© Ярослав Зарин, 2018

ISBN 978-5-4493-2861-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Уезжать из города куда-то в неприветливую, далёкую от мегаполиса осень не хотелось, но ничего нельзя было поделать. Откладывать поездку до декабря, а там, того гляди, и до Рождества, точно было не с руки. Пакуя чемодан, Адам неприязненно косился на желтоватый конверт, в котором прибыли документы на дом. Он и знать не знал троюродную тётку по материнской линии, но разобраться с внезапно свалившимся наследством было необходимо. Странное ощущение – ведь он не был на похоронах, да и вообще, даже на фотографиях не видел Агнессу Саванж – не покидало Адама, но, отпросившись на работе, он всё-таки отправился на автовокзал. В этот забытый богом городок ходили только рейсовые автобусы. Он лежал вне железнодорожных путей, а на большинстве карт не был отмечен даже маленькой точкой.

«Хани Ярд, надо же, – мрачно размышлял Адам, когда автобус уже выбрался на трассу и за окном поплыли однообразные ноябрьские пейзажи, полные коричневых, рыжеватых и блекло-жёлтых оттенков, изредка разбавленных алым или синеватым. – Кто только мог придумать сладенькое название этакой дыре?»

Ни Интернет, ни библиотека не помогли ему собрать хоть немного информации об этом местечке. Только в кассе легко продали билет, а водитель автобуса, с которым Адам переговорил перед отъездом, заметил, хмыкнув в кудлатые усы:

– Знаем-знаем, я скажу вам, мистер… – он полез в карман за сигаретами и некоторое время молчал, пока Адам переминался с ноги на ногу. – Там всего-то с десяток домов да магазинчик на автостанции. Но я уж не пропущу…

И теперь вот Адам всё время вздрагивал, когда автобус въезжал в очередной городишко или останавливался около неприметных, похожих одна на другую, станций. Но всё это были другие местечки, и выходили там другие люди. А иногда и садились – мрачные, одетые в тёмное жители забытых городков. Казалось, каждый из них знал, что Адам едет из самого ***, и потому преисполнялся ненавистью, смешанной с нелепым чувством собственного превосходства…

Впрочем, последние ощущения, скорее всего, были последствиями привычной паранойи и стресса, которые не хотели отпускать Адама уже несколько лет. Сейчас, устроившись на мягком автобусном сиденье, он даже задумался, когда же в последний раз чувствовал лёгкость, когда мог улыбнуться просто так, но память ничем не помогла. И на душе, и за окном была всё та же ноябрьская хмарь и грязь.

– Хани Ярд! – воскликнул водитель, повернувшись в салон. Адам вздрогнул и понял, что автобус стоит. «Видимо, задремал», – подумал он, спешно сдёргивая с багажной полки небольшой чемодан.

– Спасибо, – отрывисто бросил он, метнувшись мимо водителя к выходу. Тот никак не отреагировал, и, стоило Адаму поставить чемодан на землю, автобус плавно отъехал, оставляя его в одиночестве.

Станция – всего лишь навес с парой скамеек и маленьким домиком с надписью «Касса», казалась новенькой, но вокруг высились деревья, за которыми с трудом угадывались очертания крыш. Окошко, через которое продавали билеты, было закрыто, и Адам побрёл по неприметной дорожке, уводившей, ориентировочно, в нужном направлении.

Вокруг не было ни души, если не считать сиротливо попискивающих пичуг, копошащихся в траве, да печального пса, что проводил Адама взглядом, но даже не дёрнулся в его сторону.

«Жуткое место», – подумалось Адаму, когда тропинка вильнула и деревья вокруг стали будто бы гуще. На них ещё оставалась кое-где тёмная, побуревшая от заморозков листва, потому рассмотреть, есть ли что-то впереди, Адам не мог.

А спустя пять минут он внезапно оказался на улице. Стоявшие далеко друг от друга одноэтажные домики казались одинаковыми из-за сиротской неухоженности, почти неотличимых один от другого заборчиков, оплетённых жухлым виноградом и плющом, и блеклых сизых крыш. Было неясно, какие из домиков жилые, а какие нет, да и названия улочки нигде не оказалось.

Адам прошёл к ближайшей калитке. Та была не заперта, и он, оставив чемодан на дорожке, двинулся по мощёной булыжником дорожке к крыльцу. Никакого звонка он не заметил, так что пришлось постучать в окно.

Долгое время ничто не нарушало тишину. Адам уже решил было повернуть назад и попробовать счастья у другого дома, как вдруг дверь всё-таки дрогнула. В щёлку выглянула на удивление молоденькая девица. На фоне неярких красок её тёмно-красные волосы казались почти неуместными, Адам едва сумел выдавить улыбку. Девица же молчала, оглядывая его оценивающе, с едва чувствующейся неприязнью.

– Я хотел бы узнать, где жила Агнесса Саванж, – сказал Адам и тут же спохватился: – Здравствуйте.

– Старая Агнешка жила на той стороне, пятый дом, если считать отсюда, – хрипло ответила девица, дёрнув плечом. – Надолго к нам?

– Только уладить дела и оставить рекомендации риэлтору, – вежливым тоном отозвался Адам. – А не подскажете, где её похоронили? Хотел бы… отдать долг.

– Кладбище в квартале отсюда, свежая могила там одна, – девица хлопнула дверью.

Адам спустился с крыльца, постоял немного, пытаясь понять, почему же ему так обидно из-за поведения незнакомки, а потом вернулся к своему чемодану.

Калитка пятого дома оказалась распахнута настежь. Двор щедро зарос травой и сорняками, тоненькая, едва протоптанная дорожка была усыпана пожухлыми цветочными лепестками. Адам нащупал в кармане ключ, что был вложен в письмо и подошёл к двери. Чуть покосившаяся, та действительно была заперта. Замок подался не сразу, но Адам всё же сумел с ним справиться.

В доме оказалось темно, а все окна, зеркала, даже стеклянные дверцы шкафов были укрыты белыми простынями. В воздухе висел странный травяной запах. Поморщившись, Адам первым делом нашёл, где включается электричество, и только включив все лампы в доме, принялся развешивать окна и снимать простыни.

Конечно, тут некому было убираться, а тётка умерла недели четыре назад. Да и до того, вероятно, болела. Мусора, непонятных остатков на посуде, плесени было хоть отбавляй. Адам подумал, что продать домишко будет нелегко, и загрустил. С этим наследством одни хлопоты и никакого дохода.

На улице стремительно темнело, и визит на кладбище он решил отложить до завтра. Пока же занялся мелкими делами по дому: прибрал, что мог, помыл посуду, проверил, нет ли где течей, в порядке ли проводка. Несмотря на непрезентабельный вид, дом оказался добротным – даже полы нигде не скрипели, а все коммуникации были в хорошем состоянии. Не сквозило из окон, работало отопление – в подвале нашёлся котёл, и только дверь висела как-то странно, чуть искоса.

«Надо бы поставить новую», – подумал Адам, распаковывая чемодан в неуютной спальне с выцветшими синенькими обоями. Эта комнатка имела совершенно унылый вид, и потому Адам решил, что она гостевая. В другой спальне кровать была побольше, укрыта пёстрым лоскутным одеялом, и как-то сразу представлялось, как на ней лежала полная тётка, приложив ладонь к не справляющемуся больше сердцу.

С собой у Адама были бутерброды. Завтра следовало отыскать магазинчик, а заодно – и местную контору риэлторов. В доме не нашлось телефона, а мобильная связь не ловила, и Адам понял, что придётся обследовать городок пешком.

В книжном шкафу Агнессы он обнаружил тетрадь в кожаном переплёте, где полуразборчивым почерком были расписаны расходы. Полистав жёлтые страницы, Адам согрел чайник и уже собрался перекусить, как услышал шорох на крыльце. Кто-то поскрёбся в дверь, тихо-тихо, точно это было маленькое животное.

«Может, у неё жила кошка?» – подумал Адам, поднимаясь и направляясь к двери. Однако на крыльце, освещённом тусклой лампочкой, никого не оказалось. В окнах ближайших домиков не горел свет. Лишь на другой стороне улицы тепло светилось одно окошко. Адам поморщился и закрыл дверь, не забыв не только несколько раз повернуть ключ, но и задвинуть щеколду. «Чёрт меня дёрнул приехать сюда, – разозлился он вдруг. – Жуткое, отвратительное место».

За вечер кто-то постукивал и царапал дверь ещё несколько раз, но Адам уже не выходил проверить. Во-первых, ему было страшновато, во-вторых, он убедил себя, что это всё равно животное, а ухаживать за чужими кошками и собаками в его намерения не входило.

Поспать, впрочем, у него так и не вышло. Холодная кровать со старым матрасом, в котором оказалось полным полно комков и неровностей, была слишком неуютной, и Адам долго лежал, глядя в потолок. С улицы не падало никакого света, поэтому ему почти не было видно старой побелки в пятнах и трещинах. Было так легко представить, что там на самом деле причудливая роспись.

Утром Адам умылся холодной водой и сразу же отправился на поиски магазина. Первой, правда, он обнаружил ограду кладбища. Ворота были открыты и так покосились, что было ясно – они и не закрываются никогда. Адам решил зайти позже, купив какие-нибудь цветы, чтобы соблюсти приличия.

Дальше его путь лежал через квартал, застроенный обшарпанными пятиэтажками. Здесь тоже царило запустение, но всё же слышались голоса, были люди, так что Адам немного приободрился. Только проходя мимо старой детской площадки, он испытал непонятное ощущение, схожее сразу с тошнотой и страхом. Среди железных конструкций, слегка покорёженных временем, таилось что-то совсем уж нечеловеческое. Адам поспешил свернуть за угол.

Приземистое здание супермаркета показалось ему старым знакомым, и он нырнул туда, лишь бы скрыться от чувства, что кто-то провожает его тяжёлым мрачным взглядом.

Купив продукты и даже горшок со скорбно-белой розой, Адам вышел на улицу получасом позже. Риэлторскую контору ему указали на кассе, и располагалась та неподалёку, в здании, гордо именовавшемся офисным центром. Выглядело оно непрезентабельно, имело только два этажа, а главный вход у него и вовсе был заколочен.

Адаму пришлось подниматься по неудобной боковой лестнице и впотьмах искать кабинет 204, где и была контора «Руфус и сыновья». Только и это оказалось зря – ни Руфуса, ни его сыновей на месте не оказалось, дверь была закрыта, а под табличку вставлена бумажка, где неровным почерком значилось: «Откроемся в четверг после обеда. Непредвиденные дела».