Глава 1

Думаешь ли ты о чем-то, когда летишь головой вниз с девятого этажа? Проносится ли вся жизнь перед глазами? Теперь могу сказать точно – нет. В ушах ветер, а земля приближается к твоему носу с потрясающей скоростью. И самое страшное в этом то, что в тот самый момент, когда я совершила данный олимпийский прыжок, совсем не хотела умирать. Сегодня мне исполнилось восемнадцать лет и на утро я, наконец, планировала уйти из дома. Куда глаза глядят, найти новую работу, снять пусть плохой, но свой собственный угол. И начать жизнь с нового листа. Где не будет места воспоминаниям о матери-алкоголичке и скорби по ней. Где не будет ее мужа, что два года назад убил ее, а теперь, вот, и меня.

Впрочем, прежде я начну рассказывать о своем переходе в Вурд, стоит заглянуть в мою, пусть и короткую, но все же жизнь в нашем мире.

Меня зовут просто, но гордо – Уля. А если по паспорту – Ульяна Белова. Мне, как я уже сказала выше, только что исполнилось восемнадцать лет. Внешность непримечательная – недавно я обстригла свои волосы, стала счастливой обладательницей стрижки «под мальчика». В плюс ко всему выбелила их. Хотелось кардинально изменить жизнь, но кто же знал, мог бы предположить, что этого можно было бы и не делать. Хотя новая прическа мне подходит. Я оставила темными густые брови, чтобы еще сильнее выделить зеленые глаза. Вот за них, за эту маленькую магию во мне, безумно благодарна маме, этот подарок всегда выделял ее дочь из толпы. К моему дню рожденья мой рост подтянулся к отметке в сто семьдесят сантиметров. Это хорошо, наверное. Фигура неплохая, излишков нет, а вот грудь могла бы быть и больше второго размера. Возможно, тогда бы я все еще не ходила в девственницах. Конечно, говорю о потере невинности по любви, а не от рук отчима-извращенца.

Моя жизненная ситуация не была примечательна ничем особым, как и моя внешность. Скажем так, обо мне никогда бы не рассказали в новостях, не написали в газетах, да и принца вряд ли нашла бы себе я. Когда-нибудь. Семнадцать лет сплошной учебы и чтения. Серость каждого дня, унылый дом, где уже давно нет радости и только мечты перед сном о том, что в какой-то прекрасный день все изменится.

Сейчас с тоской вспоминаю наши с мамой кухонные посиделки. Пока я была маленькой, она хоть чему-то радовалась.

– Уля, рассказывай, как там у тебя в школе? Что задавали?

Невзирая на жуткую усталость на тяжелой и малооплачиваемой работе обычной уборщицы, она всегда находила время для меня. Черный чай в белых кружках в красный горошек. И дешевое, но сладкое и вкусное печенье. Почему вкусное? Может быть, это просто сахар, а может быть – это ее любовь. И то редкое внимание, которого мне потом так не хватало, когда мама начала пить. Она долго держалась, искала замену отцу, который бросил ее, как только узнал о беременности. Как оказалось – он стал любовью всей ее жизни.

Хорошо, что нам досталась от бабушки трехкомнатная квартира, пусть и на окраине Москвы, но все же в городе. Девятый этаж. Можно было бы надеяться на отличный вид, да только все окна упирались в соседние дома. Рядовое, панельное жилище, без особых признаков на «лице». Как и все мое скудное существование.

Мама сорвалась, когда мне было пятнадцать. Наверное, здесь есть и моя вина – подростковый максимализм, попытки показать себя умной и самостоятельной, привели к тотальному одиночеству мамы. Вместе с алкоголем в нашу жизнь вошел мой новый «папа» – Антон Резник. На первый взгляд, хороший мужчина, простой, но хороший. Имеет прибыльную профессию – трудится прорабом на стройке. Так, во всяком случае, успокаивала меня мама. Только вот, до сих пор никак не возьму в толк, как так получилось, что квартиру нашу она переписала на него. На этого простого и очень хо-ро-ше-го человека.

Об этом я узнала сразу после ее смерти. Он сам и сообщил, документы все показал.

– Теперь я о тебе буду заботиться, ласточка моя, – хищно оскалившись, заявил он. И ведь даже не скрывал, что на маму ему было плевать. И такая странная ее смерть. Врачи неотложки сказали, что случайно поскользнулась на мокром полу в ванной. Удивительным образом, в тот момент она была дома одна. Я бы, может быть, и готова поверить в несчастный случай, если бы не факт переписи квартиры, нашего единственного с мамой наследства. Да, она пила, а когда нас начал содержать Антон, еще больше, так как целыми днями скучала, погрузившись в тотальное одиночество.

Мне не удалось ничего доказать – в полиции сказали, что нет причин возбуждать уголовное дело. У Антона алиби, следов насильственной смерти тоже не обнаружено. И уйти из дома мне тоже некуда, эта квартира – единственное, что у меня было. А теперь и того хуже. Это только на экране телевизора все легко, собрала вещи и ушла. А в жизни, за окном лютая зима и родственников никого – только мама и бабушка, и обе на кладбище.

Поначалу очень боялась оставаться с ним наедине, в одной квартире. Однако, кроме сальных взглядов, подозрительных подарков, продолжения не последовало. И я решила остаться, в душе тихо надеясь, что хотя бы до восемнадцати продержусь, а потом, надо пытаться уйти.

До восемнадцати, как видите, и продержалась. Ровно. Утром этого дня нашла угол – куда уйти, сняла спальное место на заработанные за лето и осень деньги. Вернулась домой, чтобы собрать вещи. Дорогие сердцу фотографии мамы и бабушки, бабушкину же шкатулку и своего белого совенка, который с пяти лет оберегал мой сон.

Я вошла в квартиру, надеясь, что отчим на работе – так и должно быть. Обычно так было. Хотела убраться отсюда до его возвращения и даже записку не оставить – не нравился он мне, хоть, вроде бы, до сегодняшнего дня вел себя относительно пристойно. Все равно, была убеждена на все сто, что делю крышу с убийцей матери.

– Улечка, детка, а я тебя жду! – Антон вышел в прихожую с большим букетом роз. В пиджаке и своих потертых джинсах, однако, при этом со свежей стрижкой и с гладковыбритым лицом. Необыкновенная чистоплотность для него!

Вслед за его приветствием, меня обдало запахом крепкого алкоголя.

– Спасибо, – сдержав порыв поморщиться, нехотя приняла цветы. Похоже, отъезд откладывается часа на пол. Придется отпраздновать, не отстанет же. Да и не дай бог ему узнать, что я собралась переезжать – руками он тоже умеет размахивать. Это его умение не раз оставляло тяжелые следы на маме.

– Давай, проходи, я и на стол накрыл! Смотри, твой любимый торт! – он подтолкнул меня в комнату. И мне это совсем не понравилось. Рука его как бы метила на мою талию, только вот, типа промахнулась и легла ниже. И тут же его потная ладонь сжала мою ягодицу. Похоже, вечер он запланировал веселый.

Меня передернуло.

– Садись, садись, детка, все готово, – его отвратительный голос противно резал слух. Я опустилась на стул, потому что ноги от страха стали ватными. Я вдруг осознала, что он реально замышляет, и что мне не особо куда деться, да и не одолеть его. Скорее всего.

– Антон, я спешу, у меня сегодня встреча с друзьями, – попыталась отделаться от отчима, но не тут-то было.

– То есть, я для тебя теперь никто? – остановился Резник. За секунду до этого он огромным ножом разрезал торт и сейчас, зло буравя взглядом свою падчерицу, уставился на меня. Я прямо кожей ощутила опасность ситуации. В эту секунду ему вообще ничто не мешало воткнуть в меня страшную железку. – Я по-о-омню, как ты бегала к ментам, и кричала им, что я убил твою мать, – он шагнул ко мне ближе и, вдруг, резким движением, прямо у моего носа воткнул нож в столешницу. Тут же наклонился, и брызгая слюной, перешел на истерику:

– Ты!!! Хочешь смыться к дружку, ножки перед ним раздвинуть?! Сучка, мелкая! – выкрикнув это, он толкнул стол и тот с грохотом опрокинулся на пол. А ведь мгновение назад еще все было хорошо. Меня от страха совсем пригвоздило к стулу, на котором я сидела. – Хочешь узнать, что такое настоящий мужик, да?! Сейчас я тебе покажу!!!

Он дернул меня за руку, заставляя подняться. Я вырывалась, хотела дотянуться до бабушкиной вазы, много лет стоявшей возле телевизора, она была достаточно увесистой, чтобы проломить негодяю череп! Но, не успела. Резник держал меня железной хваткой одной рукой, а второй уже расстегивал свои штаны.

Дальше все произошло так же стремительно, как и сам полет. Мне удалось оттолкнуть насильника. Не удержавшись на пьяных ногах, он упал на пол, где тут же нашел нож и, разъярённый, бросился ко мне с нечеловеческим воплем «убью».

Не могу сказать, почему поступила именно так. Большое окно позади меня было раскрыто. Наверное, я всего лишь хотела его остановить. Но сама не заметила, как шагнула с подоконника в бездну…

В полете я не вспомнила ничего, только свою белую сову и бабушкину фотографию. Почему-то не мамину, а именно бабушкину. Полет длился доли секунд – а потом темнота.

Чувство сменялось за чувством. Тишина и темнота. Потом холод. Такое, знаете, как будто сквозит по ногам. Однако, у меня нет ног, я нечто бесформенное, бестельное. А потом жара. И пот. Я почувствовала капельки пота у себя на лбу. Маленькие, штук шесть. Одна в центре, две справа и три на левом виске. Они стекали до жути медленно, как будто нарочно не хотели никуда спешить.

А потом я открыла глаза!

– Юст, ты мне скажи, они теперь прямо у меня в кабинете будут появляться?!

Меня снова оплевали! Огромное лицо с тремя подбородками и такой же огромный рот, из которого торчат пожелтевшие клыки, нависло надо мной! Я никогда не видела, как глаза могут изменить цвет. С карего на красный, а с красного на огненный оранжевый! И все это за долю секунды.

Боже мой, где я?!!