13

Два года назад Марьяна Золотова развелась с мужем. Это произошло так внезапно, как если бы летом вдруг выпал снег. Марьяна и её муж Влад Рокотов учились вместе в университете, поженились после окончания учёбы и прожили вместе четыре года.

В тот день у Марьяны был день рождения, Влад подарил ей утром букет жёлтых роз. Марьяне показалось это странным. Она не могла поверить, что Влад забыл, что она ненавидит жёлтые цветы. С тех пор как Марьяна прочла «Мастера и Маргариту» Булгакова, желтые цветы вызывали у нее неприятное чувство. «Она несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы», – вспомнила она слова Булгакова. «Мдааа… Нехороший цвет», – подумала тогда она.

Марьяна отмечала свой день рождения в кругу друзей. Гости сидели за столом, ели приготовленные Марьяной салаты и лазанью, пили вино, произносили тосты, шутили, разговаривали, смеялись, и только Влад не участвовал в общем празднестве. Марьяна незаметно наблюдала за мужем. Влад сидел, отстраненно глядя куда-то в пространство, лицо его казалось каким-то отсутствующим, было очевидно, что мысли его находились где-то далеко. Полина, сидевшая за столом рядом с Марьяной, тоже это заметила, но не стала Марьяне ничего говорить, не хотела портить подруге настроение в её день рождения. Неожиданно у Влада в кармане зазвонил мобильный телефон. Он встал и вышел, чтобы ответить на звонок. Марьяна почувствовала себя неспокойно. «С кем он разговаривает? Почему весь вечер молчит? О чем он думает?» – пыталась понять Марьяна.

Около одиннадцати часов гости разошлись. Марьяна убирала посуду со стола. Влад сидел за столом и молча ел из миски салат из крабов, сосредоточенно глядя прямо перед собой. Последнее время Марьяна замечала, что с Владом что-то происходит, но как-то не придавала этому значения. Он стал задумчивым, мало говорил с ней, поздно возвращался домой, в его взгляде появилось отчуждение. «Наверное, просто устал», – успокаивала себя она. И тут её поразила ужасная догадка.

– Ты что, меня разлюбил? – спросила она.

Он поднял голову от миски с салатом и спокойно сказал:

– Да, разлюбил.

– Совсем? – не поверила она.

– Совсем. Я люблю другую женщину и собираюсь на ней жениться.

– Да?! – опешила Марьяна. – Но для этого нужно сначала развестись.

– Да. И чем скорее, тем лучше. Я давно хотел тебе предложить развестись, но всё как-то не решался.

– Вот как? И что же тебя вдруг заставило решиться?

– Она беременна.

– Как? Ты же говорил мне, что не хочешь иметь детей?!

– С тобой не хотел. А с ней хочу.

Марьяна всё ещё не могла поверить в реальность происходящего. Она как бы наблюдала за собой со стороны.

– Это почему же ты со мной не хотел, а с ней хочешь? – спросила она.

– Потому, что мне с ней легко.

– А со мной что, было тяжело?

– У тебя трудный характер.

– Это почему же?

– Да потому, что ты слишком категорична, у тебя обо всем своё мнение. Ты всегда со мной спорила, а она со мной во всем соглашается. Мы с ней – одно целое. Она думает так же, как и я, и у неё нет потребности настаивать на своём, – Влада словно прорвало.

– То есть, ты хочешь сказать, что у неё нет своего мнения? В таком случае, она просто безмозглая дура!

– Неправда. Просто она считает, что мужчина – хозяин в доме, а тебе дома было необходимо равноправие.

– Даже если жена в два раза больше его зарабатывает?!

– А вот она считает, что зарабатывать деньги должен мужчина, а женщина – заниматься хозяйством. «Вынеси ведро! Помой посуду! Пропылесось ковёр!» – такого я от неё не слышу!

Марьяна слушала его, и глаза её постепенно темнели и расширялись, а кулаки сжимались. Она схватила чашку, стоявшую на столе, и запустила ею в мужа, но промахнулась. Чашка угодила в стену и разлетелась вдребезги.

– Ах ты, дрянь! – закричала она. – Значит тебе нужна не жена, а прислуга!

– Ты – дура! И ничего не понимаешь! – заорал не неё Влад. – Жена должна подчиняться мужу, а не наоборот!

– Да ты, оказывается, домостроевец! – Марьяна кинула в него тарелку, но он снова увернулся. – Тебе в девятнадцатом веке надо было родиться!

– А тебе надо было родиться мужиком! Да ты и есть мужик!

– Да?! А что же ты на мне тогда женился?

– Дурак был. Молодой и глупый.

– А теперь что, поумнел?

– А теперь я опыт приобрёл. Есть с чем сравнить. Женщина должна заниматься мужем, а не карьерой! У настоящей женщины на первом месте всегда муж, а у тебя работа.

– Неужели?! Лично я занимаюсь тем, что мне интересно. Я этого десять лет добивалась! А зачем я тогда заканчивала университет? Чтобы гладить твои рубашки?

– Да ты мне за всю нашу совместную жизнь ни одной рубашки не погладила!

– И не собираюсь! А с какой стати я должна это делать? Я что, бесплатный обслуживающий персонал? У нас самообслуживание! Ты же не гладишь мои юбки!

– А вот она так не считает! Она говорит, что ухаживать за мужем – это обязанность женщины.

– Вот пусть она тебя и обслуживает! Нашёл себе прислугу, вот и убирайся к ней!

– Вот завтра и уеду!

– Завтра? Нет уж! Давай сегодня! – Марьяна была в бешенстве.

– Сегодня уже поздно!

– А ну-ка, уматывай отсюда! Ни минуты с тобой в одной квартире больше не останусь.

– Ну и пожалуйста!

Влад быстро покидал в спортивную сумку какие-то вещи.

«Остальное заберу потом!» – кинул он на ходу и ушел, хлопнув дверью.

Несколько минут Марьяна была в каком-то странном оцепенении, пытаясь осознать произошедшее. Ей было жаль, что Влад ушёл так быстро, и она не успела выместить на нём всю свою ярость. Не на кого было кричать, не в кого бросать тарелки. Она оказалась в полном вакууме. Так пусто на душе у нее не было никогда. Марьяна села на стул в прихожей и заплакала. Чтобы как-то успокоиться, попробовала смотреть телевизор, но мозг отказывался воспринимать информацию. Всхлипывая, Марьяна позвонила Полине, которая как раз только что вернулась от нее домой.

– Приезжай! – сказала Полина.

Марьяна поймала такси и через сорок минут уже сидела у Полины на кухне, пила коньяк и, размазывая по лицу слёзы, рассказывала о том, что произошло.

– «Она считает…», «она сказала…», – передразнивала она Влада. – Ему нужна прислуга и безмозглая кукла для постели. А я ему не нужна!

– Слава богу, что ты от него избавилась, пока у вас не было детей. Бог миловал! Радоваться надо, а ты плачешь!

– Вот сволочь!

– Не переживай, Марьянчик! Прорвёмся! «Броня крепка, и танки наши быстры!».

На кухню заглянул Игорь. Молча оценил обстановку, покачал головой и ушёл спать. Полина постелила Марьяне на диване в гостиной, дала ей свою пижаму и уложила спать. Марьяна быстро заснула, а Полина ещё долго ворочалась в своей постели и слышала, как Марьяна всхлипывает во сне.

После развода Марьяна была как в тумане. Утром вставала, ехала на работу, целый день работала, как автомат, вечером приходила в пустую квартиру, ложилась на диван и ничего не хотела: ни говорить с кем-то, ни идти куда-то. Единственное, чего она хотела – это не быть. Нет, она не хотела умереть, она хотела просто перестать существовать, чтобы прекратить эту нескончаемую, ноющую, изматывающую душевную боль.

По выходным она целыми днями лежала на диване, тупо уставившись в одну точку. Время от времени звонил телефон. Марьяна отвечала только на звонки самых близких. Иногда звонил Влад, очевидно хотел забрать ещё какие-то вещи. Его номер высвечивался не экране ее мобильного телефона. Она не хотела его видеть. Она старалась забыть о нём, забыть о том, что он когда-либо вообще существовал в её жизни. Но забыть не получалось, и она отключала телефон, и отворачивалась к стене, и накрывалась пледом с головой, пытаясь заснуть, чтобы не думать, хоть какое-то время не думать о нём.

Несколько раз к ней приезжали Лена с Полиной, но ни развеселить, ни расшевелить подругу им не удавалось. Марьяна потеряла вкус к жизни, её ничто не интересовало.

Однажды, когда Марьяна ехала с работы домой, около метро её заловил уличный продавец не то средства для похудания, не то таймшера, не то мыльных пузырей.

– Разрешите задать вам несколько вопросов, – обратился он к ней, держа в руках блокнот.

– Ну, хорошо, давайте, только быстро, – согласилась она не столько из любопытства, сколько из вежливости. Незнакомец был гладко выбрит, на нём был надет костюм с галстуком, и весь его вид как бы обязывал собеседника культурно себя вести.

– Сколько вам лет? – спросил он, лучезарно улыбаясь.

Марьяна ненавидела этот вопрос. Её возраст был для неё болезненным напоминанием о том, что её биологические часы тикают, а жизнь проходит.

– Без комментариев, – сказала она. – Дальше.

– Вы замужем?

Марьяна только что развелась, и любое напоминание об этом бередило её свежую рану.

– Проехали, – буркнула она, помрачнев. – Дальше.

– Как вы проводите свободное время? – с приторной улыбкой продолжал торговец.

После развода Марьяна проводила своё свободное время лёжа на диване лицом к стене. Но признаваться в этом незнакомцу не хотелось.

– Никак. Дальше?

С каждым вопросом настроение у Марьяны ухудшалось.

– Вы довольны своим доходом? – не унимался продавец.

Марьяна подумала о том, что если бы она была довольна своим доходом, то не толкалась бы каждый день в переполненном метро, а могла бы позволить себе ездить на такси.

– Вы что, таймшер продаёте, что ли? – наконец догадалась она.

– А вас это интересует? – вкрадчиво спросил продавец.

– Нет, не интересует! – отрезала Марьяна, пытаясь от него отвязаться.

– А что вы об этом знаете? – продолжал заманивать её в сети торговец.

– Так. Всё. Хватит! До свидания! – потеряв терпение, сказала Марьяна и сбежала от него прежде, чем он успел добить её окончательно.

Торговец смотрел ей вслед, искренне не понимая, что же вызвало у Марьяны такое негодование. «А он молодец, – профессионально подумала она. – Неплохо подкован. Мастерски владеет искусством запудривания мозгов!».

В ту зиму Полина, наконец преодолев свой страх, начала кататься на коньках. Прошло три месяца с тех пор, как она первый раз встала на лёд, и теперь она уже могла плавно скользить по льду вперёд и назад и даже начала осваивать со своим тренером подсечку и вращение. Как-то в конце января ей пришла в голову идея позвать с собой на каток Марьяну. Полина позвонила ей в воскресенье.

– Марьянчик, как дела?

– Никак.

– Чем занимаешься?

– Смотрю телевизор.

– А мы тут с Сашкой на каток собрались. Хочешь с нами пойти?

– На каток? Да нет, я сто лет на коньках не стояла, – в голосе Марьяны не слышно было ни малейшего интереса.

– Ну и что? А я вообще первый раз на лёд встала три месяца назад! Пойдем, а? – пыталась расшевелить её Полина.

– Ну что я там буду делать? Я же буду смотреться, как корова на льду, – сказала Марьяна, но Полина почувствовала в её голосе скрытое любопытство.

– Ерунда! Я вообще всё время падаю. И ничего! – соврала Полина, лихорадочно пытаясь сообразить, чем же она может соблазнить подругу. – Кстати, там рядом есть небольшое кафе. Можем потом там посидеть, там очень вкусный кофе с шоколадом и пирожные!

– У меня всё равно нет коньков.

– Это ничего, коньки там можно взять напрокат!

– Ну не знаю… – протянула Марьяна, и голос её звучал уже теплее.

– Составь мне компанию, а то мне без тебя будет скучно! – привела Полина самый веский аргумент.

– Ну ладно. Попробую, – наконец нехотя согласилась Марьяна. – Хотя не знаю, получится у меня или нет.

– Ура! Встречаемся в два часа у входа!

На катке было полно народу, движение катающихся на льду было организовано по часовой стрелке. Полина надела коньки и зашнуровала ботинки себе и Сашке. Марьяна долго возилась со своими шнурками и, наконец, тоже встала на коньки. Она вспомнила, что со школы не стояла на льду и что в последний раз каталась на коньках, когда ей было лет пятнадцать. Первые её шаги на льду в тридцать три года были неуверенными и осторожными, она держала Полину за руку, боясь отпустить. Сашка катался лучше их обеих, ловко перебирая ногами и гордо глядя по сторонам в ожидании восхищённой реакции окружающих. Минут через пятнадцать Марьяна освоилась на льду, отпустила руку Полины и попробовала передвигаться по льду самостоятельно. Оказалось, что она еще не забыла, как отталкиваться одной ногой и переносить вес на другую. Марьяна выпрямила спину, развела в стороны руки и попыталась скользить на каждой ноге как можно дольше. Это получилось у неё не сразу, пару раз она упала, но сразу же поднялась и продолжила движение вперёд. «Раз… два… раз… два», – медленно считала она про себя. С непривычки у неё очень болели ноги, и не потому, что ей жали ботинки, а потому, что мышцы ног не привыкли к подобным нагрузкам. Несколько раз она садилась на лавочку, чтобы дать ногам отдых, но вскоре снова вставала и шла на лёд. Постепенно ноги привыкли к конькам и она начала скользить вперед увереннее, по всем правилам отталкиваясь внутренним ребром конька и перенося центр тяжести на другую ногу, как её учили когда-то в детстве в секции по фигурному катанию. По мере продвижения вперёд Марьяна с восторгом замечала, что душевная боль постепенно отпускает её. Как будто физическое движение вытесняло тоску из её тела и приносило долгожданное освобождение от душевных страданий. Марьяна с наслаждением продолжала двигаться, ощущая гибкость своего тела и небывалую свободу от боли, от Влада, от всего, что её так мучило в последнее время. Ей казалось, ещё немного и она взлетит. «Свободна! Невидима и свободна!» – как булгаковская Маргарита, повторяла про себя Марьяна.

– Ну как? Устала? Хочешь пойти домой? – через полчаса спросила её Полина, заметив, что Марьяна, обессилев, припала к борту катка.

– Русские не сдаются! – ответила Марьяна, устало улыбаясь. Это была её первая улыбка за последние два месяца.

– Может, на первый раз хватит? – спросила Полина, боясь, что Марьяна переусердствует и на следующий день будет хромать от перенапряжения нетренированных мышц.