Юлия Динэра

Теряя Надежду

Все события и лица, описанные в книге, не имеют ничего общего с реальными людьми и выдуманы автором. Все совпадения случайны.

В оформлении обложки использована фотография с хостинга– https://pixabay.com

Пролог

Только подумать, я была влюблена в этого урода почти всю свою сознательную жизнь. Боже, я даже не могу назвать его по имени. Но мне придется, раз я хочу рассказать эту историю. Его зовут Андрей, сто восемьдесят пять сантиметров мышц, загорелой кожи, наглости и мерзости. С первого взгляда можно подумать, будто он милый, красивый, добрый, но он исчадие ада, поверьте мне, я это уж точно знаю. Я влюбилась в него в шестом классе, когда мы только переехали в этот город на юге России. Маленький, но красивый городок N, будем называть его так, население которого чуть превышает численность живых кур на птицефабрике. Родителей перевели сюда работать, и нас с Альбиной предки захватили с собой и отправили в местную школу, где я и встретила загорелого красавца. Тогда у него не было ста восьмидесяти пяти сантиметров мышц, но уже тогда он славился симпатичным личиком и ужасным характером, о котором я поначалу не догадывалась. Первый год он меня просто не замечал, потому что, во-первых кто посмотрит на такую уродину, как я, во-вторых, КТО ПОСМОТРИТ НА ТАКУЮ УРОДИНУ, КАК Я. О том, что я урод, я, кстати, тоже узнала от мистера «Я живу в солярии». Ну и в-третьих, он учился на два класса старше, и моя сестра Альбинка угодила прямо к нему в «сети». Да, они начали встречаться в десятом классе, а я тогда перешла в восьмой и началось самое интересное. Эта длинноногая скотина заметила меня. Но, естественно не потому что, я понравилась ему или что-то в этом роде, а потому что я была мелкой уродливой, везде сующий свой нос сестрой его девушки.

Однажды, Андрей закрыл меня в мужской раздевалке, где я проторчала до вечера, задыхаясь от запаха пота, пока родители с охраной не отыскали меня. Я не знаю, за что именно было это наказание. Может, за то, что я часто подслушивала его с Альбинкой разговоры, подсматривала за ними иногда и разносила нелепые сплетни, которые потом выходили за пределы нашего класса. Однажды, я сказала, что видела Андрея голым у себя дома, и что его член настолько маленький, что влез бы в замочную скважину. Всем было интересно слушать мои придуманные истории, особенно девчонкам. Одни смеялись, другие завидовали, что я могу быть так близко к мистеру «идеальность». Я была в восьмом классе, у меня были огромные очки и рюкзак размером с фургон, как я еще могла привлечь к себе внимание? И у меня, это хорошо получалось, только вот до хорошего это не доводило. Я никогда не сдавала Андрея ни родителям, ни учителям, просто не могла этого сделать, даже после того случая с раздевалкой. Мне казалось все это забавным, пока я не поняла, как реально бешу его. Сестра смеялась над нами, когда мы с ним спорили, сталкиваясь у нас дома, но она не знала всей истории. Во-первых, она не знала, что я была влюблена в Андрея и, слава Богу, никогда не узнает. Во-вторых, она не знала, как часто, я подслушивала их смазливые разговоры и, при этом меня тянуло на рвоту. Она не знала, как я радовалась их ссорам и, конечно же, она не знала, что этот сукин не раз угрожал мне, оскорблял при всех моих одноклассниках, унижая меня этим, она не знала, какую боль он мне причинял, а я была всего лишь ребенком. Альбина считала нас забавными, говорила, что мы дурачимся, как брат и сестра, но она не знала суть истины: сестра не может быть влюблена в своего брата. Влюблена так, что от каждого его мерзкого слова в мой адрес, сводило желудок, и было ощущение, будто грудную клетку сдавливают тисками. Я всегда знала, что Альбине с внешностью повезло больше чем мне. Она получила мамину фигуру, ее длинные ноги, русые густые волосы, позже перекрашенные в блонд, и голубые глаза. Я же унаследовала целый букет ДНК отцовской природы. У меня его зеленые глаза, рыжие вьющиеся волосы, как у тетки Томы, и проблемы со зрением, как у деда. Признаться честно, я не заморачивалась по поводу своей внешности, меня вполне устраивала длинная копна волос, завязанная в хвост, на затылке, веснушки на носу и большущие очки, закрывающие почти пол лица. Когда, я начала слышать в свой адрес оскорбления, по поду своих очков, слишком тонких ног и чересчур рыжих волос, я обратила на себя внимание. В итоге моя «гордость», как называла мама мои волосы, в одно мгновение переросла в уродство. Я возненавидела свою внешность, я часами стояла у зеркала и плакала, осознавая, что не могу понравиться парню, которого люблю, и я никому не понравлюсь, потому что я – уродина. Все немного поменялось, когда я уехала из города N в город С, чтобы получить высшее образование, до чего дело так и не дошло. Целый год коту под хвост. Вместо ночной зубрежки – травка, вместо посещения лекций – похмелье. Сказать, что я вела себя неподобающе – ничего не сказать, поэтому меня и отчислили. Мама не рассчитывала, что из ее безобидного гадкого утенка выйдет наркоманка – проститутка. Как только утенка, которому доверяли, выпустили на волю и отправили в большой мир для получения знаний и опыта в сфере экономики, утенок начал набираться опыта в другой сфере, которой не похвастаешься родителям. Я и раньше была белой вороной, ну в моем случае рыжей вороной, а теперь я и вовсе изгой, родители боятся посмотреть мне в глаза, а когда смотрят, я вижу в их взгляде отчаяние и сожаление. Хорошо, что они не знают истинной причины моего отчисления. Я умоляла ректора не раскрывать этого, я бы умерла от позора, если бы предки узнали. Рассказала я только Альбинке, она долго смеялась. Сначала сестра даже не поверила, но когда поняла, что я не вру, она сильно рассмеялась и похлопала меня по плечу.

– Ты, правда, сделала это? – спросила сестра, широко раскрыв глаза. Я кивнула в ответ.

– Мама сказала, тебя выгнали за пропуски и распитие спиртных напитков на территории универа.

– И это тоже, – сказала я.

– О, Господи. – Альбина рассмеялась, а потом продолжила: – Не могу поверить, что это ты. Нет, ты конечно всегда была взбалмошной девчонкой, но чтобы позволить себе заниматься сексом у препода на столе. Клянусь, я думала, ты будешь в девственницах лет до тридцати.

– Ауч.

– Прости, но просто это безумие. Тебе хоть понравилось? – я была рада видеть улыбку своей сестренки, и неважно, по какому поводу.

– Это было ужасно, – ответила я, и мы обе рассмеялись.

– Слушай, – продолжила она, взяв меня за руку. – Ты ведь это не серьезно с наркотиками? – ее взгляд стал грустным, брови нахмурились.

– Это всего лишь трава, я не часто ее курю, просто, когда тяжелый день или нечего делать, – я пожала плечами, и сестра сильнее сжала мою руку.

– Жень, прекрати это. Не только ради себя, ради родителей, посмотри на них, они измотаны, мало того, что я теперь инвалид, так еще и ты со своими зависимостями.

– У меня нет зависимостей. Все под контролем.

– Именно поэтому, твоя шкатулка из-под украшений набита травой?

– Ты, что рылась в моих вещах?

– Извини. Я хотела помочь тебе разобрать их, когда ты приехала. Мне надоело быть бесполезной. И когда я увидела это..

– Я избавилась от этого, правда, – ложь, я просто перепрятала подальше от посторонних глаз. Нельзя, чтобы мама или папа нашли траву.

– Я надеюсь.

– И ты не бесполезная, – я пододвинулась ближе к Альбине и обняла ее.

Это был второй день после моего приезда, все было тихо, мы все почти не разговаривали друг с другом, не смотрели друг на друга, и я думаю, что была противна своим родителям.