И ей неожиданно сделалось очень легко, как будто бы она освободилась от корневого, глубинного страха, впрыснутого в кровь, может быть, еще вместе с вакциной от оспы. Наденька подумала, что до сих пор по-настоящему боялась жить, именно выскочить из мирка, ограниченного доктриной «а что люди скажут», и что эти люди – обычные люди, которые разве что успели чуть дольше пожить, съедаемые тем же страхом перед жизнью, который можно даже назвать родовой памятью, – так Наденька решила, припомнив маму и бабушку, которые тоже боялись жить. Мама боялась даже выбивать ковер во дворе в светлое время суток, потому что кто-то ведь может позавидовать, что у них есть ковер!..