«Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему даждь славу о милости Твоей и истине твоей»

Пс. 113. 9

© Ю. А. Егорова, 2021

ISBN 978-5-0051-7006-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора:

Если бы я не верила в Бога, то бы сказала, что эта книга появилась благодаря случайному стечению обстоятельств. Но нет ничего случайного, в какой-то момент я поняла, что должна ее написать, должна ее оставить после себя, должна рассказать людям, что Господь сотворил со мной чудо исцеления. Я старалась вложить в эту книгу всю свою душу, все свое сострадание к людям, которым в жизни достаются насмешки, которые делаются героями анекдотов. Но это же живые люди, и они страдают.

Эта книга не только для тех, кому поставлен диагноз «шизофрения», но и для тех, у кого маниакально-депрессивный психоз, невроз, беснование, депрессия, страхи, стремление к самоубийству, а у детей болезнь Дауна, плохая наследственность, дебильность и припадки. Здесь вы найдете примеры излечения с помощью Божией от этих болезней.

И хотя, как пишет Феофан Затворник, «есть болезни, на излечение коих Господь налагает запрет, когда видит, что болезнь нужнее для спасения, чем здоровье», нужно помнить и то, что «Иисус Христос вчера и сегодня и вовеки Тот же» (Евр. 13: 8) и, как раньше, ходя по земле, Он исцелял больных, так исцеляет Он и сейчас.

Часть 1
(которая является перепечаткой отдельных глав первого издания книги)

Глава I

Пробуждение

Я открыла глаза. Первое, что я увидела, была огромная голая женщина, брезентовыми ремнями привязанная к кровати. Наши койки стояли вплотную, она смотрела на меня и просила: «Девочка, отвяжи меня».

Не знаю, почему я не испугалась, а встала и пошла к ней. Но женщина с соседней кровати строго сказала: «Не ты привязала, не тебе и отвязывать!» И я отошла.

Это было первое утро в сумасшедшем доме.

Глава II

Любовь

В юности я была полной и успеха у противоположного пола не имела. Поцеловал меня первый раз одноклассник (кстати, первая любовь), когда мне было 18 лет. Начитавшись романов о гордых девушках, которые сразу запросто так не сдаются, я сказала ему: «Не надо». И он ушел. Навсегда. Тут я впервые поняла, что романы – это одно, а жизнь – другое.

Институт, куда я поступила, был женский и тоже не способствовал личной жизни. У нас в группе был один мальчик, да и тот староста. Вся нерастраченная любовь и нежность сердца в годы учебы была обращена на моего кумира – артиста Андрея Александровича Миронова. Тогда он часто приезжал в Ленинград с творческими встречами, и мы с подругой ходили на две за день.

Но вот институт закончен. Мне исполнился 21 год, пора было подумать и о личной жизни. Лет за пять я похудела на 20 кг, и чем скорее таяли килограммы, тем больше я нравилась. Проблема состояла в том, что мне-то нравились исключительно женатые. Сначала я честно боролась с собой, даже пыталась выйти замуж, но поняв, что мне недостаточно, чтобы меня любили, что я хочу любить сама, отказала.

Я была книжная девушка, воспитанная на романах, фильмах, песнях, которые превозносили (и превозносят до сих пор) романтическую любовь (эрос) между мужчиной и женщиной как высшее счастье, идеал, цель жизни, ее смысл, забыв, что есть еще и агапэ. Чтобы понять это, мне пришлось дорого заплатить.

Но в те годы я хотела только одного: познать эту любовь. И я сказала себе: «Плевать на всех жен, буду любить кого хочу и если получится, то отобью». Тогда у меня и мысли не возникало, что это грех.

И вот, наконец, в 28 лет пришла та самая долгожданная любовь. Познакомились мы в походе, он был москвич. Я знала, что он женат, и что у него есть маленький сын.

Сначала, я не выделяла его из группы, но однажды осознала, что смотрю только на него. Он был не такой как другие. Если все несли по одному рюкзаку, то он – два. Если возникала какая-то проблема, он тоже был тут как тут. Он думал о других и старался помогать чем мог. И когда он первый раз пригласил меня танцевать и стал расспрашивать, то после танца я отошла с мыслью: «Мне этого мало!». Но влечение наше оказалось взаимным. И было счастье. Я переживала все как чудо. Мне хотелось кричать об этом на весь мир.

После похода он приезжал ко мне, я к нему… Я и поныне благодарна этому человеку за то, что он был в моей жизни. Дай ему Бог… А дальнейшее было как в стихах Блока:

«Что же делать, если обманула

Та мечта, как всякая мечта,

И что жизнь безжалостно стегнула

Грубою веревкою кнута?

Не до нас ей, жизни торопливой,

И мечта права, что нам лгала —

Все-таки, когда-нибудь счастливой

Разве ты со мною не была?»

Я где-то читала, что у восточных народов слова «Да осенит тебя неожиданное счастье и разобьется!» – это самое страшное проклятие.

А потом через 5 лет был опять поход, опять любовь и опять женат. Сама не понимаю, как я могла в него влюбиться. Красавцев я всегда избегала, а про него до сих пор могу сказать, что красивее человека не встречала. Плюс к тому ум, чувство юмора – словом, полный джентльменский набор.

Это был даже не роман, «а так, одно заглавие», как пел Золотухин. Он не пошел на связь, честь ему за это и хвала, хотя и говорил, что жену не любит, но для меня «это» кончилось весьма плачевно.

Второго такого потрясения моя нервная система не выдержала (надо сказать, что она у меня слабая, я меланхолик). Сейчас-то я знаю, что дело не в ней. Дело в том, что меня наказал Бог.

Глава III

Сумасшедший дом

Причиной моей госпитализации послужило то, что я перестала ориентироваться в реальности. Когда ехала на электричке, боялась колес, мне казалось, что меня под них затягивает, не могла доехать домой без сопровождающего, не спала ночь, не ела. Слышала голоса, которые меня ругали, на работе не могла работать. Так, прямо с работы меня и отвезли в психиатрическую больницу. Когда мы ехали, мне казалось, что меня везут убивать, и увидев, что это больница, я очень обрадовалась.

Когда я вошла в больничный коридор, и за мной закрылась дверь, ко мне подошла девушка и сказала: «Я ангел Иисуса Христа». И я ей поверила…

Положили меня в «надзорку». Это такая палата, куда помещают новеньких и тех, кто требует надзора. На посту при выходе из нее сидят две санитарки или медсестры и наблюдают за больными. Там я и встретила утро следующего дня. (Женщина, отвязать которую я пыталась, бегала ночью голая по отделению, поэтому ее и привязали, о чем я узнала позднее).

Когда я осознала, что я в сумасшедшем доме, мне стало страшно. «Господи, кругом психи. Что же я буду делать?» От уколов постоянно спала, а когда просыпалась, то совершенно не понимала, что мне делать. И постоянно плакала.

Но постепенно это состояние прошло, уколы делать перестали, и я принимала только таблетки.

Надо сказать, что таблетки в психиатрической больнице выдают особым образом. Три раза в день в определенное время выстраивается очередь. Больные подходят по одному, им дают горсть таблеток, кому побольше, кому поменьше, в зависимости от назначения врача. И стаканчик с водой. Ты все это проглатываешь и выпиваешь на глазах у медсестер. Отойти нельзя.

Чем еще отличается психиатрическая больница от обычной? В палатах нет дверей. У дверей в комнаты медсестер нет ручек. Открываются двери ручками наподобие тех, которые у проводников в железнодорожных вагонах. Медсестры носят их в карманах. На окнах решетки.

Да, я же забыла рассказать о главной достопримечательности – туалете. В двери – окошечко, три унитаза, не отгороженные друг от друга. Напротив них в четырех шагах стоит скамеечка, на которой сидят курильщики. А сидят они там почти постоянно. Вот и представьте, каково свой интимный процесс выставлять на всеобщее обозрение. В результате у многих запоры. Когда я вернулась домой, долго не могла нормально сходить в туалет.

Что меня больше всего убивало в больнице, так это безделье. Слоняешься по коридору целый день, ешь, спишь. И так самое малое месяц, а ведь лежат и по полгода, и по году. Читать невозможно, от таблеток не сосредоточиться.

Благо только то, что очень быстро обрастаешь друзьями. Когда приходишь в себя, то начинаешь понимать, что вокруг такие же нормальные, как и ты. И страх проходит, потому что все нарушения в поведении, которые привели людей в больницу, нейтрализованы таблетками. Ты знакомишься, слушаешь чужие истории, рассказываешь о себе… Так быстрее проходит время.

Можно писать письма домой, но их обязательно перед отправкой прочитает персонал. Звонить нельзя.

Конечно, самое радостное событие в больнице, когда к тебе приезжают родные, друзья. Радость отчасти шкурная – привезут поесть! Причем поесть можно одному, спокойно, так как ты за дверьми с друзьями. Ведь по больнице не пройдешь, просто так что-нибудь жуя. Обязательно подойдет кто-нибудь и попросит.

Произошел такой случай: у нашей подруги был день рождения. И она нас попросила: «Девочки, можно я сегодня апельсин съем одна?» И мы ей разрешили, так ведь все равно у нее попросила та, которая не знала о нашем договоре, и она дала…

Устаешь от этого, хочется поесть спокойно, как на воле. Моя самая близкая подруга мне сказала после больницы: «Мне не забыть, как ты жрала…» Она сказала так не от отсутствия культуры. Это я действительно жрала. Там.

Дорогие мои подруги, простите меня за то беспокойство, которое я причинила вам и спасибо, что вы не бросили меня (мама приезжать не могла, мужа тогда еще не было, и ко мне приезжали только подруги).

Глава IV

После больницы

А выписывают там не по анализам, а по внешнему виду и поведению. Санитарки и медсестры постоянно наблюдают за больными и ежедневно докладывают врачу. И однажды наступает самый радостный день – тебя выписывают!

И вот ты возвращаешься. Тебя никто ни о чем не спрашивает, и ты чувствуешь, что там ты был своим среди больных, а здесь ты уже какой-то не такой, что-то тебя отделяет от остальных, хотя все вокруг проявляют деликатность и делают вид, что ничего не произошло.

Плюс к тому, тебя выписывают с таблетками, а что такое нейролептики? Они угнетают жизнедеятельность каждой клеточки, отсюда сонливость, вялость, тупость, заторможенность. Повышен тонус глазных мышц, и глаза непроизвольно вытаращиваются. У меня, например, от лекарств глаза закатывались.

После больницы мне не хотелось ничего делать. Вообще. Я сначала не понимала, в чем дело, ходила к районному психиатру, она выписывала мне то одни, то другие таблетки, но это состояние не проходило. Позже от врача я узнала, что у меня была лекарственная депрессия. Она наступает после массированного приема лекарств в больнице.

У меня было ощущение краха… 33 года, ни мужа, ни детей, и никогда не будет. Зачем жить? Я думала о самоубийстве. Правда, откладывала его на более долгий срок, когда мамы не будет. Такой удар нанести ей я не могла, достаточно было и того, что она пережила, когда я очутилась в больнице.

В душе был полный мрак. Я спасалась только тем, что читала детективы. Где-то полгода читала одни детективы, и с тех пор стала покупать их на черный день.