«Люди не ангелы, есть десятки земных способов, чтобы выжить среди них. Но главные способы – думать, быть чуть отстраненным, понимать, что происходит, и еще – любить. Любить жизнь и людей, во что бы то ни стало. Нет ничего лучше в самые трудные времена».

В оформлении обложки использована иллюстрация © strejmanpavel 80653450/Shutterstock.com

Форзац и нахзац – Воинов Вс. Б. Кустодиев. Ленинград: Госиздат, 1926.

© Миркин Я. М., текст, 2024

© Издание на русском языке. ООО «Издательская группа «Азбука-Аттикус», 2025

Азбука Бизнес^®

Предисловие

Когда в стране все переворачивается, она может стать страной убывающей ценности – нас самих, наших идей, нашей памяти, нашего имущества, нашего будущего.

Мы попадаем в общество крайностей, в «потрясенное» общество.

В нем – все не так, как, мы ждем, должно быть.

Как жить в нем, сохраняя достоинство? Как выдержать первый удар? Как продолжать то, чем занимался всю жизнь? На какие изменения надеяться? Как их готовить?

Как вытерпеть время, которое кажется вычетом из жизни?

Как внутренне отделиться? Как не стать экономической жертвой? Политической?

Как окуклиться – в той мере, в какой это вообще возможно в современном обществе?

Как, даже в самые тяжелые времена, играть на усиление?

Собственно, это вопросы старые, и если мы заглянем в прошлое, даже недавнее прошлое, то найдем многих наших двойников. Им пришлось отвечать на вызовы, которые перед нами только стоят.

Их судьбы известны. По ним можно судить о том, что у нас впереди.

Так что хватит вопросов.

Нужно попытаться дать ответы.

Лестница книги

Часть I
Феномен потрясенного общества

Смехач. 1927. № 50. С. 2.

1. Мы склонны к крайностям

Что такое «потрясенное общество»?

Есть крайние состояния общества, в которых трудно выживать любому, независимо от убеждений и личной судьбы. Общество: а) подвержено распаду, в нем нарастает хаос, или б) репрессировано, в нем обрушены свободы, засилье прямого управления сверху, или в) находится в состоянии быстрых, глубоких изменений, крайне неустойчиво, резкие колебания во всех сторонах жизни, шторм.

В том числе:

1) война, мобилизационная экономика;

2) анархия, распад, безвластье, двоевластье, революции, перевороты и т. п. Взрывные изменения в политической и других структурах общества;

3) массовые гонения, жестокости властей, кампании насилия (в отношении крупных групп населения);

4) общество «победивших» вертикалей. Унификация, насаждение одной идеологии, одних и тех же мифов, пронизывающих общество. Преобладание, резкое усиление прямого административного подчинения сверху вниз, глубокие ограничения индивидуальных свобод. Всеобъемлющий контроль за коллективным и личным поведением. Когда ни влево, ни вправо, человек – в клетке;

5) административная экономика – подавляющее преобладание государства в собственности, резкое сокращение всех видов рынков, приказная экономика (план – назначение, что производить, прямое административное распределение всех ресурсов, нормирование потребления, назначение сверху цен, зарплат, процента, валютных курсов и других экономических переменных), жесткий, репрессивный контроль за исполнением всех назначений, идущих сверху;

6) реформы (глубокие изменения в структуре собственности, целеполагания, ключевой идеологии и институтов общества, моделей коллективного поведения), вызывающие крайнюю нестабильность;

7) острые кризисы (экономические, финансовые, социальные), глубокие сокращения производства, гиперинфляция, денежные реформы, резкие падения реальных доходов, взрывные девальвации, разрушения финансовых рынков и т. п.;

8) бедствия, катастрофы, эпидемии, охватывающие всю страну, имеющие национальный масштаб (природные или вызванные человеком).

Наша склонность к крайностям

Мы постоянно попадаем в состояние потрясенного общества.

Нас столетия, как маятник, качает из стороны в сторону. Нет такой крайности, которую бы не пыталась перепробовать Россия. И нет такой идеи, которую мы бы не попытались превратить в крайнюю. В каждом столетии – две – четыре поворотные точки^[1]. Эти повороты – на десятки лет.

Мы удивительно умеем наносить себе тяжелейшие удары. Мы весь XX в. прошли, впадая в крайности, с огромными потерями населения – миллионов людей, где каждый – целый мир.

Впрочем, в крайностях можно было бы дотянуться до XVI в. или еще дальше.

Кто еще так думал?

Петр Валуев, 1866 (ему 51 год), министр внутренних дел Александра II, один из великой команды его реформаторов:

«Бедная Россия! Что вытерпела она при Иоанне Грозном! Сравнивая нашу историю с другими историями, нельзя не остановиться на некоторых азиатских чертах. Жестокость еще свирепее и беззастенчивее, чем на Западе, терпение и покорность еще безответнее. Неисповедимые тайны промысла! Зачем нужно было столько страданий и столько крови!»^[2]

Это когда-нибудь прекратится? Мы затвердили эти уроки?

Впрочем, мы не одиноки. Потрясенные общества – в мире не редкость.

Как нас раскачивает. Поворотные точки в истории России (XIX–XX вв.)

Last fairy tales by Edouard Laboulaye. P. 334.

Март 1801, июнь 1812, декабрь 1825, февраль 1855, март 1881, октябрь 1905, август 1914, февраль – октябрь 1917, март 1921, 1928–1929, июнь 1941, март – декабрь 1953, октябрь 1964, март 1985, август – декабрь 1991, декабрь 1999.

Все это поворотные точки. Не менее десяти из них – переход к потрясенному состоянию общества.

Среди них есть войны.

Другие точки – это циклы либерализации – централизации («затягивания гаек») или даже сверхцентрализации Российского государства^[3].

В зависимости от убеждений любой из этих поворотов для одних был потерей смыслов всей жизни, а для других – счастьем.

1810-е (война), 1820-е – 1850-е (сверхцентрализация, войны, восстания), 1860-е – 1880-е (великие реформы, террор), 1900-е – 1920-е (войны, революции, террор), 1930-е – 1950-е (войны, сверхцентрализация, репрессии), 1980-е – 2020-е (реформы, кризисы, военные конфликты, сверхлиберализация, затем сверхцентрализация) – все это состояния потрясенного общества в России.

Всегда в великом напряжении и болезненном состоянии.