там была, Хатрун. В храме в Аль Хамме.
– Не обращай внимания на сны, – пожимает она плечами. – Если не понимаешь, что видел, лучше забудь.
– Как мог кто-то запереть тебя в клетке? Я спас тебя, Хатрун. Ты была меньше и куда более человеческой, а я тебя спас.
Она фыркает и снимает шлем.
– Скорее я спасла тебя. И продолжаю спасать. Запомни одно. Смотри на мир так, словно бы тот – мысль. Больше не могу тебя ничему научить.
– Мыслить сном? Нервью… Нерв…
– Навью? Нет, я имею в виду кое-что другое. Он настоящий, но всякая вещь в нем является и предметом, и мыслью.
– Почему ты не можешь говорить ясно?
– Потому что мне не разрешено. Таковы правила.
– А что будет, если нарушить правила?
– Равновесие падет. Случится настоящая война богов. Открытая, на уничтожение, а не такая, как сейчас. Или миру придется родиться заново. Придет вьюга беспамятства. Мертвый снег.
– Ты, конечно, не расскажешь мне, о чем речь?
– Ты сумеешь выжить, только если не будешь знать слишком много. Это не те вещи, которые имели бы для тебя значение. С тебя хватит и того, что у тебя есть союзники, но помочь они тебе не могут. Придется справляться самому.
– Если ты не можешь мне ответить или научить,