! Обещаю, что больше не стану спрашивать тебя ни о чем.

Она слегка кивнула в знак согласия, и я, собравшись с духом, выпалила:

– Где мой брат, Дэйкас? Ты его видела? Он здесь? Что с ним теперь будет? Я могу его увидеть?

Но темноволосая девушка, с сочувствием посмотрев на меня, лишь покачала головой:

– Прости, но я ничего не могу тебе рассказать, Триана. Это прямой приказ брата, и я не могу его нарушить. Еще раз прости…

Я лишь помотала головой, боясь, что если промолвлю хоть слово, непролитый поток слез, комом стоявший в горле, прорвется наружу многочасовой истерикой.

Я не хотела, чтобы Антия жалела меня – почему-то жалость с ее стороны задевала даже сильнее, чем откровенное пренебрежение и жестокость её брата. В этот момент мне хотелось оказаться в своих покоях и вдоволь нареветься в подушку. По-видимому, эти намерения были настолько явны, что Антия, выждав для приличия пару минут, участливо предложила проводить меня в комнату, на что я с облегчением кивнула. Не знаю, сколько времени я провела, захлебываясь рыданиями, когда, наконец, слезы закончились, и я обессилено провалилась в тяжелый нездоровый сон.

Потянулись мучительные дни ожидания: я с тревогой ждала момента, когда мой враг войдет в мою комнату и, наконец, положит конец этому томительному ожиданию.

Мысли о том, что, возможно, это будут мои последние минуты, не пугали – я отчаянно устала от неизвестности. Каждую ночь мне снились кошмары, в которых я раз за разом видела, как вампиры нападают на мой замок, как гибнут мои люди, как умирает мой отец. Но самым страшным было даже не это: в каждом из нападавших мне чудились глаза брата, кроваво-алые от жажды. Каждый раз, просыпаясь от собственного крика, я желала, чтобы мои мучения прекратились. И если это означало, что придется попрощаться с жизнью, – я была готова заплатить эту цену.

Антия, как могла, старалась утешить и подбодрить меня, но она была бессильна против приказов своего брата. А их было немало: мне запрещалось покидать замок, заходить в большинство из помещений, разговаривать со слугами, спускаться в подвалы. И хотя у меня самой не было ни малейшего желания даже смотреть на слуг или находиться где-либо, кроме своей комнаты или библиотеки, все равно каждый раз сталкиваясь с очередным запретом, я испытывала прилив дикой ярости на того, кто даже не соизволил сказать мне пары слов с момента моего нахождения здесь.

Главу вампиров (даже в мыслях я не могла называть его по имени) я встречала несколько раз, каждый из которых заставлял мое глупое сердечко сжиматься в порыве не то радости, не то ужаса. Как правило, он выходил из зала совещаний, в то время как я в сопровождении Антии направлялась на обед. Увы, но мой враг обращал на меня внимания не больше, чем на бездушную вещь или деталь интерьера. Пару раз его сопровождала незнакомая статная вампирша, равнодушное лицо которой не столько поражало красотой правильных черт, сколько отталкивало надменностью.

В первое время я сама старалась не попадаться на глаза врагу, съеживаясь в комочек от одного только его присутствия. Но осознав, что он меня, кажется, даже не замечает, стала, не скрываясь, проходить мимо него, жадно рассматривая знакомые черты. Каждый раз при виде вампира, с невозмутимым видом выходящего из комнаты, мое сердце на мгновение замирало, чтобы после пуститься в бешеную скачку. Эти встречи стали единственным, что хоть как-то оживляло мое безрадостное существование в замке вампиров. Но это не могло продолжаться вечно.

Однажды ночью, привычно проснувшись в слезах после своего еженощного кошмара, я долго лежала в постели, уже, скорее по привычке, пытаясь придумать хоть какой-нибудь выход. Временами мне казалось, что одни и те же повторяющиеся неотступные мысли натерли кровавую мозоль в сознании и продолжали все еще вертеться в голове, причиняя боль и не давая отвлечься. Перемалывая и пережевывая воспоминания о случившемся, я постоянно убеждалась, что не могла поступить иначе. И это понимание причиняло боли не меньше, чем физическая рана, ведь на поверку получалось, что я – конченая идиотка? Коль даже осознавая фатальные последствия своего поступка, все равно в мыслях не допускала иного исхода.

Вконец отчаявшись заснуть, я все-таки решила наведаться в библиотеку, чтобы взять новую книгу – прежнюю как раз дочитала этим вечером. Прежде я никогда не выходила из своих покоев по ночам, но необходимость оставаться в комнате тяготила гораздо сильнее, чем страх нарушить приказ главного вампира.

Осторожно отворив дверь и убедившись, что коридор пуст, я крадучись двинулась по направлению к библиотеке, прислушиваясь ко всем звукам. Порадовавшись в глубине души, что в этот поздний час все обитатели замка, похоже, давно разошлись по своим спальням, я, наконец, достигла цели своего ночного путешествия. С облегчением приоткрыв тяжелые двери библиотеки, я осторожно проскользнула внутрь, так же неслышно их затворив за собой.

Внутри помещения царила полная тишина, лишь только ветер из приоткрытого окна тихонько раздувал легкие занавески. В робком свете луны темная комната выглядела таинственно и совсем незнакомо. Высокие книжные полки, уходящие под потолок казались громадами скал, силуэты массивных кресел, полукругом стоявших перед незажженным камином, вызывали необъяснимую тревогу. Я поспешила быстрее разжечь огонь, чтобы прогнать длинные мрачные тени, отбрасываемые предметами обстановки. Сухие дрова, стопкой лежавшие в очаге, радостно занялись проворными язычками огня. Удостоверившись, что пламя не потухнет, я облегченно повернулась к центру комнаты… и окаменела от неожиданности: в большом мягком кресле, удобно устроившись, полулежал объект моих неустанных размышлений, с ленивой усмешкой наблюдавший за всеми моими действиями.

Я стояла в оцепенении, не желая первой нарушить тишину, напряженной паутиной протянувшуюся между нами. Видя, что и мужчина не собирается этого делать, продолжая разглядывать меня сквозь полуопущенные веки, я повернулась обратно к камину, делая вид, что наблюдаю за игрой пламени.

Наконец, звенящую тишину комнаты нарушил вибрирующий голос вампира, тут же сотнями мурашек прокатившийся по коже:

– И что же тебе здесь понадобилось в два часа ночи? Какие именно слова в приказании «не ходить по ночам» показались не ясны?