Часть 1

Глава 1

Риг остановился. Дыхание сбилось окончательно, жар бросился в лицо и наверняка окрасил щеки румянцем. Черт! Да что же такое-то? Он выпрямился во весь свой гигантский рост, до ощущения, что все вокруг – так, ничтожные вошки, расправил плечи и двинулся дальше. Шаг, еще шаг. Сердце припускает быстрее, тяжелый воздух распирает грудь. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Проклятье!

Древний лельхай мысленно выругался как минимум на сотне языков. Прохладная кожа его нагревалась все заметнее. Немного пота выступило на поверхности, напоминая о том, что Риг уродился человеком. Давненько эта часть лельхая не давала о себе знать. За столетия Риг привык к холодной коже, прохладному дыханию и жару лишь там, где требовалось для удовлетворения естественных мужских потребностей. Которые он привык удовлетворять немедленно и так, как хотелось.

Женщины боготворили лельхаев. Неутомимые в постели, язвительные циники или роковые романтики – смотря из каких веков пришли, – существа расы Рига пользовались у слабого пола бешеным успехом. Как и у женщин собственного вида.

Удар сердца – такой, что, казалось, грудная клетка разлетится к чертям, опять напомнил древнему, что он все еще на какую-то часть человек. Черт! Как же не вовремя! Еще одна вереница забористых фраз, находка для филолога и любителя мертвых наречий, пронеслась в голове Рига. Он притормозил, чтобы перевести дух, небрежно засунул руки в карманы черных джинсов, что висели на бедрах, и повел могучим плечом. Женщины в зале замерли – даже те, что пришли с кавалерами, стриптизерши на шестах задвигались еще эротичнее, мужчины реагировали каждый по-своему. Кто-то с раздражением, кто-то с глухой ненавистью к потомку ттахов, избранному и проклятому. А кто-то и с ревностью. Мало ли найдется тут альфа-самцов, что сравнятся с Ригом? Бруталов чуть выше двух метров, с копной соломенных волос, в беспорядке разметанной по плечам, и голубыми, как небо, глазами? Тогда почему он так в себе не уверен?

Оранжевые и синие потеки на стенах двигались, переплетались, образуя диковинные косички, успокаивая и лишая сосредоточенности. На подсвеченном изнутри потолке струились причудливые узоры теней. Пол казался усыпанным крохотными синими кристалликами.

Впрочем, как и столики, кресла, вся мебель ночного клуба Рига. Барная стойка, выполненная в виде полумесяца, с тем же оформлением, что и стены, собрала вокруг себя толпу страждущих. Риг научился отрешаться от навязчивых запахов, которые поначалу, после превращения в лельхая, сводили с ума, лишали воли, бесили. Звуков, что бились в уши какофонией, и красок, чья пестрота ослепляла. Чувства и ощущения лельхаев всегда зашкаливали. Инстинкты тоже. Но удовлетворение их приносило ни с чем не сравнимое удовольствие.

Риг сделал еще пару шагов, притворяясь скучающим хозяином заведения, что неспешно обходит владения, и приблизился к ней окончательно.

Вблизи девушка выглядела еще более нереальной, странной, но притягательной. Собранные в пучок на затылке волосы, нелепая коричневая резинка, трикотажная голубая блузка и черные спортивные лосины. Ну кто так ходит в ночные клубы?

Гибкая фигурка: изящная сверху, с вполне аппетитной грудью, тонкой талией и округлыми бедрами. Длинные ноги в кроссовках дополняли образ. Черт! Она приковывала взгляд даже в таком виде. Одновременно невинная, совершенно домашняя и дикая, непредсказуемая в своей нелепой одежде. Лицо незнакомки Риг разглядел издалека. Сейчас она сидела к нему спиной, но лельхай помнил, что у девушки огромные глаза трепетной лани, как любили говорить давным-давно, маленькие губы тех самых приятных очертаний, которые хочется вначале обвести взглядом, затем пальцем, а потом и языком. Аккуратный носик и острые скулы. Она походила одновременно на девочку и женщину. Треугольный разрез глаз, взгляд – такой, будто незнакомка читает в каждой душе, всех видит насквозь, гладкая кожа и эти детские черты. Безумное сочетание, возбуждающее…

А еще запах: очень слабый, но явно нечеловеческий. Похожий на смесь пряных специй и ванили.

У Рига перехватило дыхание – буквально и полностью. Он сглотнул, облизал губы, чувствуя, что клыки выскочили и нависают над нижней губой. Вот черт! Девчонка сразу поймет, какое произвела впечатление. Ну и ладно! Пусть гордится! Риг медленно опустился на высокий стул рядом с девушкой, наклонился, сложив руки на барной стойке, и… почувствовал укол по самолюбию. Болезненный такой, непривычный и оттого даже немного пугающий. Девушка даже не обернулась. До этого момента Риг не думал о том, как отреагирует на него незнакомка и вообще есть ли ей дело до того, что местный царь и бог, лельхай из совета города, жаждет знакомства. Он был уверен, что любая, каждая первая, упадет к ногам теневого кардинала Рринии. Нового государства, в которое объединились Земля и несколько миров-карманов, оставленных ттахами. Древняя и мало кому известная раса походила на эльфов и вампиров одновременно. Питалась не кровью, но кровь добавляла к напиткам и пище как усилитель магии. Вот почему и лельхаи не могли обходиться без крови. Впрочем, чем древнее они становились, тем меньше крови требовалось подмешивать в еду или питье, чтобы выжить и сохранить магию.

Ходили слухи, что у знати ттахов была голубая кровь, кожа – белая как снег, а тела – гибкие, но сильные. У простолюдинов кровь имела оранжевый оттенок, близкий к человеческому.

Девушка вздрогнула, словно почувствовала внимание, и повернулась. Риг хотел вывалить на нее несколько смачных комплиментов – домашних заготовок для малышек на одну ночь, но так и замер. Сердце ударилось в грудную клетку снова, дыхание прервалось. Губы захотелось облизать сильнее, а клыки ощутимо надавили на нижнюю, выскочив на полную длину. Риг засунул руку поглубже в карман, поправил ширинку и прочистил горло.

– Ты кто такая? – Вопрос прозвучал двояко и как-то неправильно. В любой другой ситуации Ригу было бы плевать, но не сейчас. Лельхай безнадежно тонул в янтарных глазах девушки и пытался отыскать в голове стоящее приветствие. Но нашел только: – Такие к нам редко захаживают.

Его взгляд красноречиво скользнул по одежде незнакомки, коснулся ее бедер, задержался на груди. Риг поменял положение и снова незаметно поправил ширинку рукой в кармане. Черт! Ведь как подросток! Когда в последний раз он так заводился, просто оценивая девушку взглядом? Даже полуголую? Лет в тринадцать, в шестнадцать? В свои двадцать с небольшим, на момент обращения, Риг уже неплохо представлял – что и как делать с женщинами. В его древнем варварском племени этому учились быстро и без смущения реализовывали мужские желания. Слишком коротка тогда была жизнь, слишком многое требовалось успеть между тяготами быта без благ цивилизации, бесконечными войнами и пирами, которые убивали здоровье почище войн. А уж после тысячелетия лельхаем Риг владел любовными техниками почище, чем академик своей наукой.

Обычно, когда лельхай заводился до такого дискомфорта в одежде, он уже снимал брюки, или какая-нибудь красотка делала это на широкой постели. Риг вдруг отчетливо представил рыжую на своем ложе: хрупкую, женственную, естественную – без косметики, маникюра… и голую. От этой мысли кровь бросилась совсем не в голову. Лельхай мысленно выругался на сотнях языков, вспоминая даже те слова, которые давно забыл, и спрыгнул на пол. Сидеть на жестком барном стуле оказалось не слишком удобно. Языческие боги, покровители племени Рига, наградили лельхая весомыми мужскими преимуществами, которые сейчас буквально рвались на волю. Стоять оказалось удобнее, тем более что теперь лельхаю даже не приходилось наклоняться, чтобы заглядывать в лицо девушки. Их глаза очутились почти вровень.

Незнакомка молчала, и Риг впервые за их встречу вдруг осознал, что девушка изучает его: пристально, как ученый свои пробирки-установки. Что-то во всем этом казалось лельхаю неправильным. Наверное, то, что девушка не проявляла к нему интерес как к мужчине, альфа-самцу, ее больше занимало нечто иное – сущность лельхая, раса, особенности.

Укол по самолюбию пришелся совсем некстати и, как ни странно, совсем не погасил пыл, скорее наоборот. Риг прищурился и спросил снова:

– Как ты сюда попала? Без сумочки, денег, виртуальной кредитки? – Он кивнул на руку девушки. Ни браслета-компьютера, ни кольца того же назначения на ней не оказалось. Только кожаный браслет. Винтажный, недорогой, но стильный.

– Случайно забрела. – Ее голос – мягкий, звонкий, певучий – окончательно заворожил Рига, сбил с толку. Следующая фраза безнадежно потерялась в голове, а губы пришлось облизать снова. Сейчас по температуре тела лельхай разве что слегка отличался от человека, а в некоторых местах – не отличался совсем. Риг сам себе усмехнулся. Как мальчишка, ей-богу! Да чем она такая особенная? Но внутри что-то сжималось, все в лельхае вопило: особенная. И эта особенная не слишком-то его жаловала.

Короткий ответ – вот и все, что полагалось королю заведения, тому, к чьим решениям прислушивались все лельхаи города. Про смертных уже и упоминать не стоит.

Риг хотел бы разозлиться, но получалось лишь глупо улыбаться. Еще немного – и его пора в дурку. Что она такое с ним сотворила? А главное – как?

– Риг Ураган? – вскинула бровь девушка. Он только кивнул. Узнала? Нет, его многие знали в лицо – в этом городе, да и в соседних тоже. Но тогда, получается, они уже встречались? Нет, Риг ее не забыл бы. Не смог бы при всем огромном желании.

– Один ноль в твою пользу, – зачем-то произнес лельхай, улыбаясь во все клыки – до нелепости идиотская гримаса, наверное. Но плотно сомкнуть губы, сдержаться не выходило. Улыбка сама напрашивалась, растягивалась на всю рожу. – Так кто ты такая?

– Я же ответила вам – случайная гостья. – Она поежилась и чувствовала себя, кажется, не слишком комфортно. Даже странно, что Риг не заметил раньше. Слишком увлекся. Проклятье! Не хватало еще напугать девчонку. А рыжая продолжала смотреть с недоверием, опаской, сжимать кулачки и молчать. Ну и где твое хваленое обаяние, покоритель женщин лельхай?

– Ты чего такая ершистая? Боишься? Обидел кто? – Он обвел зал таким взглядом, что все любопытные мгновенно занялись своими делами. Некоторые даже поперхнулись едой или напитками.

– Я просто не собиралась тут надолго задерживаться, – негромко обронила незнакомка. – Риг, простите, пожалуйста. Думаю, я пойду.

Лельхая рвали на части эмоции. Впервые за многие столетья. Отзвук его имени в устах рыжей почти лишил воли – аж внутри что-то перевернулось. Еще бы послушал и еще, и еще. Смысл фразы незнакомки дошел до лельхая лишь позже, когда девушка уже слезла со стула. Риг сам не понял – как это произошло. Только скорость древнего лельхая, помноженная на безумное желание, и животный страх потерять из вида это чудо чудное включились раньше, чем мозг. Прямо как в первые дни после обращения, когда самоконтроль забивали инстинкты. Полностью и безоговорочно. Не успел подумать, а уже сделал.

Они очутились одни, в служебном коридоре, прижатые к стенке. Вернее, лельхай прижал незнакомку своим внушительным телом, а она только трепыхалась. Но, как ни странно, перепуганная, возмущенная, она заводила еще сильнее. Не страх полыхал в янтарных глазах девушки – гордость и непокорность, такие восхитительные и такие непобедимые. Ее сила духа завораживала, лишала малейших признаков злости и раздражения на то, что рыжая так странно реагирует на внимание местного идола для прекрасного пола.

В голове древнего лельхая крутились такие картинки, от которых мозг переставал работать вовсе, а все остальное работало так, что мешковатые джинсы стали до ужаса тесными. Несколько секунд Риг видел только ее лицо: то ли ошарашенное, то ли напуганное, глаза, что расширились до предела, и губы… Проклятье! Губы… Разве можно облизывать губы, прикусывать, когда он и так едва сдерживается? Лельхай стиснул челюсти так, что клыки поранили подбородок. Прохладные струйки крови ттахов потекли по лицу и закапали на футболку. Рыжая дернулась и затихла. Так затихла, что лучше бы уж отбивалась. Риг слишком хорошо знал разницу между обреченной покорностью и затаенной яростью. Губы незнакомки поджались, глаза полоснули злобой, ладошки сжались в кулаки. Маленькая, гордая, непоколебимая… Проклятье! Она не просто возбуждала – восхищала и будоражила! Так, как ни одна другая женщина за всю длинную жизнь Рига. Лельхай сделал над собой усилие. Отступил, понимая, что произошла глупость. Надо, надо было ее уговаривать. Как там говорил его правая рука, телохранитель и лучший друг – Даар? Пожар в штанах? Хорошее сравнение, никак иначе описать нынешние ощущения Рига не удавалось.

Девушка попятилась к черному ходу.

– Да погоди ты! – Лельхай двинулся следом. Ригу потребовалось бы мгновение, чтобы догнать незнакомку, схватить ее и встряхнуть, чтобы пришла в себя. Даже в бреду, раненым он не смог бы ее обидеть. Почему? Черт его знает. Просто не смог бы. Незнакомка стремительно рванула к черному ходу. Открыла дверь и выскочила наружу.

Мгновение лельхай еще думал, что сможет дать ей уйти. Может, и к лучшему? Пусть… Исчезнут эти непривычные, будоражащие ощущения, мысли придут в порядок, прочистится голова…

С момента превращения, когда кровь ттахов забурлила в венах, подчинила инстинктам, взвинтила эмоции и ощущения до небывалых высот, лельхай ничего подобного не чувствовал. Уже очень, очень много столетий.

Но когда внутри что-то оборвалось, дышать стало совсем невыносимо, хотелось разодрать когтями грудь, содрать с себя кожу, он рванул следом.

Вылетел на пустырь у черного хода с автостоянкой и густым кустарником повсюду, насколько хватало глаз. Огляделся. Незнакомка исчезла. Нет, правда. Совсем исчезла. Как не бывало. Зрение лельхая позволило бы найти ее даже на расстоянии в полкилометра, обоняние – учуять запах. Но ее просто нигде не было.

Нигде… ни далеко, ни близко. Вообще.

Риг остановился, тяжело дыша, словно опять превратился в человека и отмотал марафон. Нет, даже три марафона. Где она? На секунду он запаниковал. Да, вот даже так. Древний лельхай поддался панике, страху, что больше не увидит ее. Никогда. И понятия не имеет, где искать это чудо чудное…

Сосредоточиться не получалось. Рига потряхивало на нервной почве, как десять столетий назад… Лельхай торопливо обошел клуб по дуге. Нет, ни следа, ни запаха, никаких признаков присутствия. Будто вот только что разговаривал с призраком. Вдыхал запах, любовался, желал… Лельхай остановился, пытаясь собраться с мыслями.

Так-с… Она только что выбежала из клуба и вдруг пропала. О чем это может говорить? Началось?

Ну, если так – либо она сама вернется, либо Риг поймает девчонку… Она не сможет миновать излюбленный ттахами мир. Тот мир, куда они вложили свою кровь, создав проклятых.

* * *

Елена

– Ты никогда ничего не проверяешь! Нас могли обчистить, а ты и не узнала бы… – разорялся мой любимый Димочка. А я смотрела на мужа и думала… куда делся тот добродушный парень, что пешком проходил полгорода ради моей улыбки и нашей встречи, что опаздывал на последнюю электричку ради еще нескольких минут смущенного молчания, робкого касания, поцелуя украдкой? Что приезжал ко мне на дачу на велосипеде, весь в машинном масле, и первым делом не мылся – дарил цветы…

Жаркие разговоры ни о чем… прикосновения, от которых бросает в дрожь и сладко сосет под ложечкой… Первые супружеские годы, когда засыпаешь, прижимаясь к теплому мужскому телу, и… быт. Наверное, мы недостаточно друг друга любили, возможно, не смогли смириться с недостатками спутника жизни. Но внешне основательный домик нашего счастья обрушился, погребя под обломками взаимное уважение и желание. Я не хотела этого мужчину после обвинений, злобы и бесконечных ссор. Срывов, когда от ярости темнело в глазах, хотелось ударить, плюнуть в лицо, выгнать из жизни…

Возможно, секс после ссоры – ни с чем не сравнимое удовольствие… Но лишь когда ссор меньше, чем примирений, когда люди слушают друг друга и слышат, а не бросаются оскорблениями-обвинениями и сбегают от разговора.

Дмитрий накинул зимнюю куртку и взял лопату, чтобы чистить снег во дворе дома.

– Ты ничего не хочешь делать! – бросил напоследок и торопливо скрылся за дверью. Я набрала его номер, хотела что-то сказать, возразить, но снова прослушала череду обвинений и короткие гудки – муж превентивно сбросил вызов. Чтобы не ответила. Возражения не принимаются. Абонент недоступен для ответных аргументов и объяснений. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит. И так трижды. Я села за компьютер и заплакала.

Внизу мирно сопел Захар – мой сынуля. Наверное, самое лучше, что произошло от нашего брака. Чудесный, веселый мальчишка, с характером, но не спесивый. Его все время хотелось целовать в курносый носик и русую макушку.

Я проверила – все ли в порядке с ребенком, вытерла слезы и вернулась к компьютеру. Нет, интернет и соцсети не отвлекали вовсе. Веселые разговоры раздражали, злобные диалоги бесили, а смайлики отталкивали. Эти круглые желтые уродцы строили забавные рожицы, когда на душе кошки скребли…

Я отошла к окну, прикрыла глаза и представила…

Бар, выполненный в темно-синей расцветке. От пола словно тянутся вверх лепестки пламени – оранжево-красными конусами света ползут по стенам и гаснут, превращая помещение и здание в глыбу айсберга.

Барная стойка с высокими табуретками без спинки приютила нескольких лельхаев. Два лысых бугая в пиджаках на футболки и джинсы, словно прибывшие сюда из лихих девяностых, глушили клонированную кровь высшей категории и время от времени ржали, как кони. Гибкая лельхайка восточной внешности, в коротком алом платье, с иссиня-черными волосами, тянула коктейль из нескольких групп донорской крови с каплей крови нентов – морских оборотней-котиков. От последней лельхаи дурели, сходили с ума, пьянели или засыпали, как люди от крепкого спиртного.

Чуть поодаль лельхай с внешностью Бреда Питта, в синем свитере и классических черных брюках вел тихую беседу с дамой, человеком. Еще несколько красавцев и бруталов, шикарных и миловидных женщин общались между собой или с людьми, что добровольно посещали бар, где вполне могли стать и пищей. Деликатесом, который осушили почти до предела… Мало ли на что способны юные лельхаи, что слабо владеют собственными инстинктами, но знают: человеческая кровь – это жизнь, а жизни много не бывает.

Пусть им столько и не нужно, но зачем останавливаться, когда алый нектар струится сквозь горло, орошает небо, отдается на языке солоноватым привкусом магии ттахов? На долю секунды позволяет ощутить себя почти богом… Создателем…

Туристки, что с них взять? Они приходили сюда за острыми ощущениями и сполна получали желаемое…

… Я открыла глаза и вздрогнула…

Барная стойка прохладой отдавалась в руках, бармен, похожий на Брюса Ли, весь в шрамах и татуировках, смешивал кровяные коктейли. Белая футболка и черные джинсы обтягивали его жилистую фигуру…

Я прокрутила в голове события двухмесячной давности.

Ттах сказал, что нужна привратница, та, что согласится защищать миры-карманы. Древняя раса наплодила их сотнями. Предложил все бросить, взять ребенка… и… Не глядя махнуть в иные реальности…

Как он меня назвал? Потерянная женщина? Ничья между генами ттахов и людей? Бред для нашей суровой, реалистичной земной жизни. Вот только этот бред все больше обрастал подробностями, то и дело возрождался вокруг, затягивал и манил, что греха таить.

А я все колебалась. Ребенку нужен отец – так меня учили с детства, вдалбливали, как молотом, правильные мысли, представления о жизни.

Дима – хороший отец: нежный, любящий, заботливый. Но плохой муж…

Сложись между нами все иначе, я, возможно, не упала бы с лестницы и не получила предложение, от которого невозможно отказаться. Либо принять… либо жить как сейчас… Потерянная женщина между миром, где ничего не срослось и одиночество сжимало сердце тисками, и чужими реальностями, где ощущала себя лишь бесправной гостьей.