Мы осторожно приоткрыли дверь и, убедившись, что нет никакой опасности, осторожно вышли на лестничную площадку.

– Тихо! – сказал Никита Степаныч.

Еще раз удостоверившись, что все спокойно, он позволил нам выйти.

По лестнице валялись куски человеческих тел и масса изуродованных трупов. Мне стало не очень хорошо при виде всего этого.

– Ты как нормально? – спросил у меня пенсионер.

Я немного пришла в себя и ответила:

– Да, да. Все хорошо.

– Ты, Алешка, иди вон того обыскивай, ты, девонька, этого, а я вон того.

– Ага, – кивнули мы и начали шарить по карманам.

К сожалению, мне удалось найти лишь нож и кучку патронов.

– Так, у меня оружие не пригодное. Жаль. А у тебя, Алешка, что? – спросил Никита Степаныч.

– Ну, я пистолет нашел, нож и вот подожди… Что это? О! Еще пистолет лежит! – очень довольный собой произнес он.

– Ну, ты я погляжу на урожай богат сегодня, – с юмором сказал пенсионер.

– Ага, – довольно ответил Алексей и посмотрел на меня, ожидая восхищения с моей стороны.

Правда его не последовало, от чего он скривил недовольную гримасу. Меня это даже развеселило.

– Дай Марине один пистолет, – приказал пенсионер.

– С чего это? Мне и самому надо, – злобно ответил он, все еще припоминая мне недавнюю реакцию.

– А с того хотя бы, что патроны у меня, а у тебя, как я понимаю, только пистолеты.

Он снова скорчил недовольную мину и протянул мне пистолет похуже, а я поделилась патронами.

– Стрелять то умеешь? – недовольно спросил он.

– Нет. Но ведь такой великий специалист, как ты непременно меня обучит, – с улыбкой произнесла я.

Пенсионер улыбнулся и ничего не сказал.

– Ну, что, Алешка, показывай, как стрелять.

Он недовольно начал урок.

– Ну, короче смотри. Вот эту штуку сюда вставляешь, потом вот это передергиваешь, потом этот крючок на себя, это ты с предохранителя сняла, значить, так…, а теперь целишься и на курок плавно спускаешь. Понятно?

– Да куда уж понятнее. Я потом попрактикуюсь обязательно, – ответила с улыбкой я.

– Ага. Только не сейчас. Не хватало нам еще, чтобы к нам вся улица на стрельбу сбежалась.

– У меня и мыслей не было тут пробовать, – серьезно произнесла я и спрятала пистолет.

Мы осторожно вышли и спустились по ступенькам друг за другом. Впереди шел Никита Степаныч, за ним Алексей, а меня поставили в конце.

– Хоть посмотрим, что там в городе делается-то? – сказал Алексей.

– Наверняка там все теперь совсем не так, как раньше, – тихо ответила я.

– Так, тихо, молодежь! Все! Выходим из подъезда. Будьте начеку, – шепотом сказал пенсионер.

Мы осторожно приоткрыли входную дверь, она громко заскрипела. Нас никто не услышал и все было тихо.

– Так, давайте продвигаться в соседний переулок, там магазинчик небольшой есть, по крайне мере был. В центральную часть города пойдем только в самом крайнем случае, там магазинов конечно побольше, только можно и на неприятности нарваться.

– А что брать будем? – спросила я.

– Наверное консервы в первую очередь или что под руку попадется? – продолжила интересоваться я у пенсионера.

– Как что? А то ты не знаешь!? Пиво, водку, ну и на закусь колбаски какой, – решил съязвить Алексей.

– Очень смешно, – недовольно сказала я.

Тут в тему включился пенсионер:

– Берите, что попадется, потому, как я уверен, что ни консервов, ни чего другого там нет. Там таких, как мы желающих полным-полно и без нас, а живут они теперь поди рядом с магазином этим, так что если там хоть что-то забыли унести, и то большая удача. Только вот чипсы эти ваши химические не берите, а то зачем же раньше времени травиться то, мне еще вот пожить охота. Я их не ем. Да и вам не советую, – сказал Никита Степаныч.

– Хорошо, дядь Никита, – с улыбкой сказал Алексей.

Мы, озираясь, вышли на улицу. Жилые кварталы были полностью разрушены. От домов остались лишь руины, а на некоторых из них не уцелела крыша. В одном из таких мы и укрывались до этого. Повсюду то тут, то там валялись куски каких-то грязных тряпок перепачканных кровью и грязью, а кое-где торчали исковерканные металлические снаряды.

– Трупы, похоже, убрали, здесь только куски одежды, – сказала я.

– Ну, правильно, они же не хотят эпидемии, – добавил Алексей.

– Ох и не нравится мне это. Если людей сберечь хотят, то для чего? – с волнением в голосе сказал пенсионер.

– Лучше нам с вами этого не знать, дядя Никита, – сказал Алексей.

Мы осторожно проскочили в тени заборов, озираясь и оглядываясь по сторонам. Велика была вероятность увидеть патрули.

– Вон там кто-то! За тем кустом, – тихо сказала я.

Никита Степаныч присмотрелся.

– И вправду, хорошо хоть он нас не видит. Так, ребятушки, давайте мимо вон тех гаражей проскочить постараемся, – сказал он и указал налево.

Мы сделали большой крюк, но зато остались незамеченными и вскоре оказались у магазина.

– Вроде он, – спокойно сказал пенсионер.

– Ну, что? Заходим? – спросил Алексей.

– Сейчас. Сначала я пойду. Осмотрюсь там, как следует и, если все спокойно, махну вам. Передвигайтесь осторожно, да по сторонам смотреть не забывайте, а то машины собьют, – лукаво добавил он.

– Хорошо. Будем осторожны, – добавила я.

Никита Степаныч передвигался быстро и проворно, были видны его навыки выживания и военная служба еще старой закалки. Пригнувшись и приблизившись к магазину, он осторожно достал пистолет, внимательно прислушался у двери, затем пробежал к окнам и попробовал осторожно заглянуть. Далее мы увидели от него движение рукой и, аккуратно передвигаясь, проследовали за ним.

Замок на двери магазина отсутствовал, что в общем-то было и не удивительно при сложившихся обстоятельствах.

– Да, судя по замку, а вернее по его отсутствию, побывало тут не мало.

– Ага, – кивнула я.

– Сумку для припасов, надеюсь, не забыли, что нам Лариса Максимовна дала?

– Нет, с нами! – ответил Алексей.

– Вот и отличненько. Теперь осторожно за мной. Оружие держите наготове, мало ли что.

Мы выполнили его советы и осторожно вошли внутрь.

– Держитесь подле меня и не вздумайте разделяться, как показывают в тупых фильмах, где кому-то, якобы «самому умному», обязательно в голову приходит идея разделиться и естественно по одному их очень легко перебить. Это повторяется из фильма в фильм так много раз, что я уже и не припомню в каком.

– Вы я вижу любитель телевизора.

– Конечно, а что на пенсии старому человеку еще делать? – снова лукаво сказал он, а затем с серьезным лицом добавил:

– Так, прекратить все разговоры.

– Леха, ты этот стеллаж обыскивай, я этот, а ты, Мариночка, по сторонам поглядывай и, если что увидишь, кричи.

Я кивнула в ответ. Пока мужчины рылись по полкам я тоже не отставала и параллельно с основной поставленной задачей также осматривала взглядом стеллажи.

В магазине найти что-либо будет очень непросто. Здесь был настоящий бардак. Все перевернуто, разбито, завалено каким-то хламом и мусором. Были видны следы борьбы. Я так и вижу, что здесь дрались за банку огурцов, разбили ее в суматохе, а огурцы съели с пола, так как осколки из-под банки были, а вот огурцов поблизости не наблюдалось.

Проведя здесь часа два, нам так ничего и не удалось найти. Уже уставшими и разочарованными стояли мы с пустыми руками.

– Ну, что, Леш, ничего? – с надеждой спросил пенсионер.

– Нет, дядь Никита, – разводя руками, ответил он.

– Эх, жаль.

– Ну, я вот нашла только вот это. И подала им шоколадный батончик, который завалился под стеллаж и был никем не замечен.

– Это конечно хорошо, только им сыт не будешь, надо искать что-то по существеннее, да и дрянь теперь редкостная небось химия какая, травиться придется.

– Это верно, – согласилась я.

– Эх, сейчас бы хлебушка с консервочкой.

– Дядь Никит, не трави душу, – прервал его Алексей.

– Куда теперь пойдем? – спросила я.

– Нам осталось только одно. Я до последнего надеялся, что обойдется, но похоже нет. Надо в центр города идти. Только это опасно очень. Это тебе не сюда сходить в магазинчик. Там я даже не могу себе представить, что творится. Может пойдешь к Ларисе Максимовне? – спросил пенсионер.

– Нет. Я с вами. Хоть буду по сторонам смотреть и скажу кто идет, уже польза. А идти одной тем более опасно.

– Ну, смотри.

– Сейчас главное до темна управиться. Так, сейчас обед, часов двенадцать где-то, – уверенно произнес пенсионер.

– А откуда это вы знаете, что прям двенадцать? Может четырнадцать? – решил поумничать Алексей.

Никита Степаныч хитро прищурился и сказал:

– А вон видишь солнце где? – и при этих словах указал на небо.

А затем продолжил:

– Стало быть, время точное, не сомневайся. У меня на это дело глаз наметан.

– Это вас так в армии обучили? – не унимался Алексей.

– Это знал любой школьник раньше.

Алексей прикусил губу. Действительно, современная молодежь ничего об этом не знала.

Мы осторожно шли к центру, пробираясь по кустарникам и насыпям.

Затем медленно стали двигаться по направлению к центру города и чем ближе мы приближались, тем страшнее и опаснее становилось вокруг. Странные звуки, скрежет, голоса и непонятная речь полностью сбивали нас с толка. Мне было очень страшно, но я не хотела подавать вида, чтобы Алексей не обсмеял меня, хотя сам, я уверена, боится не меньше моего.

– Что это за звуки? – поинтересовалась я.

Пенсионер прислушался, а затем ответил:

– Сейчас узнаем. Вот и дошли почти. Из кустов не высовывайтесь, отсюда наблюдайте.

Вот он – центр города! Но что с ним стало не поддается никакому описанию. Мы не могли поверить своим глазам. Повсюду велись строительные работы по переоборудованию территории. Причем применялся труд людей, а вернее рабов. Они были скованы цепями и пристегнуты друг к другу. Лица их были опустошены и потеряли всякую надежду на спасение. Многие падали без сил, передвигая тяжелые камни. В цепочке шли все: старики, женщины, дети и мужчины. Тех, кто подал без сил, надсмотрщики подгоняли кнутами и периодически подбрасывали им куски хлеба, с интересом наблюдая и развлекаясь, как толпа рвет хлеб друг у друга из рук. Многим, правда, было уже все равно, и они не проявляли к еде ни малейшего интереса. Они давно хотели только одного – поскорее умереть, чтобы их мучения навсегда закончились. Судя по их одежде, они здесь давно. Похоже, эта та часть людей, что была выявлена была отправлена на принудительные работы за отказ чипироваться. Женщины глазами искали своих детей, но ничего не могли сделать. Шансы на спасения были теперь потеряны. Отчаяние стало их уделом. Люди сильно изголодали и нуждались в воде.

– Как думаете их можно освободить? У нас может получиться? – переживая, обратилась я к Никите Степанычу.

Он немного помолчал, а затем серьезно ответил:

– Не думаю, здесь слишком много охраны и у нас нет отмычек от замков.

– Может попробуем? – не унималась я.

– Ты же не хочешь, чтобы и мы оказались на их месте. Сейчас что-либо предпринимать это верх безумия. Мы не супергерои и закончить свои дни с ними я не горю желанием. Может в дальнейшем и то может быть…

– Я замолчала и с грустью опустила глаза. Мне было жаль их, но с другой стороны я прекрасно понимала, что пенсионер был прав.

– Уходим отсюда, – строго сказал Никита Степаныч.

Мы медленно и осторожно стали пробираться по узким улочкам, расположенным по краю города и ведущим к нашей главной цели – центральной улице города. На ней до бомбежки располагалась красная площадь, памятник, парочка красивых зданий с внушительными архитектурными решениями старой постройки и клумба, в общем все, что есть в любом городе. У кого-то эти элементы красивее, у кого-то нет, но этот набор присутствует повсюду. Так по крайней мере было раньше и мне хотелось бы, чтобы хотя бы там все осталось прежним и не подверглось ожесточенному уничтожению. Я шла туда с большой тревогой, с каждым новым шагом мое сердце билось все сильнее. Я боялась увидеть эту площадь. Сама не знаю почему, но предчувствие говорило о большой тревоге за это место. Надеюсь, что это просто необоснованные переживания. Ведь тем, кто устроил все это нужен главный офис, как это называется сейчас, а проще говоря -штаб. Не будут же они сидеть в разрухе и среди завалов. Это было бы глупо. Однако тогда я не могла догадываться, что ждало нас там.

От моих размышлений меня отвлек голос пенсионера.

– Здесь немного передохнем и обсудим дальнейшие действия. Место здесь очень подходящее.

Действительно, вся территория не просматривалась и находилась в очень уютном и незаметном ни для кого месте. Отличная идея для стоянки. Пару минут нам понадобилось на то, чтобы перевести дыхание и немного прийти в себя. Только Никита Степаныч мог сохранять выдержку и спокойствие. Конечно он тоже волновался, только его профессионализм и былая деятельность научили его скрывать страх, тем самым, не нагнетая его на остальных и поддерживая спокойную обстановку в коллективе. Главное -это не допустить паники. Ее сейчас нужно избегать любыми средствами. Она делает человека слабым и растерянным, даже если он достаточно силен, в этом состоянии он беспомощен.

Чем ближе мы шли к центру, тем отчетливее стал разноситься какой-то свист. Это было что-то странное, будто треск и какое-то шушуканье смешались воедино.

– Вы тоже слышите? – спросил Алексей.

– Ага, – ответила я.

– Что это, даже и предполагать не буду.

– И не надо, – ответил пенсионер.

– Сейчас поближе проберемся и вот с той точки есть пробел в деревьях к небу. Оттуда что-то проглядывает и, если взобраться повыше, можно будет хоть что-то рассмотреть и уже там разберемся, что к чему. А сейчас вон магазин виднеется, ну этот мега супер пупер комплекс, как сейчас это принято называть, а по-нашему по-людски, так просто магазинчик покрупнее, да и все. Вон видите стена его начинается.

Мы посмотрели в указанном направлении и увидели нечто похожее.