Много ли вы встречали поэтов грусти? Воспевающих своей тончайшей стилистикой душевные страдания, заставляющих переживать трагедии жизни вместе?
Наверняка и таковых хватало.
Сёдерберг - истинный скандинав. Если у Гамсуна все зачастую плохо, то у Яльмара еще хуже. Если у Гамсуна душевные страдания, то у Сёдерберга их еще больше. Но одно остается неизменным - тончайший психологизм. Если кто и добрался до глубин его, то скандинавы, вместе с достопочтимым Федором Михайловичем.
Размышляя на досуге, я признаюсь в любви к скандинавской литературе. Ни к какой другой, только к литературе этих суровых холодных земель. Где города часто серы и в кульминационные моменты тихо и мягко падает снег, или идет холодный дождь, погружая и без того немногословные ландшафты в непроницаемую тишину, нарушаемую лишь тихой рябью ветра.
А еще, скандинавы идеально определяют один из путей к счастью - опускаться в глубины страданий, чтобы потом вынырнуть в обычную жизнь, наслаждаясь даже серыми пейзажами. Да, я так обожаю неразбавленную, темную грусть, что Сёдерберг мой друг навек. И я немного доктор Глас, и я немного Арвид Шернблум. Рефлексия, душевные метания, любовь и ощущение вязко текущего времени - все близко, очень близко.
Я вспоминаю зимний день. У нее были горящие глаза, тонкие руки, и немного утомленный вид. Мы знали друг друга чуть больше 20 минут. Она читала в серой электричке Анну Каренину, а я смотрел на нее как в последний раз в жизни. С десяток минут позже она спросила, что бы я мог посоветовать ей прочитать. Ей казалось, что многие годы жизни потеряны без такого сокровища, как книги, и хотелось восполнить пробел. Я назвал Юхана Боргена. Больше ее никогда не видел. Теперь бы я посоветовал ей Сёдерберга...