Иллюстратор Ё-Маззай

Дизайнер обложки Денис Коршунов

© Ё-Маззай, 2017

© Ё-Маззай, иллюстрации, 2017

© Денис Коршунов, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-6094-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Признание автора

Читая эти автобиографические рассказы, можно подумать, что жизнь автора – сплошной прикол. Отнюдь, самая обычная жизнь, просто, не знаю откуда, у меня сформировалась привычка смотреть на происходящее с юмором. Серьёзно я в этой жизни почти ничего не воспринимаю.

Это не является достоинством или недостатком, данное качество не делает меня ни более счастливым, ни более несчастным. Это – просто данность, генетическая предрасположенность, как моя проявляющаяся лысина.

Прочитав книгу Стивена Кови «7 навыков высокоэффективных людей», я пришёл к выводу, что моя миссия не столько заниматься кулинарией, сколько веселить людей. Ну что ж, если моё предназначение – прожить шутом гороховым, так тому и быть.

Надеюсь, чтение этой книги доставит вам определённое удовольствие и немного повеселит :-)

Книга «Эдем по имени КРАУСС»

До недавних пор я жил в поселке авиаторов Внуково. После школы подавляющее большинство внуковских ребят шло учиться на летчиков или на авиатехников. Я тоже последовал этой доброй традиции – поступил в КРАТУ ГА (Криворожское Авиационно-Техническое Училище Гражданской авиации). В народе его называли по старой аббревиатуре – КРАУСС.

Учёба там совмещалась со службой, что очень удобно и практично – через два с половиной года получаешь диплом о среднем техническом образовании и погоны с одной звездой (младший лейтенант). Лучшего откоса от армии тогда не было :-)

Уклад и распорядок жизни в училище мало чем отличался от армейского. Только вот экстрима было меньше – боевое оружие давали редко, не посылали на учения и в горячие точки.

И вот он долгожданный КРАУСС! Лежу на нарах, лысая башка липнет к подушке, меня переполняет радость: наконец-то я слинял от родительской опеки.

Звучит команда «Строиться!». Бредём в столовку. Это наш первый визит в местную точку общепита. Нда, не ресторан, конечно. На столах не отмытые пятна утренней каши, в котелках – перловка с кусками сала, чай – писи тёти Хаси.

У нас были запасы еды из дома – колбаса там сырокопченая и другие вкусности, поэтому к столовской еде никто не притронулся.

Мы и не предполагали, что через месяц будем уплетать это месиво за обе щеки.

Колхоз

В первый месяц службы всех лысых загоняли в колхозы, собирать богатый урожай помидоров и сахарной свеклы. Это была своеобразная учебка. После колхоза курсанты начинали воспринимать пребывание в училище за счастье, кормёжка в столовой начинала казаться вкусной, а ещё, пробуждалось неодолимое влечение к учёбе.

Кормили в колхозе очень скудно, видимо, считали, что мы можем подкармливаться дармовыми сельхозпродуктами. Но уже через неделю помидоры не то чтобы есть, смотреть на них было противно. Да и вообще, после случая с вишней мы старались пореже употреблять энзимные продукты.

А с вишней вышла такая история – одна компания невольных вегетарианцев совершила набег на вишневый сад. Хорошо перекусили ягодкой. И пронял их сильнейший дрищ. Мы устали сгонять бедолаг с толчков. Загадили они все общественные туалеты и близлежащие посадки. Их даже на два дня от сбора овощей отстранили, чем поставили под угрозу выполнение сельхоз плана пятилетки.

Помимо жалкого продуктового рациона, была ещё одна проблемка – отсутствие сигарет. Курильщикам приходилось туго: по близости не было магазинов, да и денег у большинства не было. Начался расцвет народного творчества – ребята вырезали деревянные трубки. Потом собирали вдоль дорог бычки, потрошили их и забивали табак в трубки. Курить одному считалось жлобством, трубки мира раскуривали на 2 – 3 человека.

Через пару недель уборки пасленовых меня начали посещать кошмарные сны – бескрайние поля, заполненные спелыми помидорами, горы помидор, помидорные моря и океаны, разговаривающие помидоры…

Через месяц лысые и голодные бомжи вернулись в расположение училища. За время полевых работ мы хорошо загорели, неслабо схуднули и заработали стойкую неприязнь к помидорам.

Мандавошки

Первый караул. Нас расставили по разным важным объектам. Больше всех повезло мальчику Саше: ему поручили охранять строго засекреченную зону – ведомственный детский сад. Приняв объект, он приступил к прочесыванию Смычки в поисках счастья (Смычка – название района Кривого Рога, где находится КРАУСС). Счастье он нашел в виде подвыпившей женщины бальзаковского возраста. Без особых уговоров она согласилась провести с ним романтическую ночь в караульной будке.

Через несколько дней у нас была традиционная помывка в душе. Мы с удивлением увидели, что лобок Саши радикально облысел. На вопрос «чё й то с тобой произошло?», находчивый Саша ответил, что сейчас так модно. А через некоторое время эту «моду» подхватили все те, кто спал на соседних койках, и те, кому посчастливилось посидеть на Сашином ложе после его доблестного караула.

Когда факт заражения мандавошками стал известен в официальных кругах, всю нашу роту провели через тотальную дезинфекцию.

А ведь не зря говорят, – «Шерше ля фам» :-)

Из жизни лилипутов

В детстве у меня был огроменный комплекс неполноценности – я очень переживал из-за своего маленького роста. В школе на разных построениях мое тельце замыкало строй мальчиков. Далее следовали девочки. Я компактно помещался под грудью самой высокой одноклассницы.

Мириться с такой ошибкой природы я не хотел. Вдвоем с другом Максом (он тогда тоже был ещё тем лилипутом) мы придумывали разные ухищрения, способные стимулировать наш рост. Посетили мы даже школу роста (была такая в Москве). Там кроме всяческих растяжек практиковался такой изуверский способ подрасти – человеку ломали ноги (или пилили, не помню), а потом их сращивали на специальных вытяжках. В результате, инвалид вырастал сантиметров на 5 – 10.

Мы с Максом до такого откровенного идиотизма доходить не стали. Ограничились растяжками, подтягиванием с гантелями, прикреплёнными к ногам, и употреблением витамина А.

Максу вырасти удалось, а я так и залип на своём метре и шестидесяти девяти с половиной см.

Но у меня ещё был шанс. В КРАУСС я ехал с твердым намерением ещё хоть чуть-чуть подрасти.

В первые же дни пребывания в училище я поспорил с ребятами на бутылку коньяка, что через год вырасту на 5 см. Меня тщательно обмерили – 169,5 см.

Через год обмер повторился. О Боже, я стал короче на два см! Проставил ребятам коньяк.

Несколько дней меня не покидали тяжёлые думы о моем регрессе. И тут приходит в голову светлая мысль – год назад меня мерили утром, а сейчас – вечером. Может быть, в течение дня позвоночник усаживается? Проверил. Точно! Свое открытие я оглашать не стал: решил пузырь отыграть. Поспорил, что ещё через год вырасту на 2 см. Народ, конечно, смело согласился. Вечером меня обмерили, а через год утренний замер показал, что я «вырос» на три см. :-)

Каратисты

В то время занятие каратэ было на самом пике моды. Игорёк, с которым мы подружились в КРАУССе, оказался продвинутым каратистом. Не просто молотильщиком воздуха, а настоящим бойцом. Он решил приобщить меня к тайнам школы Шотокан.

Вместе с ещё двумя ребятами мы нашли небольшую каморку под трибунами училищного стадиона, навели там марафет и заставили/завесили её разным оборудованием: штангами, гирями, мешками, макиварами и т. д. Те двое занимались бодибилдингом, а мы с Игорьком отрабатывали удары и каты.

Полгода я молотил грушу и макивары и вот представился удобный случай опробовать навыки в деле.

В кубрике мы договорились не курить. Заходит к нам как-то Рафик, парень с соседнего взвода. Зашел с сигаретой. Я ему сказал, что у нас не курят. Он мне ответил… Я ему сказал… Он опять ответил… И начали мы с ним заниматься форменным рукоприкладством.

Надо отдать Рафику должное, он оказался точнее и резче. Не то чтобы ипон (чистая победа), но по очкам он меня опередил. Так отделал мою челюсть, что целую неделю я питался только жиденьким, т.к. жевать было больно.

Сенсей был очень раздосадован моим непрофессионализмом и сказал, что пора приступать к практической части занятий, к спаррингам.

Когда я начал более-менее жевать, мы к этой самой части и приступили.

Получилось все очень красиво и быстро. Никаких перчаток, щитков и кап. Бью учителя ногой, он двумя кулаками блокирует мою ногу и этими же кулаками лихо засаживает в мою многострадальную челюсть.

После такого вопиющего членовредительства я сказал сенсею, что ухожу из большого спорта и перехожу в секцию качков. В конце концов, не так часто приходится драться, чтобы ежедневно поддерживать боевой дух и служить ходячим приспособлением для отработки ударов.

Тормоза

Во многих мужских замкнутых сообществах принято деление на касты. Например, на зоне есть паханы и к ним приближенные, потом мужики, есть еще низший слой – опущенные. Этого деления я точно не знаю: посчастливилось избежать подобного опыта.

В КРАУССе в каждой роте были одногодки и дембелями мы становились одновременно. Поэтому дедовщины не было. Кстати, и со стороны старшекурсников к лысым не было никаких проявлений неуважения.

Внутри рот проходило деление по другому принципу. Когда оно стало явно вырисовываться, мы собрались в кубрике и на общем совете выработали определение сословий.

Те, кто считал себя крутыми, так себя и назвали. Мы, а нас было большинство, нарекли себя золотой серединой.

Нас, золотую середину, никто не трогал, и мы никого не трогали. И не потому что мы были дохляками и доходягами. О себе я скромно умолчу: навык махания руками и ногами у меня небольшой. А вот если бы кто-нибудь пристал к Игорьку, то надолго бы лишился ощущения здорового духа в здоровом теле.

Один чувак наехал на него у кинотеатра. Игорек, своим набитым на песочных макиварах кулаком, так ему вклеил, что у парня голова чуть не отделилась от туловища.

Название третьего сословия в КРАУССе уже давно сложилось – тормоза. Ох и тяжко жилось опущенным. Крутые ездили на них чистить зубы и умываться, с третьего этажа на первый, заставляли их стирать свои носки, шпыняли по поводу и без.

Надо заметить, что не все крутые издевались над приторможенными. Серёга, мой коллега-писатель :-) яркий тому пример. Ни разу не видел, чтобы он кого-то унижал и на ком-то ездил.

Как правило, после опускания, человек выдерживал месяца три – четыре издевательств, а потом увольнялся из училища. Были, конечно, исключения. Например, самый легендарный тормоз всех времен и народов, из 9-й роты. Имя его забыл, потому что не знал.

Дожил он, кажется, даже до дембеля. Парниша, видимо, страдал мазохизмом. По-другому его стойкость к изощренным издевательствам я объяснить не могу. Неоднократно наблюдал в столовой, как его радушно встречали пацаны из 9-й роты.