Она моментально почувствовала, что получила крупный выигрыш, когда познакомилась с Павлом; жизнь – это лотерея, а состоятельный мужчина, – это счастливый билет. При встрече Павел выглядел отлично, молодой, с зачесанными назад темными волосами, приятным лицом, одетым с иголочки; на нем был серый костюм, коричневый галстук и черные начищенные до блеска туфли. Он только что с отличием закончил юридический факультет и перенял от отца, тоже юриста, его канцелярию вместе с многолетними клиентами. Отец, несмотря на свои 53 года, был очень больным человеком и был бесконечно рад тому, что сын получил образование и перенял семейное дело.
Павел сразу в нее влюбился.
И не случайно. Она была высокой, стройной, с темными ресницами над карими большими глазами, с полными губами, начитанной достаточно, чтобы понимать жизнь с тех ее сторон, которых надо сторониться. И прежде всего бедности. Бедняк не живет, а существует. Жить человек начинает с денег. Качество жизни прямо пропорционально количеству денег, считала она. И потому, чтобы встретить состоятельного мужчину надо было хорошо выглядеть, иметь хорошую фигуру и следить за собой, не опускаться, как многие другие женщины. Косметика, уход за волосами, за телом были для Нади важнейшими правилами.
У Павла было блестящее будущее. Надя это замечала во всех проявлениях его самого и его окружения. Он как-то взял ее с собой в юридическую канцелярию, где он вел прием клиентов, и она огляделась.; помещение было светлым и просторным, этот эффект света достигался за счет изысканного стеклянного письменного стола; стены, оклеенной фото – обоями с видами березового леса с полянками; книжной полки из сосны на все стену до потолка с художественной и справочной литературой. Наде было понятно, что если канцелярия выглядела солидно и богато, то ее будущая жизнь будет выглядеть еще лучше.
Он жил в большой двухэтажном доме с большим садом вокруг него.
Она стала ждать предложения руки и сердца, видя, что Павел всерьез в нее влюблен и смотрит на нее завороженными, восторженными глазами. И когда он однажды на вечеринке у своего друга в саду летним вечером сделал ей предложение и открыл маленькую коробочку с двумя золотыми обручальными кольцами на бархатном фоне, она царственно кивнула в знак согласия.
Она была старше Павла на 6 лет.
Теперь она могла распоряжаться крупным выигрышем по своему усмотрению.
И она зажила в свое удовольствие; она не работала, зачем? Работают ради денег, а их было достаточно, детей не было, и без них было хорошо, она много путешествовала, подолгу, переезжала из одного города в другой, из одной страны в другую, она дорого одевалась и продолжала следить за собой; дорогая косметика и дорогие наряды дополняли ее усилия. Она была жадной до впечатлений, до новизны, до обожания себя, до мужчин. Они были везде и как бы сопровождали ее в путешествии, куда бы она не поехала, но каждый раз это были разные, но всегда восхищенные ее красотой, фигурой, манерами, пламенем в постели. Не рожая, не работая, она не старела. Но заметно тупела, не читая книг, не интересуясь искусством; жизнь внешняя была настолько богата и привлекательна, что на жизнь внутреннюю не было времени, да и требовала усилий. А внешняя текла, словно поток и увлекала ее все дальше от мужа, забот, усилий. И в этом она была вся своя.
Павлу исполнилось 54 года и он внезапно, во время приема клиента, потерял сознание, и больше не приходил в себя, через два дня он умер в больнице; он унаследовал болезнь отца, сифилис мозга.
Надя была в это время Риме, у нее был как раз горячий роман с одним пылким черноволосым молодым итальянцем. О Павле она почти забыла. Он только напоминал о себе, когда присылал ей деньги. Но кто пришлет теперь деньги, мелькнуло у нее в ужасе, и она вскочила с постели. Она наскоро собралась и поехала домой. Дом был опечатан. Она позвонила нотариусу. Нотариус попросил ее приехать и зачитал завещание умершего. Все имущество и сбережения были завешаны племяннице мужа Верочке.
– А моя доля в имуществе, как жене? – вскричала Надя.
– Брачный контакт был составлен грамотным юристом, каким Павел был, в нем сказано, что жена не может претендовать ни на его имущество, ни на его сбережения. Она пользуется только тем, что он предоставляет ей со своего согласия. Но после его смерти его согласия больше нет.
Надя в свои 60 лет осталась ни с чем.
Gotha, 13.3.18
Не прожаренное мясо
невкусно.
Неразвитый человек
неинтересен.
Незаконченная картина
не впечатляет.
Недопитая бутылка
не насыщает.
Непрочитанная книга
не развивает.
Неважное кино
раздражает.
Некрасивое лицо
отпугивает.
Не взошедшее солнце
страшит.
Нерадивый начальник
смешит.
Не влюбленная женщина
несчастна
Но однажды!
Мясо прожарится,
Цветок распустится,
Бутылка опустеет,
Начальник поумнеет,
Солнце взойдет,
Девчонка расцветет,
Любовь снизойдет,
Туман рассеется.
– Вот тут вчера вечером лежал большой кусок мяса!
Он повернулся к жене, откинул одеяло и пальцем показал то место в животе, где, по его мнению, еще вчера лежал большой кусок мяса.
– Теперь его нет, посмотри, пустое место! Вот он исчез,– продолжал он задумчиво, – освободил место, теперь там дыра, пропасть. А не далее как вчера я его ел и уже не мог, пересиливал себя и думал.. ну, на неделю должно хватить, ну, на три дня точно, а вот, оказывается, нет, уже место освободилось…для новых сочных больших и малых кусков…А ведь какой большой кусок был! Как странно!
– Ты намекаешь, что я должна встать и приготовить завтрак?– спросила жена, не открывая сонных глаз
– Да, может быть и неплохо было бы, перекусить, но я просто удивляюсь! Как быстро исчезают такие, казалось бы большие куски и как плотно он там лежал, хорошо помню, а сейчас там пусто, как в пещере…Да, вот как устроена жизнь, ее наполняешь, наполняешь, а в ней кругом только потери и прорехи…А если теряется, исчезает, то снова надо наполнять, как постоянно пустеющую, дырявую бочку.. Вот женщины, они приходят ненадолго, заполняют прорехи и потом теряются в дали…
– Какие женщины? – пробормотала жена сквозь дрему.
– Ах, это только пример…текучести жизни! Жизнь течет туда, где низкое место, или дыра, или впадина, прореха. Но самый лучший пример, – деньги! Они приходят тяжело, словно на костылях, а убегают со скоростью чемпиона мира по легкой атлетике! Вот также как с большим куском мясо, который я вчера съел, а как плотно лежал! Да, получишь зарплату, думаешь, ах, какая толстая пачка, как приятно ощущаешь ее толщину, а завтра уже ее нет, пустое место, дыра, пропасть! Не есть ли наша жизнь, в сущности, дырявая бочка, которую надо непрерывно наполнять? Не для этого ли мы пришли в этот мир? И в самом деле, моя дорогая, посмотри, вокруг все люди только тем и занимаются, что наполняют и наполняют себя едой и питьем, женщинами, впечатлениями, деньгами, домами, ощущениями, и все мало и мало, и всегда их не хватает. Чертовщина какая-то! Не есть ли наша жизнь вечная погоня за исчезающим, за преходящим? Карусель! Как ты считаешь?
Жена что-то пробормотала сквозь сон.
– Будь моя воля, – продолжал он, – я бы не стал есть каждый день. Более того! Я бы не ел неделями. Сколько времени можно сэкономить, сколько денег. Но, человек неволен себе! В сущности, он ничего не может, все расписано до него, таким он создан. Я бы человека создал другим, похожим, к примеру, на кактус. Он почти не ест и не пьем, но живет сто лет…
– Пойду, пожалуй, приготовлю что-нибудь поесть, иначе ты не успокоишься! – сказала жена, поднимаясь с теплой постели. – Ничто так не заставляет человека думать, как голод…
Катя, среднего роста, немного полноватая, красивая, с яркими губами и густыми волосами вошла в гостиную, бросила взгляд на стенные большие часы, затем на мужа, лежавшего с газетой на диване, и едва не ахнула:
– Сережа, тебе ведь надо выходить скоро! Опоздаешь! Тебе же еще собираться!
– Успею! – пробурчал муж, высокий, плотный, с короткими светлыми волосами и крупными чертами лица, в пижаме и домашних папках на босу ногу.
– Нет, нет, вставай немедленно, я не хочу, чтобы ты опоздал хоть на минутку. Это неуважение к человеку! Я ненавижу этих опозданий и оправданий, всю эту необязательность! Что ты оденешь? Какую рубашку?
– Ту серую с длинным рукавом, – отозваться муж и стал лениво подниматься с дивана.
– Ни в коем случае! – энергично заявила жена, – ты в ней прошлый раз выходил, надо сменить рубашку. Я тебе поглажу сейчас быстренько голубую с коротким рукавом, на улице тепло, она будет лучше, чем серая, она тебе больше идет.
– Ладно. Давай быстрее с глаженьем, опять будешь возиться, а мне в самом деле пора!
Он поднялся, потянулся, отложил газету и побрел в ванную бриться. Когда он вышел, гладко выбритый и надушенный туалетной водой «Кевин Кляйн», жена была уже готова с рубашкой и рядом с диваном стояли вычищенные черные туфли, даже коричневые штаны были также выглажены и висели на плечиках в шкафу.
Он не спеша оделся, поглядывая на себя с довольным видом в большое трюмо, причесался, погладил свои розовые пышущие здоровьем щеки, усмехнулся про себе и оглянулся на жену, которая придирчиво следила за его одеванием и была кажется тоже довольна его цветущим видом и одеждой, которая ему шла; он прекрасно выглядел; одежда сидела на его крупном ладном теле великолепно!
– Ой, опаздываешь! – снова забеспокоилась жена, бросив взгляд снова на часы, – поторопись!
– Успею! – снова отмахнулся муж, – не к шефу на ковер! Вот туда надо бегом, он у нас строгий!
Наконец, муж был готов к выходу, жена чмокнула его в щеку, стерла рукой помаду и подтолкнула к двери.
Через несколько минут он входил в подъезд соседнего дома, поднялся на третий этаж и позвонил в дверь. Ему открыла молодая женщина лет 35, цветущая, маленькая, с тяжелой грудью, высокой прической темных волос на красивой голове. Он прошел в прихожую, закрыл за собой дверь, и молодая женщина повисла у него на шее.
– Здравствуй, мой дорогой! – проворковала она, целуя его в ту же щеку, что и жена перед его выходом, – я уже тебя заждалась! Вечно ты опаздываешь!
– Не сердись, моя девочка! – улыбнулся он и погладил ее по спине. – я же вот перед тобой!
– А жена не догадывается, что ты ко мне ходишь?! Не следит за тобой?
– Она все знает про тебя! – спокойно ответил он.
– Как это – знает? Ой, мне плохо! Это ведь ужасно! Она ведь может тебя бросить!
– Не волнуйся, моя девочка! Никуда она не денется! – самодовольно усмехнулся он, – хорошими мужиками не бросаются!
Gotha, den 14.3.18
Есть ли у Вас инфекционные болезни, какие? Перечислить.
Занимаетесь ли вы опасными видами спорта? Какими? Перечислить.
Были ли в Вашем роду родственники, страдающие шизофренией? Перечислить всех до седьмого колена.
Были ли приводы в полицию? По какому поводу? Все случаи перечислить.
Занимаетесь ли политической деятельностью? Какой?
В каких партиях состояли раньше? Перечислить.
Есть ли у Вас друзья в Америке, перечислить. Назвать имена и адреса.
Есть ли родственники на Украине? Назвать адреса, явки и пароли.
Есть ли у Вас женщины (кроме жены)? Перечислить имена, возраст и место жительства.
Готовы ли Вы оплатить квартплату за год вперед?
Скрежещете ли во сне зубами?
Употребляете ли алкоголь? В каком количестве? Литры. Бутылки. Указать.
Умеете ли манипулировать электрическим счетчиком? Если да, то каким способом.
Как Вы относитесь к клопам, блохам, тараканам? Смущают?
Смотрите ли по ночам порно? Возбуждает?
Как Вы относитесь в Путину? А к Жириновскому? Указать спокойно, «хорошо» или «плохо».
На краю небольшой деревушки в нескольких шагах от проселочной пыльной дороги в ряду других стояла старая яблоня; она осталась каким-то чудом в живых; другие ее сверстницы, когда-то посаженные вдоль дороги и дававшие густую тень и сочные красные яблоки всем путникам и всадникам, давно состарились и высохли; от одних сохранились только корявые стволы с жидкой листвой, от других – лишь воспоминания. Но эта старая яблоня была полна сил и еще плодоносила, хотя и не так мощно, как в былые времена. Она была похожа на иных стариков, особенно старух, древних, изможденных, высохших, но бодро ковыляющих по земле, словно время, эта старящая сила, забывает них и, убежав вперед, в изумлении оглядывается и видит все еще плетущегося следом за ним человека…
Но к этому пригожему теплому осеннему дню на ней оставались немного яблок; многие уже не выдержали собственной спелости и тяжело попадали вниз. Среди оставшихся выделялось одно удивительное яблоко, оно было странным, оно непрерывно глядело на дорогу, словно ждало кого-то, было беспокойно и часто с опаской поглядывало вниз. Но не высоты оно боялось; там, внизу под деревом лежали его товарищи по сезону, опавшие и уже начинавшие гнить; они источали приторный мерзкий дух гнилья. Гниение! Что же может быть отвратительнее? Сгнить, превратиться в бесформенное, жалкое, дурно пахнущее месиво. Нет! Лучше быть съеденным, утолить чей-то голод, доставить кому-нибудь наслаждение! Путника, или всадника, или обоза ждало оно, это удивительное яблоко, поглядывая на дорогу! Того, ради которого оно завязалось, цвело, созревало, наливалось красотой и сладостью! Будто не все равно, как прожить жизнь, для чего жить и как ее завершить. Есть ли разница – упасть и сгнить или быть съеденным, сваренным в желе. Разве жизнь в виде варенья – это жизнь? Продолжение жизни?
Нет, непременно возвышенно, достойно хотело оно, это странное красивое яблоко, завершить свой вегетационный жизненный путь! Отдать все соки до последней капли, утолить чью-то жажду, насытить путника – в этом оно видело достойное, почетное завершение своей жизни. Радостной, мученической смертью хотело оно подвести под ней черту. Это все таки лучше, чем лежать без пользы под деревом или в братской компостной яме, гнить и вонять отвратительным трупным запахом.
Вот именно – без пользы!
Внезапно яблоко увидело путника на пыльной дороге и его яблочное сердце остановилось! Это был веселый молодой человек с рюкзаком за плечами, загорелый и бодрый. Похоже сама судьба направила его ноги к спелому яблоку! Путник тоже увидел раскидистую яблоню у дороги, красные сочные яблоки на ней, увидел, конечно, это краснобокое с рыжими подпалинами сочное прекрасное яблоко с прохладной бархатистой кожицей, и глаза его заблестели!
Яблоко не верило своему счастью. Неужели он сейчас подойдет, протянет руку, раскроет широкий рот и вонзит крепкие острые зубы в сочную, хрупкую, изумительную мякоть. Ах! И каждый кусочек его прохладного сочного тела, облитый смачной, вязкой слюной растает в блаженной истоме в бесстрастном растворе соляной кислоты его желудка. О! А затем, освобожденные от жесткой целлюлозы, его питательные вещества, его витамины и минеральные соли, его сахароза и фруктоза разнесутся кровью по бесконечным лабиринтам его души, вгрызутся в человеческую плоть, вопьются своими острыми зубками в его интеллект. Потрясающе! Витамины и минеральные соли, яблочная кислота и фруктоза – они, добравшись до самой сущности человека, овладеют его мыслями и чувствами, они направят его на самую лучшую дорогу, к его истокам, в Рай, где цвели сады и зрели плоды мудрости, и в самом центре чудесного сада стояло дерево, дерево познания добра и зла, дерево, усыпанное райскими яблоками. Вот куда бы направили путника его витамины и углеводы, – на закладку нового Рая, на закладку цветущего сада мудрости жизни! На самую высокую яблочную высоту подняло бы это яблоко своими соками и фруктозой человека… Да, да, вот именно! И оттуда, от сада мудрости, снова устремился бы человек в дорогу, но уже по новой дороге, по пути познания добра и зла. Человеку так не хватает мудрости на его коротком веку! Не успевает набраться.
Вот какая цель, на самом деле, была у этого прекрасного яблока, вот в чем состоял бы последний аккорд его жизни, ее лебединая песнь. Ах, яблочные мечты, вот в чем ваша сладость!
О проекте
О подписке