Глава 1

Утро выдалось неприятным, несмотря на солнце, успевшее осветить землю первыми лучами. Ближе к утру поднялся ветер, принеся с собой прохладу. Она проникала под одежду, вызывала неприятный озноб, и старший инквизитор затянул горловину плаща. Виллор, пребывавший всю дорогу не в лучшем расположении духа, тихо выругался. Охранник поднял на шейда взгляд, но тот не обернулся. Лицо Эйдана хранило непроницаемое выражение, и Ленс Моли не рискнул раскрыть рот. С тех пор, как они с инквизитором покинули Рич, общение было коротким, фразы шейда скупыми, и обсуждать что-то больше того, о чем спросил, он не желал.

Виллор передернул плечами и вернулся мыслями к короткой записке Никса, которую передал ему охранник. «Приезжай срочно. За Шеймом идет охота. Мне не отвечает, ждет тебя. Говорит, что в Ордене творятся страшные дела». Похоже, все-таки заговор – иного объяснения Эйдан не видел. Он бросил искоса взгляд на Моли и поджал губы. Шейду не давал покоя рассказ охранника о том, как они нашли слугу Гурнниса. Выходило как-то гладко и просто. Шеймос был не из простаков, и если решил спрятаться, Никс, не обладавший хваткой Виллора, не имевший такого помощника, как Горт, должен был провозиться достаточно долго. Однако он встретил Шейма на второй день, как вернулся в округ Бьерк, где находилась обитель Ордена. Слишком большая удача, это-то и цепляло старшего инквизитора.

Эйдан вновь вспомнил рассказ Ленса:

– Мы остановились в Бийле в гостевом доме. Одежду сменили еще по дороге, как вы и велели. Господин Никс спрятал перстень, так что инквизитора в нем не опознали. Мы спустились в обеденный зал послушать, о чем народ толкует, но ничего интересного не услышали. В общем, на следующий день отправились ближе к Раклю. Побродили между деревеньками, подобрались к той роще, где напали на старшего инквизитора Гурнниса, ну и решили заночевать на постоялом дворе между Раклем и Бийлем. А ночью стук в дверь. Я открываю, а там парнишка-оборвыш. Сунул мне записку и ходу. Я за ним, догнал у лестницы. Спрашиваю, от кого, мол, послание. Он говорит, что дяденька один дал. Я мальчишку в комнату затащил, младшему инквизитору Никсу показал, объяснил, что к чему. Тот записку прочитал, велел описать, как дяденька выглядел, который послание передал. А как пацан объяснил, так мы Шеймоса и признали. Господин Никс монетку оборвышу дал и отпустил, а мне велел собираться.

Ну, вот так и пришли на место, которое Шейм в записке назначил. Он думал, что вы где-то рядом, потому что младший инквизитор Никс почти всегда с вами, или действует по вашему заданию. А когда узнал, что вы далеко, сказал, что будет ждать вас, и что больше никому не доверяет. Говорит: «Мой хозяин в людях разбирался, он шейду Виллору, как себе верил, вот и я только ему верю». Обидно, конечно, было, но Шейма же не переубедишь, упрямый, как баран. Господин Никс хотел его к вам привезти, но Шеймос сказал, что носа из своего убежища не высунет, потому что за ним охотятся. Мол, он один знает то, за что убили его хозяина. Ну вот. Инквизитор мне записку написал и за вами отправил, уж больно Шейм на вас настаивал. Еще и твердил, что в Ордене затевается что-то нехорошее, мол, бесы душами братьев завладевают. А про то, кого и в чем подозревает – не сказал.

«Предательство», – вспомнил шейд слова умирающего инквизитора. Предательство, не верь, я верил, они поняли, найди. Вот что говорил Гурннис. Всё это бессвязное бормотание имело смысл, но тогда печать уже начала пожирать разум и душу Эйдана, поглотила его, терзая образом понравившейся женщины. Сейчас, когда ему удалось взять себя в руки, бред убитого инквизитора обрел четкость. Виллор смог нарисовать для себя четкую картину, собрав воедино всё, что рассказал магистр Линис, сам Гурннис во время встречи в Ордене, его последние слова на пороге ресторации в Ракле и то, что рассказал охранник Ленс Моли.

Сомнений в том, что в Ордене зреет заговор, уже не оставалось. Гурннис узнал случайно, иначе бы не стал выслеживать и вынюхивать, бродя тенью по обители, а забил тревогу. За эту версию говорило и то, что старший инквизитор был известен, как честный воин, свято соблюдавший устав Ордена. Нет, заговорщики бы не сунулись к нему. Значит, мог подслушать то, что не предназначалось для его ушей. Он не знал, кто замешан в заговоре, поэтому промолчал и начал собственное расследование. Похоже, ему удалось в продвинуться, если Гурнниса все-таки устранили. И устранили тогда, когда появился он, Виллор. Почему? Потому что знали волчью хватку Эйдана. Не хотели, чтобы старик поведал то, что удалось узнать. Причины были явно веские. Убийство инквизитора – преступление против короля. Это преступление приравнивается к государственной измене.

– Я верил… – негромко произнес шейд.

Верил. Кому? Да всем, кто служил в Ордене. До определенного момента Гурннис верил в дух братства, который связывал служителей закона, занимавшихся общим делом. Об этом Эйдан знал из личных бесед со старшим инквизитором. Вычислить, кого имел в виду Гурннис, пока не представлялось возможным. Но то, что заговор пошатнет устои их общества, можно было предполагать с уверенностью.

Что Гурннис мог посчитать опасным? То, с чем боролся всю жизнь – отступники. Как может предать инквизитор? Связаться с отступниками.

– И маги осмелились подойти почти к самой обители… Хм…

– Вы что-то сказали, ваше благородие?

– Я размышляю.

– Простите.

Виллор опять скосил глаза на охранника. Лицо Моли оставалось безучастным, хотя толика любопытства в его глазах мелькнула. В дороге мужчины были вдвоем, и охранник явно скучал от постоянного молчания. Ему хотелось бы поговорить, но Виллор не Никс, к нему лезть опасались. Старший инквизитор вдруг пожалел, что рядом с ним не Тим. С Лерсом можно было порассуждать вслух, послушать, что он думает. Ум своего слуги Эйдан ценил. Иногда Тимас мог дать дельный совет или натолкнуть на верный вывод, отметив то, что пропустил в размышлениях его хозяин. Но Тим остался в Риче.

При мысли об этом небольшом городке Виллор помрачнел. Как бы ему ни хотелось быть ближе к вдове Ассель, оставаться в Риче не имело смысла. Его присутствие тяготило Ливану, да и раздобыть теперь сведения становилось сложным. Во-первых, жители Рича. Узнав, кто всё это время пускал им пыль в глаза, уже не будут столь словоохотливы и откровенны. Каждый начнет искать за собой грех, пытаться понять, в чем его можно уличить. Будут вспоминать прежние разговоры, хвататься за головы, хоть ничего опасного ими и не было сказано. Кто-нибудь начнет намеренно возводить напраслину на давнего недруга, лишь мешая и направляя по ложному следу. Во-вторых, про то, что в Риче находится инквизитор, непременно услышат причастные к магическому вмешательству в зачатие Тейдара Асселя. И если маг где-то поблизости, он затаится. Этого допустить не хотелось.

Ну и, в-третьих, сама госпожа Ассель. Теперь приблизиться к ней можно лишь с пистолетом в руках. Ворота ее дома уже не откроются для инквизитора, а биться головой в неприступную стену Эйдан не видел смысла. Сначала нужно было разобраться с тайнами покойного судьи, потом уже пытаться достучаться до женщины. Да и бесы знают, что сотворит перепуганная мать, чтобы защитить свое дитя, когда ее страх обрел плоть. Как истолкует она их знакомство и новое появление инквизитора в Риче? К чему приведут ее выводы? И чтобы избежать необдуманных и, возможно, опасных поступков, Рич покинул не только шейд Виллор с воином Ордена, но и слуга шейда. Правда, Тимас отделился от хозяина, как только город скрылся из виду, и повернул в обратную сторону. Скрываться и вести тайное наблюдение бывший наемный убийца умел в совершенстве. К тому же ему предстояло выяснить всё то, что собирался узнать сам Эйдан.

– Сбереги их, – велел Виллор, прощаясь с Тимом. – Если что-то случится, не прощу.

– Ваше благородие, – привычно оскорбился Лерс. Он мог себе это позволить.

– Я предупредил.

– Я услышал, – кивнул Тимас, на том и расстались.

Эйдан еще раз прокрутил в памяти указания, которые оставил Лерсу, и покачал головой. Вести расследование и охранять мать и сына Асселей было затруднительно даже для Тима. Впрочем, бывший наемник умел создавать свою сеть агентов, если это требовалось для дела. Скорей всего, Лерс будет использовать обитателей окраин, с которыми успел подружиться, это правильно, это даст ему простор для действий. С чего начинать, Тимас и сам знает. Оставалось только дождаться результатов и надеяться, что Ливиана вновь превратится в тихую мышку и закроется у себя в поместье. Она неглупая женщина, значит, должна понимать – если на нее ведется охота, то бегством она только подтвердит виновность. Нет, должна высидеть какое-то время, ожидая, что будет дальше, и лишь потом попытается скрыться, она и так собиралась это сделать.

Исчезновение госпожи Ассель не пугало старшего инквизитора, он знал, что легко найдет ее, куда бы беглянка ни решила направить свои стопы. Во-первых, Тимас проследит, а во-вторых, есть Горт, он отыщет Ливиану, даже если Лерс потеряет след. Так что ограничивать женщину в действиях и мешать ей покинуть Рич, Виллор не собирался. Пусть чувствует свою свободу, так спокойней для всех. Лишь бы предположение о том, что маг, который помог Итеру Асселю с зачатием, а после убрал свидетеля, не подтвердилось, иначе Ливиана оказывалась в настоящей опасности.

Что до интереса Ордена, Виллор не переживал. Пока никто не знает о «проклятии», и пока старший инквизитор не начал сходить с ума, братья не будут интересоваться объектом его страсти. С этой стороны Эйдан был относительно спокоен. Собой он владел отлично, теперь это давалось даже легче, чем после активации печати. Больше не было вечного раздражения, не терзали сны, так похожие на реальность, не испепелял душу огонь желаний. Если не считать того, что чувство к вдове проросло корнями в его сердце, то в остальном Виллор ощущал себя вполне сносно. Мог мыслить, не сбиваясь бесконечно на воспоминания о госпоже Ассель, и больше не крушил мебель в снятой на постой комнате постоялого дома, как это было вначале. А если и держался особняком от случайных знакомств в дороге, то уже не потому, что опасался причинить кому-нибудь вред, просто ему не хотелось ни с кем разговаривать и изображать приветливого попутчика. От переодеваний и ролей старшего инквизитора уже тошнило. Нужно было отдохнуть после Рича. Слишком долго он делил себя надвое, разыгрывая жизнерадостность, когда приходилось таить в душе совсем иные чувства. Эйдану требовался отдых от лицедейства. Хотя бы на время пути до встречи с Никсом и Шеймосом.

– К вечеру должны уже добраться до места, – все-таки решился заговорить Ленс.

– Да, – согласился Эйдан. – К вечеру.

И если повезет, то Шейм расскажет нечто дельное. Тогда можно будет начать разбираться с тем, что творят братья. Очень хотелось верить в то, что расследование не затянется и можно будет вернуться к другому делу, возможно, добиться понимания и доверия перепуганной женщины. У них ведь недурно получилось поговорить прежде, чем Моли вломился на пикник и всё испортил. Эйдан в третий раз покосился на охранника. Нет, злости на служаку не было. На идиотское стечение обстоятельств, да, на Ленса – нет.

Инквизитор устремил взгляд перед собой и вернулся к убийству Гурнниса. В который раз восстановил этот день в памяти. Вспомнил проведенные на скорую руку допросы, стараясь ухватить все нюансы. На мальчишках Виллор пока не стал заострять внимания. Их причастность казалась маловероятной, уже хотя бы потому, что сопляков не стали бы подключать к серьезному делу. Слишком ненадежные исполнители, да и не справились бы они с двумя взрослыми мужчинами. И пусть старший инквизитор был уже немолод, но силы и сноровки ему было не занимать. Про Шеймоса и вовсе не стоило говорить, он был моложе своего хозяина, силен и ловок, к тому же в смелости и смекалке бывшему разбойнику не откажешь, как и в преданности. Нет, послушники всего лишь случайный эпизод, в этом Эйдан был уверен, как и прежде.

Затем пришла очередь стражей, точней, их показаний. Из всего разговора, если откинуть двух пареньков, готовивших ловушку старшему инквизитору, наиболее интересной персоной оставался приезжий шейд со слугами. Он покинул обитель после приезда Виллора, но до того, как Эйдан и Гурннис отправились в Ракль. Могли люди шейда быть причастны к засаде и нападению? Могли. Если заговорщики опасались возможного разговора между двумя инквизиторами, то понимали, что Гурннис захочет довериться молодому приятелю. Кстати…

– Почему они не убрали Гурнниса раньше? – спросил сам себя вслух Виллор. – Если он болтался по обители, выслеживал, вел тайное расследование?

– Не знаю, ваше благородие, – пожал плечами Моли.

– Не знаю… – машинально повторил Эйдан. – Не знали, или…

Или дело в том, что старого волка невозможно было выкурить из логова? Как сказал Линис, Гурннис засел в стенах замка. Он не покидал Орден. Может так защищал свою жизнь, понимая, что в обители его не тронут – слишком явное указание на то, что в Ордене нечисто, и тогда замок и его обитателей могли вывернуть наизнанку, чтобы добраться до истины. Но вдруг вернулся Виллор, и это стало решающим толчком к устранению Гурнниса. Или же, как раз раскопал то, что сделало старика опасным для заговорщиков. Возможно, Шейм даст ответы на эти вопросы. Оставалось ждать совсем немного.

Но вот что было совершенно неясным, так это кому можно доверять. Возможно, Линису… Эйдан воссоздал по памяти поведение магистра, когда он привез тело Гурнниса. Вроде придраться было не к чему. Для Линиса смерть старшего инквизитора стала неожиданностью. И он так же испытующе смотрел на Виллора, как и тот на магистра. Они оба искали друг в друге следы гнильцы, но не нашли. Впрочем, это ничего не значило. Линис был хитер по натуре, мог и сыграть волнение и недоумение, но Эйдан пока оставил под большим сомнением причастность магистра к заговору. К тому же Линис должен был заняться расследованием. Было бы неплохо узнать, что выяснил магистр…

– Проклятье, – тихо выругался шейд.

По всему выходило, что в обитель заехать придется. Никсом уже не обойдешься, здесь требовалось его собственное присутствие. Виллор вдруг невесело усмехнулся, возможно, это и к лучшему. Время его отсутствия даст Ливиане успокоиться, а Тиму найти ответы на загадки Итера Асселя. Быть может, когда сам шейд освободиться, уже не останется никакой угрозы, и разговор с вдовой выйдет более результативным.

Перед отъездом Эйдан хотел отправить ей небольшое послание, где объяснял, что он не враг, и для Тейда не опасен. Потрясение после пикника оказалось велико. Конечно, такое стремительное падение с небес на самое дно пропасти! Только казалось, что всё удастся, что есть место для надежды, и вдруг такой сокрушительный удар! И шейд чуть не совершил очевидную глупость, схватившись за бумагу, но быстро опомнился, представив панику Ливианы, когда она поймет, что ее тайна известна инквизитору. Пришлось отказаться от идеи с посланием и отложить всякие объяснения на будущее, когда момент будет более благоприятным.

К полудню путники въехали в городишко, больше напоминавший разросшееся село. В общем-то, так оно и было, но центральная площадь и двухэтажное здание ратуши позволили поселению заполучить гордое название – город. Моли пофыркал себе под нос, глядя на выводок гусей, чинно шагавших по площади, Эйдан усмехнулся. Следом за гусями топал взлохмаченный белобрысый мальчишка. Штанина на правой ноге была закатана, являя миру ободранную коленку, левая нога оставалась скрыта полностью. В руке он держал длинную хворостину. На вид пареньку было не больше шести-семи лет.

– Эй, малец, – позвал его инквизитор.

Мальчик остановился, сощурив на солнце одни глаз, посмотрел на всадника. Маленький гусопас утер нос запястьем и спросил:

– Чего хочете, вашбродь?

– Как называется ваш городок? – Эйдан и сам бы не смог объяснить, зачем остановил мальчика, но вид ребенка неожиданно развеселил и умилил его.

– Так и называется – Город, – ответил мальчик, вновь шмыгнув носом.

– А как раньше назывался?

– Так Головешки же, – пацаненок поглядел на шейда так, словно тот спросил о том, о чем знал весь свет. – Деда сказывал, что деревня, которая тут стояла, сгорела, вот когда новую ставили, так и прозвали – Головешки. А теперича-то мы Город.

– Оно и видно, – хмыкнул Ленс Моли.

Виллор сунул руку в карман и, свесившись с седла, протянул мальчишке медную монетку.

– Держи на леденцы.

Гусопас не стал скромничать, монетку взял, повертел ее в пальцах, даже попробовал на зуб. После сунул в карман штанов и важно произнес:

– Баловство всё это, вашбродь. Дитёв-то иначе учат, но благодарствуйте, пригодится.

Эйдан расхохотался, махнул мальчишке и тронул поводья. Конь зацокал копытами по каменным плитам, прошагал мимо гусей, и вскоре путники уже подъезжали к гостевому дому. Виллор обернулся, бросил назад взгляд, но гусопас уже успел скрыться вместе со своей стаей.

– Дитёв… – повторил старший инквизитор и снова негромко рассмеялся. – Забавный мальчишка.

– Смешной, – согласился охранник.

Мужчины спешились и направились к гостевому дому, вывеска на котором сообщала, что здесь имеется ресторация. Заявление, как и ожидал Эйдан, оказалось преувеличением. От ресторации здесь было только название и салфетницы на деревянных столах, не покрытых скатертями. В остальном, обычный трактир, каких было немало раскидано по дорогам Антара. Однако инквизитор с воином Ордена находились в Городе, и, конечно, ресторация обязана была тут находиться.

– Поглядим, чем нас тут накормят, – хмыкнул Виллор и подозвал скучающего официанта.

Тот отлепился от высокой деревянной стойки и, широко зевнув, направился к посетителям. Уже почти дойдя до стола, за которым сидели шейд с охранником, официант вновь растянул рот в зевке, не удосужившись прикрыться ладонью, и Моли негромко усмехнулся:

– Что-то я сильно опасаюсь, ваше благородие. Уж больно велика пасть этого упыря.

– Вдвоем не поместимся, я уже прикинул, – деловито ответил шейд. – В любом случае, ты можешь быть спокоен, он сожрет только тебя.

– Почему это? – возмутился Моли. – У вас, вон, мозгов поболее моего будет, а говорят, что упыри имеют особую слабость к мозгам.

– И ты совершенно прав, Ленс, – согласился Эйдан. – Мои мозги – достояние Антара. Ты же не хочешь, чтобы тебя обвинили в растрате государственных ценностей? Стало быть, тебе и отправляться в пасть. Не волнуйся, друг мой, твое имя войдет в историю королевства.

– Нет у вас совести, ваше благородие, – укоризненно покачал головой Моли.

– Зато мозги есть, – усмехнулся Виллор и посмотрел на официанта, переводившего туповатый взгляд с инквизитора на охранника. – Он ваш, любезный. Заглатывайте.

– Чего? – переспросил официант и поскреб пальцами в затылке.

– Чем кормить будете? – устало спросил шейд, откинувшись на спинку стула.

– А? – снова спросил официант.