опрокинутая набок, словно черепашка, и вокруг на снегу расплывалось темное масляное пятно, и везде по дороге были разбросаны сумки и разноцветные тряпки, которые было сложно объехать, особенно после того, как пикап почти потерял управление, и тут Андрей наконец проснулся. Он предложил ей остановиться; ее трясло, но она отказалась. Было непонятно, что тут случилось, и страшно было останавливаться. Они еще спорили, а впереди уже показался мост – ярко освещенный, длинный, на массивных бетонных ногах. Всякий раз, проезжая подобные места, они прибавляли скорость, поэтому сейчас она тоже нажала на газ и влетела бы, пожалуй, прямо в засаду, если б навстречу неожиданно не вынырнул едущий задом автомобиль. Она заметила белые, заляпанные грязью задние фонари, и ей пришлось уворачиваться, так что она снова притормозила, и тогда они оба одновременно увидели перегородивший мост грузовик с вяло трепещущим на ветру тентом, пять или шесть легковых машин с распахнутыми дверьми и несколько человеческих тел, лежащих на асфальтовом покрытии моста. Почему-то тела сразу бросились им в глаза, хотя на асфальте лежало еще много всего – мост был широкий, как минимум в четыре полосы, и ближе к грузовику весь был усыпан вещами. Андрей уже кричал «задом, Наташа, задом», когда они увидели людей – целую толпу, бежавшую им навстречу; вероятно, люди эти гнались за теми, кто ехал задним ходом и к этой минуте успел