Не сбежал, хотя долго не показывался из прихожей. А потом стоял на пороге кухни и смотрел на нас, опершись плечом о стену – вроде и здесь он, а вроде и нет. От его взгляда и дети притихли. Я уже и спагетти сварила, и бефстроганов разогрела, и салат на скорую руку из огурчика, укропа и пекинской капусты покрошила. На секунду, расставляя на столе тарелки, засомневалась: не просто ли? А потом сама на себя рассердилась. Некого мне из себя корчить – что есть в холодильнике, то и будем есть! Потом в своих ресторанах отъестся!
– Садись, Андрей, все готово, пора ужинать.
Воронов не стал ломаться и сел за стол, но весь ужин просидел в шоке от всего увиденного, услышанного, и от нас. Я прямо чувствовала, как он ощущает себя не в своей тарелке и не понимает, что с этим делать. Ел вяло, но все равно справился раньше, чем дети, которые только и делали, что таращили на него глаза. А вот кофе выпил быстро. Добавки не просил, но я сама налила – знала, что будет мало.
– Слушай, я понимаю, что у тебя стресс, неприятие действительности, и мы все кажемся незнакомцами. Я постараюсь тебя не беспокоить и дать ко всему привыкнуть. Не нужно с нами сидеть, если не хочешь. Иди в спальню – там кровать и телевизор. Отдохни, выспись. Я пока буду ночевать в комнате у Сонечки и Стёпки. А сейчас мне посуду мыть и уроки с детьми делать надо. Завтра воскресенье, но иначе со всеми не успеть.