Мои веки закрылись сами собой уже через несколько мгновений, а дыхание снова перешло в разряд предынфарктных, после чего я практически обмякла в его руках. Пришлось опереться ладонями о стену, чтобы безвольной кляксой не стечь на пол.
Могла бы и не пытаться, он не дал мне это сделать, как только почувствовал нужный момент, Широков отстранился от меня, подарил моей попе несколько очень звучных шлепков, доведя меня этим практически до запредельного счастья, опять вошел в меня!!! Под струями воды, в запотевшей от высокой температуры душевой, мы сделали это еще раз. При этом из моей глупой не слишком молодой головы вылетело все, в том числе мысли о Густаве. Напрочь.