О Ю.Л. Латыниной
К Юлии Леонидовне у меня очень смешанное отношение. С одной стороны — это журналист, именно журналист, который талантлив, и который не боится высказывать свою точку зрения. Она может и ругать Путина за что-то, и хвалить. И ругать Навального за что-то, и хвалить. Она не жестко «клубный» журналист, коих у нас большинство — впрочем, таких и журналистами то называть стыдно. Короче говоря, Юлия Латынина динозавр умершей в России профессии. Среди непримиримых борцов за собственную виллу в Италии или любителей матрасов эта достаточно хрупкая женщина с высоким, неприятным голосом и копной рыжих волос возвышается каким-то гигантским колосом — уходящая натура, как и покойный ныне Сергей Доренко. С другой стороны — Юлия Латынина журналист с явным талантом, но слишком горячая для журналистики и с явной нехваткой техники. Образно говоря, её «заносит». И дело даже не в «стрелке осциллографа», это просто зевок редактора — это именно идеологические заносы, когда попав в какой-то клинч, она не может из него вырваться сама. И на это накладывается ещё один печальный факт — возраст. Юлия Леонидовна, увы, стареет.
Старость у многих протекает по схожему сценарию — сценарию «заглядывания в небо», с последующим безумием. Этот путь прошёл Гоголь. Этим путём шёл Достоевский, но до конца не дошёл, ибо умер. И этим путём движется Юлия Леонидовна. Её передачи на Эхе Москвы порой становится невозможно слушать — когда она начинает рассказывать про ВиллиМюнценбергаПедроЖестокогоКарлаXXIIТамерланаГенералаФуше чёрт знает кого ещё, вечно обнаруживая в прошлом аналогии с настоящим — путь заманчивый, но, к сожалению, тупиковый. Бесконечный исторический экскурс есть первый неприятный звонок — и вот этой книгой, обещанием целой серии книг, явно звенит второй звонок. А после третьего звонка уже будет занавес — я надеюсь, что Юлия Леонидовна свернёт с этого пути, и мы не увидим начала пьесы. На той сцене, что находится Юлия Латынина, разыгрывают трагикомедии — падение великого в грязь для пущего комического эффекта.
Жанр книги и журналистика
В жанре книги для развитого мира нет ничего нового. Однако в России жанр «документального расследования», судя по всему, не приживётся уже никогда. Для образованной публики это неинтересно, для необразованной есть Рен-тв и ТВ-3. Своего адресата у жанра нет. Латынина выводит людей в эту пустыню, и пытается показать нам чудеса. Что же пытается показать Латынина?
Латынина нам пересказывает широко известные исторические факты, накладывая их на свою логику и давая собственную интерпретацию. Скандальность здесь добавляет сам объект — Библия. Библию в отечественной культуре трогать не принять.
Почему страшно трогать Библию?
Признаюсь — я задумался перед тем, как писать этот отзыв. Просто потому, что не хочу сидеть по статье «Оскорбление чувств верующих». В уравнении «Чувство верующих» для меня несколько неизвестных:
1. Нет понятия «надлежащего истца». Я не могу отличить верующего от неверующего;
2. Нет понятия «религиозное чувство». Даже если человек верующий, определить у него должное количество «религиозных чувств», пожалуй, не под силу никому;
3. Нет методики оценки степени уязвления «религиозного чувства».
С таким количеством неизвестных даже сам факт моего атеистического мировоззрения может быть оскорбительным для лиц, круг которых неоправданно широк — поэтому я побаиваюсь трогать эту тему. Просто побаиваюсь. Почему в России так? Мой ответ таков — из-за отсутствия светского богословия.
В далеких северных глубинах, где наука была импортирована, и развивалась из-под государственной палки, а церковь была институтом государства, не могло зародиться традиции критического осмысления религиозных текстов. Это был подрыв государства. Когда в Европе короли понимали, что наука подорвёт слишком большую власть церковников и, тем самым, укрепит светскую власть — в России обе власти были едины. В таких условиях невозможно зародиться светскому богословию.
Чем опасно светское богословие?
Любое «внедоктринальное» прочтение религиозного текста, т.е. прочтение его не адептом, находящимся внутри доктрины, а простым сторонним читателем неизбежно профанирует текст. Именно поэтому, кстати, я оценивал идею введения основ православной культуры в школе как очень обоюдоострую вещь — ведь внерелигиозное изучение священных для кого-то текстов неизбежно их профанирует. Правда это быстро поняла и сама РПЦ, и плавна подменила «Основы православной культуры» на «Закон Божий» — дисциплину, которая уж точно не находится вне доктрины.
Дайте любому культурологу прочитать Библию — и даже не его выводы, а интонация, с которой он будет её читать, оскорбит чувства верующих.
«И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26. 26-28).
Что здесь прочитает культуролог: «Христиане веруют, что после прочтения ряда слова над куском пресного хлеба данный хлеб превратится в кусок тела еврейского проповедника начала первого века н.э., после чего данные кусок хлеба (тело проповедника) необходимо съесть». Сам тон светской культурологии оскорбит религиозного человека. И именно поэтому со светским богословием на Руси не очень задалось — попы быстро поняли, что чтение священных текстов вне доктрины вещь чрезвычайно спорная, неприятная, и, как следствие, недопустимая.
Дальше чего заходит Латынина?
Латынина перешла опасную для России грань, когда просто взяла то, что в российских традициях трогать не принято. Но она зашла чуть-чуть дальше — и начала работать с источником без пиетета. Иными словами, она начала усиленно «троллить» своих оппонентов. Троллить их она пытается со всех фронтов — житейской логики, текстологических, культурологических, исторических и пр. Получается ли? Далеко не всегда.
Очевидно, что источником для «расследования» Юлии Леонидовны были известные книги западных светских богословов, как правило не переведённых на русский язык — книги Марвина Харриса или Сэмюэля Брендона. Т.е. по большому счёта она пересказывает то, что и так понятно человеку, приученному к историческим исследованиям, и к логике развития исторического процесса.
В далёкой-далёкой галактике
Чтоб никого не обидеть — я сейчас напишу про далёкую галактику, ничего общего не имеющего с нашей.
В далёкой галактике есть регион, где религиозный элемент плотно сросся с политическим — такие стихийные теократии с плотной историей. Это обусловливает два вида влияния — как религиозного влияния на политику, так и политического влияния на религию. Ну и, разумеется, на всё влияет экономика, как и всё влияет на экономику. Есть правитель, религиозный конечно, а есть секта (сектой называется любое течение, которое пока не у власти. Как только придёт к власти — сектами становятся все остальные). И глава этой секты вдруг «обнаруживает» древний текст (правило религии — чем древнее текст, тем больше к нему доверию), с, ба, описанием антихриста! А антихрист то точь в точь нынешний правитель! И творит он бесконечные бесчинства и беззакония.
Но на место этого антихриста придёт спаситель. И этот спаситель будет — баа! из того самого рода, из которого происходит глава той секты, который и обнаружил древний текст. Даже родинки совпадают! Так у вполне политических притязаний внезапно «обнаруживается» религиозный базис. А поскольку религиозный базис это едва ли не единственное, что может оправдать политические притязания — сами понимаете, что объем разного рода религиозных базисов будет множиться в геометрической прогрессии, по мере размножения сект.
Победитель пишет историю — поэтому когда какая-нибудь радикальная секта приходит к власти, все бесчинства этой секты приписываются... проигравшим, а всё доброе — победителям. Вдруг выясняется, что войны выигрывались именно за счёт бесконечной кротости победителей, которая побеждает армады орд убийц-кровососов-проигравших.
Таков закон истории — побеждают не мирные и кроткие, а самые жёсткие и фанатичные, готовые идти на жертвы. У победителей потом будут сотни лет, чтоб оправдаться, и всё переписать. Чего-то вообще не было, что-то припишем кому-то другому. Так обстоят дела в далёкой галактике. Разумеется в этой галактике копятся тонные, гигантские массивы источников за сотни лет. Что-то уничтожается, но что-то и «находится». Добавим к этому ещё отсутствие чётких инструментов определения подлинности текста, равно как и отсутствие понятия авторского права — в древности вполне можно было писать от имени другого человека схожие мысли, и распознать подделку бывало, подчас, невозможно. И из этой гигантской кучи документальных слоев формируется корпус текстов очередной религии — понятно, что разобраться в ней не сможет почти никто, там сам чёрт ногу сломит.
Латынина приводит неплохой пример — какой-нибудь беспристрастный археолог, откопав библиотеку ХХ века, и найдя там книги Фейхтвангера, Шоу, Солженицына и Шаламова сделал бы абсолютно очевидный вывод — в советской России действовало две коммунистические партии! Первые были наивными идеалистами, желавшие только добра и справедливости, и отбивавшиеся от назойливых клятых капиталистов, которые им только мешали — как их воспела левая западная интеллигенция. Но была и другая партия — партия, которая репрессировала всех вокруг, сажал по лагерям, физически уничтожала политических оппонентов, наживалась на рабском труде и пр. Не знай мы ничего об истории России ХХ века, и опираясь только на литературу — вполне можно было бы предположить, что партий то было две. А теперь представьте, что СССР поработил весь мир, правит 1500 лет, обладая бесконечным карт-бланшем на правку любых источников, сжигая неугодные. Как вы думаете — каких книг останется больше, а каких вообще не останется? Ответ известен.
Что делает Латынина
Латынина экстраполирует всем известные исторические законы, по которым развивается любая социальная система, на религиозную историю. Да, на каждое слово по три ереси, да, бесконечные войны и бойни по идеологическим причинам (конечно, подкреплённых экономикой), да, христианство активно зачистило неприятные источники — поэтому всплывающие сейчас книги, гарантированно атрибутированные, иногда вызывают нервное почёсывание — благо их всегда можно проигнорировать. Ну т.е. Латынина не делает ничего такого, чего нельзя делать — но объект этот вызывает неприятие у отечественного читателя.
Известнейший эпизод изгнания торговцев из храма Иисусом. Понятно, что «мена денег» во дворе храма (в храме хранилась казна, его охраняло 24 отряда солдат) была выгодным бизнесом, который курировал первосвященник. Мог ли один Иисус разобраться с целым полком солдат, охранявшим святое место и казну? Почему он пришёл в Иерусалим на Пасху? Не потому ли, что в это время на Пасху стекалось гигантское количество народа, среди которого вполне могли пройти тысяч сторонников Иисуса? Не с ними ли была нейтрализована охрана храма, позволившая Иисусу проповедовать в храме? А потом Иисус оказывается на окраине, в садах, от былого задора не осталась и следа — он помышляет о смерти. Ушел сам? Или римские войска вышибли захватчиков, в результате чего им пришлось бежать? Хороший повод задуматься о смерти.
Примерно таким образом Юлия Леонидовна анализирует текст. Бесспорен ли этот способ? Не бесспорен? Много ли там можно наляпать при анализе? Много. Наляпали ли Латынина? Безусловно наляпала. Но проблема книги не в этом.
Куда целилась?
Проблема книги, как и проблема всей отечественной журналистики — она целится в свою узкую группу. Атеист прочтёт, скажет: «Ну и что тут нового?», и закроет её. Верующий прочтёт, скажет: «Полная фигня, ошибка на ошибке», и частности позволят ему проигнорировать главный теоретико-методический конструкт автора. Получается для кого эта книга? А ни для кого.
От обилия фамилий и фактов начинает рябить в глазах. Что-то интересно узнать — да, но в основной своей массе Юлия Леонидовна скатывается в столь любимую ей мелкую фактику. Плюс раздражает манера высказывать очевидные и широкоизвестные вещи как результат какой-то серьёзной работы или расследования.
Верующий человек не ищет правды о своём боге. Вера даёт то, что выше любой правды — она даёт понимание всего вообще без усилий. Всё становится просто, всё объяснимо. Пока атеист с подозрением и страхом заглядывает в будущее, которое темно, несёт страх и смерть — верующий смотрит в это же будущее с надеждой. Отнять этот свет, отнять это будущее ради того чтоб узнать, что куча текстов это подделка, перевранная и переписанная? Променять свет на тьму? Какой нормальный человек на это согласится? Тем более что арсенал для отказа бесконечен ещё со времён блаженного Августина — если вам не нравится какая-то фраза, то понимайте её иносказательно!
И всё, все проблемы будут решены!
«Врагов же моих тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите сюда и избейте предо мною.» Лука 19.27
Думаете сложно истолковать этот текст так, чтоб в результате оказалось, что это проповедь любви? Ха! Почитайте любой официальные религиозный комментарий на эту цитату. После таких кульбитов куда там Латыниной с её вялым занудством. Никуда.
Эпилог
Юлия Леонидовна проделала большую работу по, скорей всего, переписыванию работ западной светской библеистики и комментированию их. Комментарии, конечно, иногда смущает — жаргонизмы, просто грубости скорее раздражают. Они явно не для основного читателя книги — чтение труда Латыниной вещь совсем не лёгкая. В результате от отдельных пассажей Латыниной как-то не по себе.
Кому эта книга будет полезна? Тем, кто в первую очередь хочет быстро поднабрать аргументов, и поупражняться в троллинге верующих — развлечение, которое может забавлять лиц до 16 лет. Потом это надоедает, ибо всем всё понятно. Появление этой книги я объясню не насущной потребностью в таком труде, а личными аберрациями Юлии Леонидовны. Увы, её старческое заглядывание в небо приобретает такую вот форму — обещанные тома не за горами. Выдохнем, пожелаем ей успехов в десакрализации религиозных текстов, и внедрения в голову людей мысли, что любой текст может стать объектом анализа, ну и, напоследок, попросим её быть внимательнее к фактологии. Впрочем, это всегда была её слабая сторона.
