ЛАБИРИНТ ОБОРОТНЯ

ГЛАВА 1

На ветхом подоконнике горела одинокая свеча, отражаясь в грязном стекле. Чернава сидела на краю кровати, поглаживая дочь по голове. Тихо напевала колыбельную под храп уставшего с дороги мужа. Но Дарена никак не могла уснуть, не отрывая глаз от танцующего в ночи пламени. Она схватила мамину руку и принялась разглядывать пальцы. Нащупала скромное колечко, подаренное Пересветом на венчание.

Дарена сильно устала, играя с детьми на улице, но не хотела спать, ведь желала узнать все о легенде, о которой судачили соседские мальчишки. Сегодня каждый в поселке Совунма говорил о предстоящей жатве. С вечера украшали ратушу, чтобы завтра на собрании глав семей решить, кто следующая жертва.

– Мам, расскажи об оборотне, – сжала ладонь матери Дарена.

Чернава глубоко вздохнула и поджала губы. Она опасалась за свое дитя, ведь жребий мог указать на любую семью, в которой есть девочки от пяти до десяти лет отроду. А дочери как раз исполнилось семь.

– Думаю, тебе пора узнать о легенде, которая испокон веков держит в страхе наше село, – начала рассказ Чернава, поцеловав ручонку Дарены. – Это было так давно, что многое в этой истории утеряно. Раньше люди, живущие в нашем селе, бедствовали. Только удачный урожай пшеницы спасал от голода. Но в самый голодный год к нам забрел израненный незнакомец. Одна из семей привечала его у себя. Они его выходили и выкормили. В благодарность за доброту путник поведал тайну этих мест. Он рассказал, что далеко за лесом живет оборотень, который охраняет несметные богатства. И если пройти его затейливый лабиринт и убить существо, можно жить безбедно веками всем селом. Незнакомец ушел, а история быстро разнеслась, переходя из уст в уста. Тогда мужчины собрались в ратуше и на совете решили проверить его слова. Пятерка смельчаков вызвалась отправиться в лес, чтобы убить оборотня. На рассвете, вооруженные мечами мужчины, пошли в далекий путь. Пройдя густой лес, они оказались на прекрасной цветочной поляне и увидели впереди глухую каменную стену, оплетенную плющом. Долго они искали вход в лабиринт и, наконец, нашли. Стоило одному из мужчин ступить в лабиринт, как раздался страшный вой. Но ничто не могло остановить смельчаков в погоне за богатством. Обнажили они клинки и разбежались по лабиринту, чтобы быстрее найти из него выход. Но оборотень настигал их одного за другим…

Чернава помедлила, теплее укутывая дочь.

– Он всех убил?

– Нет. Остался последний смельчак. Он окончательно заблудился в просторах лабиринта и остановил путь, ожидая неминуемой гибели. Оборотень подкрался незаметно и заговорил. Раньше никто не осмеливался тревожить зверя, и он был сильно зол. Мужчина рассказал, что они хотели завладеть богатствами оборотня. И тогда хозяин лабиринта сказал наглецу, что он оставит ему жизнь, но взамен жители села каждые десять лет должны отправлять юную деву в лабиринт. А первой он должен отправить свою родную дочь. Иначе оборотень убьет всех в поселке Совунма. Мужчина пообещал отдать зверю свою дочь, и оборотень отпустил его домой. Но разве мог отец послать любимое дитя на верную смерть? Он обманул оборотня и в ту же ночь зверь расправился с жителями села. С тех пор многое изменилось. Наши земли стали более плодородными, а в шахтах появились неиссякаемые залежи золота. Совунма снова была заселена людьми. Но больше никто не осмеливался бросать вызов оборотню, безропотно отправляя своих дочерей в лабиринт, превратив это зверство в обряд. Вчера в последний путь отправили соседскую девушку Ладу, а завтра состоится новый совет, на котором будет определена новая жертва. Ровно через десять лет она пойдет в лабиринт оборотня.

Чернава опустила голову, скрывая слезы от дочери. Она пуще смерти боялась совета. Молилась всем богам, чтобы жребий не пал на их семью и не лишил ее единственной дочери.

– Мам, я боюсь оборотня. Не хочу идти в лабиринт, – уголки губ Дарены опустились, а подбородок задрожал. Мать прижала дитя к груди и прошептала:

– Я никому тебя не отдам. Скоро мы уплывем отсюда на большом корабле. Папа уже присмотрел нам дом за морем. Мы покинем село и будем жить на берегу. Нас не выпустят из Совунмы до совета, а после мы поплывем покупать дом. Обустроим там все и заберем тебя. Пока нас не будет, поживешь у дяди.

– Правда? – обрадовалась Дарена. Она любила играть со своей двоюродной сестрой в просторном доме доброго дяди, который часто радовал ее необычными подарками. Он вырезал кукол из дерева. Таких в селе не было ни у кого.

***

Первые рассветные лучи разрушили мрак комнаты, вырывая Пересвета из глубокого сна. Мужчина открыл глаза и посмотрел на жену, которая хлопотала по хозяйству. Настал день, которого он так боялся. Пересвет успокаивал себя лишь мыслью о том, что шансы вытянуть черный камень ничтожно малы. В совете будут участвовать главы более сотни семей. Пережить бы жатву и уехать из проклятого села. Если бы он только знал раньше, что творится в Совунме, ни за что не поселился бы в этих местах. Хотя именно здесь его дела пошли в гору и, работая в шахтах, за короткое время он сумел заработать достаточно денег, чтобы купить небольшой дом на дальнем берегу. Там их не тронет проклятие села.

Чернава подошла к окну, протирая тарелку полотенцем, и свела в кучу брови. Посмотрела на мужа и недовольно помотала головой.

– Они готовятся к жатве, как к великому празднику! Это безумие! – сокрушалась женщина. – Даже дорожки цветами осыпают! Я проклинаю тот день, когда мы сюда переехали! А ты еще и Некраса потащил за собой! А у него тоже единственная дочь! Да еще и жена умерла.

– Перестань меня винить! – вскочил с кровати Пересвет, посмотрел на спящую дочь и смерил тон. – Никто не знал, что здесь творится. Они хранят тайну до дня обряда. Я не меньше твоего удивился, когда соседскую девчонку отправили в лабиринт.

– Надо уезжать уже сегодня. Не ходи на совет!

– Ты же знаешь, что они перекрыли все дороги! Я не могу не пойти!

– А если камень выпадет…

– Исключено! Слышишь! Даже не думай об этом! Мы переживем жатву и уплывем. Решим все дела и заберем Дарену. Я больше ничего не хочу слышать!

Чернава с такой яростью протирала тарелку, что та выпала из дрожащих рук. Со звоном ударилась о пол и разлетелась вдребезги. От шума проснулась Дарена. Мать подошла к дочери, погладила ее по щеке и улыбнулась.

– Спи, моя девочка.

Еще вчера Пересвету выдали специальную одежду для совета. Черный камзол и красная мантия с капюшоном. Мужчина облачился в предложенные вещи и вышел из дома. Свежий морозный воздух пахнул в лицо. Безмятежный зимний день словно вторил творящемуся в селе безумству. Мужчины, будто капли крови на белоснежном снегу медленно шли в сторону ратуши. Пересвет присоединился к ним, покрывая голову капюшоном.

Величественное круглое здание из белого кирпича встречало гостей распахнутыми дверями. Дорожка усыпана цветами из местных теплиц. Пересвет сразу подумал о могилах, на которые возлагали такие же цветы. А у несчастной Лады даже могилы нет. Лишь обелиск на местном кладбище, да портрет на стене в ратуше. Ее отправили в лабиринт и забыли, будто и не существовало в Совунме этой девушки. Только убитые горем родители тихо оплакивали потерю, к которой готовились долгих десять лет. Что-то кольнуло в сердце Пересвета, когда он на миг представил, что вытащит черный камень. Отогнав от себя мрачные мысли, он вошел в ратушу.

Длинный стол занимал почти все пространство, а деревянные стулья ожидали мужчин. Глава поселения Казимир ждал всех на совет. Он стоял в конце комнаты, скрестив руки на пузе. Его круглое лицо сияло, а губы искривились в улыбке. Вот уж кому нечего бояться. В его семье не было девиц. Только единственный сын. Оттого отправлять чужих дочерей на верную смерть для него обыденное дело.

Пересвет чудом узнал брата под тенью капюшона. Похлопал по его плечу и предложил сесть вместе в самый дальний угол стола. От страха за дочь Некрас потерял дар речи. Он выбивал пальцами чечетку по дереву, пока остальные мужчины занимали места за столом.

– Спокойно, брат. Переживем совет и уедем, – пытался утешить его Пересвет.

– Нам некуда ехать. Только здесь я могу обеспечить Ждане безбедное будущее. Мои услуги плотника нигде не пригодились. Вспомни, как мы голодали.

– Я заберу вас с собой. В тесноте, да не в обиде.

Некрас вздохнул и ничего не ответил. Казимир ударил молоточком по столу, и гомон стих. Пересвет не смотрел на одутловатое лицо главы Савунмы, он не сводил глаз с красного мешка, где покоились белые камни, один из которых роковой.

– Сегодня в день великой жатвы за столом собралось сто тридцать три мужа. В ваших семьях есть девочки подходящего возраста. Тот, кто вытащит черный камень, обязан подписать бумагу о том, что он отдает свое дитя спустя десять лет оборотню. Все эти годы выбранная семья не имеет право покидать пределы Совунмы. Их дом помечается красным флагом, а на запястья наносятся символы оборотня, которые невозможно смыть. Это закон, четко прописанный в великой книге нашими предками. Даже не думайте дурить стражу! Это карается тюремным заключением до самого обряда! Если нет вопросов, предлагаю приступить к жеребьевке.

Пересвет сглотнул ком в горле, когда Казимир затряс мешок. Звук бьющихся друг о друга камней отдавался в висках. Напряжение витало в воздухе и казалось, что Казимир уже целую вечность встряхивает мешок. Наконец на ратушу опустилась тишина. Глава обвел всех взглядом и развязал шнурок.

– Начнем справа или кто-то хочет вытянуть камень первым?

Пересвет вскинул трясущуюся руку вверх.

– Я бы хотел вытащить камень первым.

– Что ж, может, сегодня впервые в истории жеребьевка закончится быстро, – неудачно пошутил Казимир.

Пересвет стиснул зубы, встал из-за стола и подошел к главе. Казимир еще раз встряхнул мешок и протянул мужчине. Пересвет запустил руку и схватил первый попавшийся камень, но не спешил вынимать его на свет. Его сердце билось в груди подстреленной птицей, а в голове застыл образ улыбающейся дочери. Ладонь вспотела от напряжения. Он крепко зажал камешек в кулаке и вынул руку из мешка. Разжал ладонь. Глава посмотрел на камень, выдержал паузу и объявил:

– Белый! Поздравляю, Пересвет! Будут еще смельчаки?

В ответ молчание.

– Тогда начнем, как обычно, с правой стороны стола.

Пересвет не слышал и не видел ничего вокруг. Он присел на свое место, не помня себя от радости, и очнулся только тогда, когда Казимир поднес мешок Некрасу. Брат так быстро достал камень, что мужчина не успел увидеть какого он цвета.

– Жатва состоялась! Выбрана жертва оборотня! – объявил Казимир.

И только тогда Пересвет увидел в руке брата черный камень. Он сразу вспомнил о том, что из-за болезни брат больше не мог зачать ребенка. В ту же секунду Некрас побледнел, не в силах подняться со стула.

ГЛАВА 2

Дарена

Прошло почти десять лет, а я, как сейчас, помню тот день, когда мы играли с двоюродной сестрой Жданой во дворе в прятки. Дядюшка Некрас схватил меня за руку и потащил в дом. Усадил в кресло, поставил напротив стул и присел. Скрестил ноги и руки, поджал губы, вглядываясь в мое лицо. Его серо-зеленые глаза казались стеклянными, а взъерошенные седые волосы делали его образ безумным.

– Дарена, – начал он вкрадчиво.

В дом забежала сестра, но дядя прикрикнул и велел ей идти во двор. Раньше я никогда не слышала, чтобы он повышал голос на дочь.

– Твои родители… Их корабль попал в шторм. Никто не выжил.

Я не сразу поняла смысл его слов. Смотрела на дядю и не двигалась.

– Но у тебя есть дом и семья. Я сегодня же удочерю тебя, Дарена.

Тогда я еще не понимала, что для меня значило такое решение дяди. Красный флаг над теперь уже моим домом и метки на руках родных не смущали семилетнее дитя. Но в тот же вечер я сполна прочувствовала, что такое быть обреченной. Я кричала от невыносимой боли, когда мне наносили метку, и проклинала богов за то, что они забрали моих родителей туда, откуда еще никто не возвращался.

В этот вечер мы собрались за столом, и дядя честно объявил, что подписал бумаги о том, что он отдает свою дочь оборотню. Вместо имени сестры красовалось мое. Ведь глава семьи сам вправе выбрать, какую из дочерей он пошлет в лабиринт.

С того дня я стала для всех живым мертвецом. Для кого-то бесчувственной куклой для битья, не заслуживающей хорошего отношения. Для кого-то пустым местом. Изгоем! Со мной никто не дружил, кроме сестры и сына Казимира Демьяна. Дядя не перестал любить меня и заботился, как подобает обычному отцу. Но Ждану он любил намного больше и мне понятно, почему он отвел от нее проклятие, предоставив меня взамен. Мы с сестрой это прекрасно понимали, и однажды она подошла к Некрасу с просьбой изменить решение. Она была готова пойти в лабиринт, чтобы спасти меня. Но дядя на корню зарубил эти разговоры, и тема оборотня стала запретной в нашем доме. Но всем рты не заткнешь. Жители села постоянно судачили о поступке дяди. Кто-то осуждал, а кто-то поддерживал. Я перестала гулять на улице, и мы с сестрой и Демьяном всегда убегали играть на берег реки. Чем меньше я видела людей, тем быстрее забывала о том, что случится в день обряда.

Вот и сегодня я сидела на берегу, ожидая встречи с Демьяном, и гнала от себя мрачные мысли, хотя до обряда оставалась всего неделя. В этом году зима выдалась особенно теплой. Можно целый день провести в лесу, наблюдая, как стремительно куда-то несется река, как в прозрачной воде плескается рыба. А небо голубое без единого облачка. Такое же безмятежное, как и жизнь поселка. Каждый сейчас занят своим делом. Даже Ждана пожелала работать в лавке отца, продавая изделия из дерева. Меня дядя освободил от всех забот. По дому я тоже ничего не делала. Он подарил мне бесхлопотную жизнь. Конечно! Надо наслаждаться каждым днем, чем я успешно и занималась. Жаль, что они пролетели, как один, неминуемо приближая меня к смерти. Никто никогда не возвращался из лабиринта. Мы с сестрой перерыли всю сельскую библиотеку в поисках хотя бы одного чудесного случая выживания. Но, увы! Я была обречена.

Почувствовав прикосновение теплых рук на глазах, я улыбнулась.

– Ждана, я сразу тебя узнала.

– А вот и нет! – рассмеялся Демьян. Меня всегда забавляла его реакция на то, что я ошибалась, хотя на самом деле всегда безошибочно ощущала его присутствие. Стоило наполнить легкие воздухом, как ворох ароматов тут же дурманил голову. Демьян работал в парфюмерной лавке и уже давно сам не замечал, что источает запах цветов.

– Почему ты никогда меня не узнаешь, лисенок? – заключил он меня в объятия. Демьян называл меня лисенком из-за огненного цвета волос, которые я часто заплетала в косу. Ему не нравилось, когда я их собирала, и каждый раз при встрече он сразу начинал расплетать косу. Когда я возвращалась домой, сестра тут же понимала, что я была с ним. Грива длинных волос выбивалась из-под платка, как бы я не пыталась их спрятать.

Я пожала плечами и развела руками, делая вид, что сама не понимаю, почему каждый раз его не узнаю.

– Ты сегодня рано.

– Отец решил поработать вместо меня.

– Опять поругались? – вздохнула я.

– Мама, как обычно, приревновала его к соседке, – рассмеялся Демьян. – Перебила всю посуду, и отец быстро ретировался, а она пошла к подруге. Дом в нашем распоряжении, лисенок, – подмигнул он, и я опустила взгляд.

Я отдала ему свою невинность еще в четырнадцать лет. Мне ведь не надо хранить себя для мужа. Я никогда не выйду замуж, не рожу детей, не буду нянчить внуков. А у Демьяна все это впереди. От одной мысли, что когда меня не станет, он женится и забудет обо мне, внутри взрывался вулкан невыносимой боли и обиды. Я всей душой начинала ненавидеть дядю за то, что он обрек меня на страшное проклятие, которое лишает будущего. Но иногда я позволяла себе помечтать. Представляла, как бы сложилась моя судьба, если бы родители не погибли. Самое печальное, что в таком случае я бы не подружилась с Демьяном и не узнала, что такое любить кого-то без памяти. Все эти годы я жила ради него. Смотрела в медовые глаза, гладила черные волосы, целовала смуглую кожу и мягкие пухлые губы. Тонула в крепких объятиях мускулистого тела, наслаждаясь запахом парфюма. Вскоре это закончится и лучше умереть в лабиринте, чем жить без него. Я готова к смерти, а Демьян нет. Он не сдается, каждый раз придумывая новые планы побега, которые заканчиваются ничем. Или того хуже! Я бы уже давно коротала последние деньки в темнице, ведь меня столько раз ловили на границе села. Со мной всегда находился Демьян, поэтому Казимир спускал нам проступки с рук. Глава поселения всегда был против нашей дружбы, а тем более отношений. Он, как и все, считал меня трупом и не видел в нашей любви смысла, но предпочитал не высказывать это в лицо, а тихо ждать, когда меня не станет и со спокойной душой женить сына.

Вчера я случайно услышала разговор Казимира с дядей, когда они пили чай в гостиной. Глава хотел поженить Демьяна и Ждану. Он посчитал, что моя сестра подходящая для его сына партия, тем более учитывая то, что помеченная семья освобождается от участия в совете навсегда. Конечно! Благодаря мне сестре можно не бояться жить в Совунме, не страшиться рожать детей любого пола! Я любила Ждану и желала ей счастья, но не с Демьяном. Я взяла с нее обещание, что она никогда не выйдет за него замуж. Она поклялась на крови, но тревога продолжала бередить сердце. Я ничего не сказала Демьяну, чтобы не портить последние светлые дни.

– Пошли скорее.

Он помог мне подняться на ноги. Взявшись за руки, мы побежали по тропинке, ведущей в село. Ветер срывал с ветвей деревьев снежинки, создавая маленькую метель. Солнечные лучи отражались от засыпанных снегом кустов, ослепляя белизной. Я поскользнулась на обледеневшей дорожке и рухнула, утаскивая Демьяна за собой. Он навис сверху, опершись на ладони, и рассмеялся. Я улыбнулась, вглядываясь в его искрящиеся карие с теплым медовым оттенком глаза. Меня переполняла любовь и нежность. Я потянулась к нему, прикрывая глаза в предвкушении поцелуя. Демьян едва коснулся моих губ губами и прошептал:

– Я так люблю тебя, лисенок, и не отдам оборотню. Я придумал, как нам сбежать из села…

Я распахнула глаза и оттолкнула его, поднимаясь на ноги. Резким движением стряхнула снег с шубы, и поджала губы. Демьян снова придумал безумный и провальный план, а я порядком от них устала. Я понимала, что это утопия и нам никогда не сбежать из села, но он продолжал верить в небылицы. Никак не мог смириться с тем, что вскоре меня не станет. Постоянно подбадривал, вселял надежду, вытаскивая из зыбучего болота отчаяния. Только благодаря ему я все еще не повесилась в лесу. У реки как раз росло подходящее дерево, и я часто смотрела на него, представляя, как мое обмякшее тело висит и раскачивается на толстой ветке. Но сотворив подобное, я подставлю под удар сестру. Как бы несправедливо не обошлась со мной судьба, я не желала такой же участи Ждане.

– Прекрати! Я больше ничего не хочу слышать о побеге, о лабиринте и оборотне!

– А чего ты хочешь, Дарена? – сказал он серьезно. Я не привыкла слышать из его уст свое имя, которое он произносил крайне редко. Только когда злился.

– Я хочу быть с тобой и не думать ни о чем, – дрожащим голосом проговорила я и уткнулась лбом в его грудь. Обвила шею руками, прислушиваясь к частому биению сердца. К горлу подкатывал ком боли, заставляя все тело дрожать, а глаза наливаться слезами.

Демьян так крепко прижал меня к себе, что я едва могла дышать, но отстраняться не хотела. Он зарылся лицом в выбившиеся из-под платка волосы, лаская теплым дыханием мою шею. Я потянулась и поцеловала его в колючую щеку.

– Все будет так, как ты хочешь, лисенок, – пообещал Демьян и поднял мое лицо за подбородок, вглядываясь в глаза. Провел пальцем, очерчивая скулу, коснулся кончика носа и улыбнулся. – Пойдем скорее, а то нос отморозишь.

Мы уже давно не скрывали своей любви от остальных, и смело шли по селу в обнимку. Но если на мне это не отразилось, то Демьян навлек и на себя часть проклятья. С ним уже давно никто не общался, все обходили стороной, не понимая, что молодой красивый парень и завидный жених нашел в обреченной на смерть в лабиринте девушке. Но я никогда не замечала, чтобы он переживал по этому поводу. Меня полюбил поистине лучший мужчина и оттого еще хуже на душе.