Перевод Е. Арсеновой

Редактор В. Скворцов

Научный редактор М. Плец

Руководители проекта А. Марченкова, Ю. Семенова

Дизайн А. Маркович

Корректор Е. Жукова

Компьютерная верстка Б. Руссо

© Odile Jacob, octobre 2019

© ООО «Альпина ПРО», 2021

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Введение

«Открой дверь модульного отсека, Хэл!» В фильме «2001 год: Космическая одиссея» HAL 9000, сверхразумный компьютер, управляющий работой космического корабля, отказывается открыть дверь модульного отсека астронавту Дейву Боумену. В этой драматической сцене – вся трагедия искусственного интеллекта. Мыслящая машина оборачивается против человека, который ее сам же разработал. Что это: фантазия или обоснованные опасения? Стоит ли тревожиться о том, что однажды нашим миром будут управлять терминаторы – искусственные гуманоиды с почти неограниченными возможностями и темными замыслами? Этот вопрос люди задают все чаще и чаще сейчас, когда мы переживаем неслыханную революцию в интеллектуальных технологиях, которую никто не мог вообразить себе еще полвека назад. Искусственный интеллект, изучению которого я посвятил много лет, меняет все наше общество.

Я решил написать эту книгу, чтобы объяснить определенный набор методов и приемов в этой области, не скрывая всей ее сложности. Понять это не так просто, как научиться играть в шашки, но я думаю, что это необходимо для формирования аргументированного мнения по вопросам, связанным с искусственным интеллектом. Наше медиапространство пестрит такими терминами как «глубокое обучение», «машинное обучение» или «нейронные сети» … Я хочу, шаг за шагом, пролить свет на научный подход, который работает на стыке вычислительной техники и нейробиологии, не прибегая при этом к каким-либо метафорам.

Во время нашего погружения в основы работы вычислительных машин я буду использовать два способа изложения информации. Первый из них – традиционный: я рассказываю, описываю и анализирую. Время от времени для тех, кому интересно, я буду приводить более сложные примеры из математики и компьютерных наук.

Искусственный интеллект (ИИ) позволяет машине распознавать изображения, транскрибировать голос с одного языка на другой, переводить тексты, автоматизировать управление автомобилем или контролировать производственные процессы. Его широкое распространение в последние годы связано с методом, именуемым глубоким обучением, которое позволяет не просто программировать машину для выполнения определенной задачи, а обучать ее решению более широкого круга сходных задач. Глубокое обучение применяется к так называемым искусственным нейронным сетям, архитектура и функционирование которых вдохновлены устройством человеческого мозга.

Наш мозг состоит из 86 миллиардов нейронов, нервных клеток, связанных друг с другом. Искусственные нейронные сети также состоят из множества единиц, математических функций, подобных очень упрощенным нейронам. В мозгу обучение изменяет связи между нейронами; то же самое происходит и с искусственными нейронными сетями. Поскольку эти единицы часто организованы в несколько слоев, мы говорим о «сетях» и «глубоком» обучении.

Роль искусственных нейронов состоит в том, чтобы вычислить взвешенную сумму входных сигналов и создать выходной сигнал, если эта сумма превышает определенный порог. Но искусственный нейрон – это не больше и не меньше, чем математическая функция, рассчитанная компьютерной программой. Однако мы не случайно применяем к искусственным сетям те же термины, что и к реальным нейронам, – ведь именно открытия в области нейробиологии послужили стимулом исследованиям в области ИИ.

В этой книге я также хочу проследить свой интеллектуальный путь в рамках этого необычного научного приключения. Мое имя по-прежнему связано с так называемыми «сверточными» нейронными сетями, которые подняли распознавание объектов компьютером на небывалую высоту. Вдохновленные структурой и функцией зрительной коры головного мозга млекопитающих, они могут эффективно обрабатывать изображения, видео, звук, голос, текст и другие типы сигналов.

В чем состоит деятельность исследователя? Откуда берутся его идеи? Что касается меня, то я уделяю много внимания интуитивным догадкам. Дальше наступает очередь математики. Я знаю, что другие ученые действуют диаметрально противоположным образом. Я проецирую в свою голову пограничные случаи, которые Эйнштейн называл «мысленными экспериментами», благодаря которым вы сначала представляете ситуацию, а затем пытаетесь рассмотреть ее следствия для лучшего понимания проблемы.

Моя интуиция подпитывается чтением книг. Я просто пожираю книги. Я исследую работы тех, кто был до меня. Вы никогда ничего не создадите в одиночку. Идеи живут, дремлют, и они возникают в чьей-то голове, потому что пришло время. Так рождаются исследования. Они продвигаются неравномерно, то прыжками, то шажками, а порой – даже пятясь. Но деятельность эта всегда коллективна. Образ одинокого исследователя, делающего в своей лаборатории мировое открытия, – не более, чем романтическая фантастика.

Путь разработки глубокого обучения не был простым. Приходилось бороться со скептиками всех мастей. Сторонники «классического» искусственного интеллекта, основанного исключительно на логике и рукописных программах, пророчили нам провал. Люди, добившиеся успеха в традиционном машинном обучении, показывали на нас пальцами, хотя глубокое обучение, над которым мы работали, и было по существу набором определенных методов в более широкой области машинного обучения. Однако тот тип машинного обучения, который позволял машине решать задачу путем сравнения конкретных примеров внутри массива данных, а не прямым исполнением написанной программы, тоже имел свои пределы. Мы пытались их преодолеть. Средством для этого послужили глубокие нейронные сети. Они были очень эффективными, но при этом сложными в математическом анализе и в реализации. Поэтому мы прослыли чуть ли не алхимиками…

Сторонники традиционного машинного обучения перестали высмеивать нейронные сети в 2010 г., когда последние наконец продемонстрировали свою эффективность. Лично я никогда не сомневался в успехе. Я всегда был убежден, что человеческий интеллект настолько сложен, что для того, чтобы его скопировать, нужно стремиться построить самоорганизующуюся систему, способную учиться самостоятельно, через опыт.

Сегодня эта форма искусственного интеллекта так и осталась наиболее перспективной, благодаря доступности больших баз данных и прогрессу в разработке оборудования, например графических процессоров, намного увеличивших вычислительную мощность компьютеров.

По окончании учебы я планировал провести несколько лет в Северной Америке. И я все еще там! После некоторых жизненных перипетий я попал в компанию Facebook, владеющую сайтом с 2 миллиардами активных пользователей, чтобы вести фундаментальные исследования в области ИИ. Это – тоже часть моей публичной биографии. Я не хочу скрывать ничего из того, что происходит в компании Марка Цукерберга, которой в 2018 г. были предъявлены серьезные обвинения, и чье безграничное расширение вызывает опасение. В любом случае – я сторонник открытости.

В марте 2019 г. я был удостоен премии Тьюринга за 2018 г. от Ассоциации вычислительной техники – своего рода Нобелевской премии в компьютерной области. Я разделил эту награду с двумя другими специалистами по глубокому обучению, Йошуа Бенджио и Джеффри Хинтоном, моими партнерами, с которыми мы много спорили, но всегда сходились в главном.

Я многим обязан всем этим встречам, месту, которое я со временем занял в сообществе безумных наследников кибернетики 1950-х гг., не устававшим задавать друг другу «детские» на вид, но глубокие по сути вопросы, вроде: «Как получается, что нейроны, очень простые объекты, соединяясь друг с другом, производят новое свойство, которое называется интеллектом?»

Теперь эта научная авантюра порождает новые важные вопросы. Отличается ли работа машины, которая распознает автомобиль посредством выделения таких элементов, как колеса, лобовое стекло и т. д. от работы нашей зрительной коры при идентификации той же самой машины? Что делать с наблюдаемым сходством между работой машины и мозгом человека или животного? Область исследования безгранична.

Посмотрим правде в глаза: машины, какими бы мощными и сложными они ни были, по-прежнему очень узкоспециализированы. Они учатся менее эффективно, чем люди и животные. По сей день у них нет ни здравого смысла, ни совести. По крайней мере, пока! Несомненно, они превосходят людей в определенных задачах: например, побеждают их в го и в шахматах; они переводят сотни языков, они узнают растения или насекомых, они обнаруживают опухоли на медицинских изображениях. Но человеческий мозг сохраняет значительное преимущество перед машинами в том, что он более универсален и гибок.

Смогут ли машины догнать нас, и если да – то как скоро?