Моё большое путешествие

Гул и грохот нарастали, становясь почти невыносимыми. Вагон раскачивало всё больше. Ещё немного, и он стал бы задевать стенки тоннеля. Я огляделась, одна ли я испытываю дискомфорт? Но пассажиры вели себя спокойно, как всегда, уткнувшись в гаджеты, и не замечали ничего вокруг. Болтанка никому не мешала, даже более того: люди вокруг будто успокоились, замерли, забывая, как казалось, водить пальцем по экрану. Я посмотрела назад: поезд вился змеем, всё увеличивая скорость.

«Ещё немного, и взлетим!» – подумала я, как вдруг он начал тормозить. Наконец моя станция. Быстрее на улицу! Вдохнуть свежего воздуха и отойти от этой бешеной гонки.

На улице шёл снег. Рановато для середины октября, но не неожиданно: север есть север. Подняв повыше воротник, я зашагала к дому, попутно отмечая перемены в знакомом до боли пейзаже. Ларёк с пирожками убрали – когда успели? На седьмой этаж я поднималась пешком. На нашей площадке неприятно мерцала лампочка, окрашивая всё синеватыми вспышками, от чего окружающее казалось карандашным наброском. Вдруг картинка неприятно качнулась, добавив в синеву тёмные кляксы пятен. Даа… доходилась пешком! Беречь себя надо, на лифте ездить.

Я достала ключи, как вдруг дверь распахнулась, и меня буквально всосало в тёмное нутро квартиры, жадно чавкнув закрывающейся дверью. Не успев опомниться, я услышала лёгкий шёпот рядом: «Здравствуй, дорогая, я заждался!»

Волосы на голове шевельнулись. Говорившему взяться было неоткуда: я живу одна. Мой кот, хоть и не в меру общительный, но на такие вещи пока не способен. Я нащупала выключатель, но свет не зажёгся. Как в лучших традициях дешёвых ужастиков, подумала я.

«Не трудись, электричества здесь нет». Чиркнула спичка, и я увидела огромный масляно-чёрный глаз, немигающе смотревший как-то по-птичьи на меня. Странное существо крякнуло, видимо, обжегшись.

«Вот не люблю я эти человеческие штучки».

Он щёлкнул, и маленький огонёк заплясал между нами. Тот, кого я прежде приняла за птицу, на самом деле был кем-то непонятным, без ярких признаков, и больше походил на игрушку, неумело вытесанную из дерева. Вдобавок он ещё был плоским, как лист бумаги.

«Живая, нет?» – ехидно спросил он, ткнув меня лапкой.

«Ты кто?» – с трудом выдавила я.

«Ожила! Я? Ну, вообще зависит от ситуации. В данный момент я – твой проводник».

Он толкнул дверь в спальню – за ней была непроглядная тьма. Проводник вновь щёлкнул, и огонёк, по-прежнему висевший между нами, послушно поплыл в комнату. Вот только комнаты никакой там не было. Огонёк удалялся и удалялся, став точкой, но ничего, кроме темноты, я так и не увидела. Снова щелчок, и новый огонек заплясал рядом.

«Милости просим!» – фигурка скрутилась в спираль и маленькими лапками указала на вход. Волосы на голове встали дыбом второй раз.

«Я не хочу туда! Я не пойду! Верни мне мою комнату!»

«Понимаешь ли, это невозможно».

«Почему?!»

«Ну, рассказывать нам не положено. Просто поверь: выбора у тебя нет».

Входная дверь на мгновение приоткрылась, и я увидела кусок площадки, уходящий в ничто. Ещё секунду я всё же колебалась, а потом поняла, что выбора у меня действительно нет: «Идём!»

Как только мы ступили во тьму, она начала светлеть. Проступили образы сначала дороги, по которой мы шли, потом травы, потом проявились деревья, и вскоре пейзаж стал виден ясно. Мы были среди цветущего сада, мягкий свет струился, сверкая сквозь деревья, словно дорогая восточная ткань.

«Хм, неплохо», – сказал мой проводник.

Я удивлённо посмотрела на него. Теперь он напоминал довольно крупного суслика, и только глаза остались прежними, чёрными и немигающими.

«Что неплохо?» – спросила я.

«Вот это, – и он обвёл пейзаж своей маленькой лапкой. – Твоя работа».

«Почему моя? Я думала, этот сад уже был здесь».

«Нет, он появился, потому что ты его представила».

«Но я вообще ничего не представляла!»

«Значит, подсознательно получилось».

«Как во сне?»

«Во сне немного иначе. Не все могут создавать сны, многие участвуют в уже созданных шаблонах».

«Слушай, а если моё подсознание сейчас начнёт выдавать какие-нибудь неприятные картины, как быть?»

«Да никак!» – он захихикал.

«А в квартире? Вся эта тьма, не включающийся свет, мерцание лампы – это тоже моё подсознание нарисовало?»

«Там нет. Там был наш сценарий. Мы тоже не от себя работаем, понимаешь? Конечно, иногда приходится импровизировать, но в целом… А, уже пришли! Теперь ни слова, поняла?»

Я кивнула и хотела было что-то спросить, но он зыркнул на меня своими глазищами, и слова застряли в горле. Снова наступила темнота, но не совсем полная, скорее, тёмные сумерки, когда мир становится похож на зернистое фото. Обстановка мне не особо нравилась. Когда же послышался далёкий вой, я во все глаза стала смотреть по сторонам, повторяя про себя, что всё это сценарий и не более!

В лицо ударила волна воздуха, и я увидела огромную физиономию со светящимися глазами. Она летела, раскрыв рот, на меня с неимоверной скоростью.

«Сценарий, сценарий… Это сценарий», – твердила я мысленно, что помогло: видение исчезло. Я уже собиралась расслабиться, как в затылок мне кто-то дыхнул. Мороз пробежал по коже. Я даже что-то промычала, как мгновенно в голове возник чёрный глаз проводника: «Молчи!»

«Сценарий, чёрт бы их побрал, сценарий…»

«Привет, Гу!» – мой проводник казался расслабленным и даже радостным, приветствуя кого-то за моей спиной. Я медленно повернулась, но никого не увидев, вопросительно уставилась на проводника.

«Ты просто близко стоишь, его так не видно. Отойди подальше».

Я чуть сдвинулась назад, потом ещё. И с каждым шагом назад передо мной всё отчётливее проступало нечто. Морда с выпученными круглыми глазами, изо рта, напоминающим человеческий, торчали, загибаясь вверх, клыки. Львиная грива, обрамлявшая сию чудесную физиономию, змеилась туманом. Он напомнил мне изображения дэвов в индуизме. И хотя я видела только голову этого существа, возможно, что его пятнадцатая рука в этот момент чесала третью левую пятку.

Мой проводник в свойственной ему манере затараторил: «Как хорошо, Гу, что мы встретили именно тебя! Надо же, не думал, что Пустошь появится так скоро. Подойди ближе», – обратился он ко мне, повернувшись. Подойдя, я с удовольствием отметила, что больше не вижу никого, а лишь чувствую лёгкий запах цветов, исходивших от дыхания огромного Гу.

«Пустошь?!» – я вопросительно посмотрела на проводника.

«Да, интересное местечко, знаешь ли…», – замялся он.

«Опять сценарий?»

«Как раз таки нет! – он как-то оживился, видимо, я дала ему лазейку для ответа. – Как раз таки наоборот! Никакого сценария, то есть всё что угодно, кроме сценария! – он нервно хихикнул. – Но Гу эти места знает хорошо. Он проведет нас, правда, Гу?»

Раздался звук, составивший бы конкуренцию Иерихонским трубам, и показалось мне, что в этом трубном гудении я услышала «угу» , и поняла, почему мой новый знакомый зовётся так, а не как какой-нибудь Муладхарадха или Батухтисутва или… В общем, мне повезло! Мои проводники ещё немного посовещались, и мы двинулись в путь. Я не видела Гу, но ощущала его присутствие то ближе и явственнее, то почти не различимо. Основным же оставался мой приятель Суслик (так я его прозвала).

Стало светлее, и немного спустя у меня появилось ощущение, что мы идём по залитому солнцем снежному полю, и миллиарды снежинок стараются отразить лучи света от своих крохотных граней. Глаза начало слепить так, что я еле различала силуэт шедшего впереди.

Я прикрыла глаза рукой, и в этот момент правая нога угодила в какую-то яму. Я даже не успела испугаться, потому как в тот же момент почувствовала опору под ногами и только потом поняла, что я уже не на снежном поле, а на вершине дерева. От неожиданности у меня закружилась голова, и я схватилась за сук. Почувствовав себя лучше, я услышала чьё-то бормотание неподалёку: «Нет, ну это надо! Угораздило же её в лунку попасть!»

Узнав голос, я взвизгнула от радости: «Это ты, Суслик? Как я рада!»

«Кто-кто?» – обиженно спросил мой проводник, вновь ставший плоским, как при первой нашей встрече.

«Ой, прости, не хотела тебя обидеть. Просто ты напомнил мне суслика, когда мы были в саду… Я же не знаю твоего имени».

«Ладно уж, называй как угодно, я не обидчивый. Имён знать не обязательно».

«А как же Гу?..» – спросила я.

«Это я его так зову. Настоящих имён здесь никто не говорит».

«А, ясно! Тогда я буду звать тебя Сусл!».

«Тогда уж лучше Лик. А ты будешь Тёпа».

«Тёпа?!»

«Недотёпа», – буркнул он.

«Вот тебе раз! То миры творю одной лишь мыслью, то вдруг – недотёпа!»

«Одно другому не мешает».

Мы замолчали, и я стала осматриваться. Толком я не увидела ничего, кроме таких же деревьев, покрытых золотой, словно металлической, листвой.

«Что делать будем?» – спросила я.

«Будем ждать Гу. Он все лунки знает, он нас найдёт. Нужно только подождать».

«Что такое «лунки»?»

«Долго рассказывать… и не положено нам!»

Я почувствовала, что он колеблется, и поднажала: «Если я не буду знать, что это такое, то могу снова провалиться».

Он глянул на меня масляными глазами и устроился на своём суку поудобнее.

«Пустошь сама по себе не опасна, она вроде шестерёнки: в ней есть лунки и зубчики. Так вот, лунки позволяют проникать в другие миры. То есть как бы часть другого мира ненадолго попадает в Пустошь».

«А потом куда девается?» – не удержалась я.

«Либо остаётся на месте, либо переносится Пустошью в другой мир. Не перебивай, я сложные вещи рассказываю, боюсь сбиться! Так вот, а зубчики создают нечто абсолютно новое, то, чего никогда и нигде не было».

«То есть зубчики – что-то вроде двигателя прогресса?» – спросила я. В ответ послышалось утвердительное мычание.

«Лик, а можно ещё вопрос? – я умоляюще посмотрела на него. Он проворчал что-то нечленораздельное, но не отказал. – Ты говоришь «миры», а сколько их? И как это вообще всё устроено?»

«Хм, это уже два вопроса! Ладно, – сжалился он, – так и быть, попытаюсь объяснить доходчиво». Он прислушался к звукам леса, потом закатил глаза, что-то промычал и только после этого начал: «Мир, весьма приблизительно, но всё же можно сравнить с механическими часами. То есть, это диск или тарелка, в которой есть всякие винтики, оси, камешки, шестерёнки, мосты».

«Понятно, – протянула я, – то есть, нет… Смотри, шестерёнки – это Пустоши, так? – он кивнул, – мосты… Мосты и есть мосты, они соединяют. С осями тоже всё более-менее ясно… А вот что такое «тарелка» и «камень»?»

««Тарелка» – материя мира, его основа, а «камень» задаёт принципы, как всё это будет функционировать, что-то вроде свода правил», – и он замолк. У меня было ещё много вопросов, но я тоже молчала. Спустились густые сумерки, я размышляла над услышанным и не заметила, как уснула…

Проснулась я от светившего в глаза солнечного лучика. Он уже порядком нагрел мне лоб, и я подняла руку, чтобы заслониться. Движение далось мне с трудом, руки казались деревянными. Я попыталась встать, но тело не слушалось, ноги будто вросли в дерево. Я начала причитать и звать Лика на помощь, сначала тихо, потом громче и громче, но мне никто не ответил. Тогда я решила не тратить силы на крики, а приложить их для своего освобождения, но дерево было сильнее. Я чувствовала, как оно врастает в меня, поглощая и делая меня ещё одной своей ветвью. Я уже готова была сдаться, как вспомнила свой Яблоневый сад и если я его создала неосознанно, может получиться сделать что-то сознательно. Я сконцентрировалась и представила, как Пустошь поворачивает свою лунку и переносит её на другое место вместе со мной и этим злостным деревом.

«Шестерёнка поворачивается… – твердила я, наблюдая, как мои руки покрываются жёсткой металлической листвой, – поворачивается, поворачивается, пово…». Я закрыла глаза.

И вот я уже дерево, я следую за солнцем и протягиваю свои прекрасные листочки к его свету. Мне хорошо, впереди много лет счастливой спокойной жизни. Но идиллия прекращается: мой лес исчезает, всё приходит в движение, и вот уже холодный ветер треплет мою крону, гнёт ветви… Тяжко.

«Куда идём мы, трум-ту-тум, большой-большой секрет…». Песенка из мультфильма эхом отзывалась в голове, и я не могла понять, слышится она мне на самом деле или это отголоски старых воспоминаний.

Открыв глаза, я поняла, что сижу на земле, укатанная в тёплый плащ и прислонившись спиной к дереву. Рядом, что-то мыча под нос, возилась какая-то горбатая фигурка. Я подобралась, готовясь к быстрому действию в случае опасности. Фигурка выпрямилась, и на меня зыркнул чёрный масляный глаз.

«Ах, это ты! Как ты мог меня бросить?! – негодовала я. – Я чуть не стала деревом!»

«Вообще-то, стала. А почему ты решила, что я тебя бросил? Иначе как бы мы сюда попали?»

«Я… я… я думала, что смогла силой мысли повернуть шестерёнку, и мы перенеслись», – я растерянно смотрела на него.

«Ну, сдвинуть Пустошь тебе одной не под силу. Я помог, конечно же! Но всё равно молодец, вспомнила мои слова в такой сложный момент». Он подошёл и похлопал меня по плечу. Теперь он походил на садового гнома, только без колпака и лопаты.

«Пойдём, надо успеть до темноты».

«Успеть куда?»

Честно говоря, я только сейчас задумалась о том, куда мы вообще идём, о цели нашего путешествия.

«И куда мы вообще идём?» – подбоченясь спросила я.

«Не куда, а зачем» – со значительным видом поправил он. Я открыла было рот, но он меня опередил: «А зачем – это мы узнаем в конце пути».

Вот так, приплыли!

Пока в моём мозгу происходили процессы по поиску смысла в его словах, он, воспользовавшись ситуацией, ушёл вперёд. Тропка, по которой мы шли, уводила вниз по холму, с которого открывался чудесный вид на небольшой, окружённый городской стеной, городок.

«Нам туда нужно успеть до темна?» – крикнула я на бегу Лику. Пока я любовалась пейзажем, он успел прошагать довольно большое расстояние.

«Не ори!» – резко ответил он. Потом, смягчившись, добавил: «Здесь не надо кричать, мы никогда не знаем, одни ли мы тут. После того, как мы сюда попали, у меня ощущение, что за нами наблюдают. Нам надо успеть до темноты в город и, желательно попасть на мост».

Одни загадки. Я трусила за Ликом и гадала, где же мы очутились. Почему-то это место не внушало мне страх: наоборот, я чувствовала огромное воодушевление, будто вновь очутилась в родимых местах.

Мы спустились с холма и вошли в небольшой редкий лесок, пересекаемый дорогой, ведущей, как мы предположили, к городу. Странно, но по пути нам никто не встретился, лишь пару раз мелькнула чья-то тень в кустах. Без приключений и разговоров мы дошли до реки, на том берегу которой стоял город. Неподалёку от нас была переправа. Видимо, не только стена была средневековой: средневековье здесь царило повсюду.

На причале суетились люди. Тут, как обычно бывает, раскинулась торговля. Кто-то торговал рыбой, кто-то снастями, кто-то пытался продать старые заржавевшие вилы. Я же заинтересовалась стеклянными бусами. Когда я спросила цену, торговка, увидев меня, отшатнулась в ужасе. За ней последовали и другие. Вскоре, на пристани воцарилось молчание: все смотрели на меня.

Лик, распихав зевак, подошёл ко мне и та же торговка пронзительно завизжала. К ней присоединился хор других голосов, и нам пришлось поспешно ретироваться. Подбегая к причалу, мы увидели огромного человека в кожаном коричневом плаще. Он как раз отвязывал лодку и махнул нам. Под нескончаемый хор голосов мы, не задумываясь, прыгнули в неё и поспешили отчалить.

Незнакомец сел на вёсла, и его единственный глаз (второй скрывался под чёрной повязкой), смотрел на меня цепко, словно ощупывая. Как мне показалось, Лик несколько оробел в его присутствии. По крайней мере, пока он был нем, как рыба.

«Зачем вы едете в город?» – спросил мужчина, не сводя с меня взгляда.

Я покосилась на Лика, у того вид сделался придурковатый, но он таки промямлил: «Едем в гости, к куму».

У меня брови доползли до затылка от его ответа. На всякий случай я постаралась принять невозмутимый вид. По-моему, мне это не удалось, потому как незнакомец вновь обратился ко мне.

«А ваш кум где живёт? Я бы вас проводил, если по пути, а то вдруг кто обидит», – и он осклабился, что в его понимании, наверное, считалось дружеской улыбкой. Я искоса глянула на Лика. Лицо его уже не было придурковатым: на нём была печать глубокого дебила – и я поняла, что придётся отдуваться самой. Я лихорадочно начала вспоминать всё, что знаю о средневековых городах.

«Он живёт у рыночной площади, в зелёном доме, двухэтажном таком», – я рисовала в воздухе форму дома, в тайне надеясь на чудо. Незнакомец нахмурился: «У площади живут ремесленники. Зелёный дом… А-а-а, уж не мастер ли Гугель ваш кум?» – он выдал свою фирменную улыбку.

«Да, он самый! – подал голос Лик. В этот момент лодка аккуратно причалила к берегу. – Спасибо». Он засуетился и сунул монетку в руку лодочника. «Мы спешим. А ты пошевеливайся!»

Он ткнул меня в спину так, что я чуть не упала, но лодочник вовремя меня поддержал. Лик соскочил на берег, а я так и осталась в лодке в крепких руках незнакомца. Он наклонился и посмотрел мне в глаза: «Куда же вы так спешите? Уж не к только что придуманному мной мастеру? Никаких Гугелей здесь отродясь не было!» Он отвратительно захохотал. Я попыталась вырваться, но он только крепче схватил меня и поволок на берег. В ужасе я смотрела по сторонам, но здесь никого не было. Лик тоже исчез. Вот так проводник… В самые сложные моменты его как ветром сдувает!

Одноглазый ослабил хватку и, придав нашей паре вполне благопристойный вид, поволок меня в город.

«Я следил за вами от самого холма. Понятия не имею, кто вы и как там очутились, но это даже мне на руку. Жаль только твой приятель смылся, иначе спектакль получился бы интереснее».