Мог он выйти в отставку? Да, конечно же мог. Мог он прокормить семью, живя в деревне? Разумеется. Его теснила бы цензура? Но переизданиями он в состоянии был заработать на отдачу срочных долгов. Переиздания бы ему никто не запретил. «Пугачев» должен был принести деньги. Русская словесность, беззащитная перед Булгариным? Да черт с ним, с этим «вшивым рынком»!
Стало быть, все дело в трудах исторических? Стало быть — так.
Дело было уже не только в злой воле Николая. Дело было в нем самом — Пушкине. В его планах. В его роковом чувстве долга.
Надежды на отдых, на паузу, хоть недолгую остановку все время возникали в нем. Он писал в 1834 году: