Отзывы на книги автора «Яков Голосовкер»

Любите ли вы мифологию Древней Греции так, как люблю ее я? С самого детства я зачитывалась историями о богах и героях, прочитала Илиаду и долгое время верила в реальность Троянской войны, пока уже взрослый ум не сказал: "Реальность битвы между полубогами-героями из-за ссоры олимпийцев? Seriously?"
Что ж, наивность ушла, увлечение осталось. И до сих пор приятно читать что-то новое о мифологии. Когда-нибудь я посещу Фессалию и Пелопоннес, а пока продолжаю чтение. И вот передо мной книга-открытие, поскольку в ней совершенно иной взгляд на происходящее. Историю пишут победители, а здесь уникальнейшая возможность увидеть происходившее глазами проигравших. Медуза Горгона - мерзкая злобная тварь или девушка, мстящая за поруганную честь и уничтоженную семью? Ехидна - порождение мрака или жертва зевсова блуда и гериной ревности?
Здесь не будет историй с хорошим концом. Боги не знают меры - они уничтожают не только проигравших, а и саму память о них. Так было и будет всегда на земле, но до чего же печально. Только мудрый кентавр Хирон ушел незапятнанным, и даже Смерть склонилась пред ним...

Книга, поразившая меня в детстве в самое сердце. Как и для многих, наверное, первым воображаемым миром, в котором я безнадёжно увязла, стал для меня олимпийский: я охотилась с Артемидой, и не было мне равных в искусстве управляться с луком и стрелами, зачарованно наблюдала за работой в кузнице Гефеста, судила богинь не хуже Париса и, конечно, тайком подкармливала, подбадривала и направляла героев — эти вечные живые мишени для прихотей небожителей. И мир был ладным и стройным, пока я не взяла в руки «Сказания о титанах». Потому что это история, написанная проигравшими.

В те далёкие времена, когда мудрость ещё не была седой, а была юной, как раннее утро...

...населяли Гею-Землю титаны, плоть от плоти скалистых гор, и бурных потоков, и чёрных вод Океана, и лазоревых — морей и заводей, и тысячеокого звёздного неба, и живительного света дня. Были они «огромно-неистовыми», жили одной мудростью сердца, а сердца у них были несокрушимые, что глыбы. Были юными, цельными и прекрасными, так что боги казались рядом с ними измельчавшими. Но так дорога им была их титанова правда, что нечего им было противопоставить коварству богов, и так горд был дух, что не могли они научиться смирению, мудрости побеждённых, чьё время уже прошло.
Где силой, но чаще обманом отрывали Олимпийцы титанов от их чудо-гор и благоухающих лощин, теснили к безжизненному краю мира, к тёмным пещерам, откуда не слышно дыхания природы. Бессмертных — к смерти. Самые пылкие полегли в битвах, а иные покрывались чешуёю, иглами, змеями, копили чёрную обиду, и стали, некогда столь человечные, чудищами, добычей смертных героев. Каменел Атлант, выкармливала детей-химер безутешная Ехидна, обвивался многоглавым драконом Ладон вокруг яблок мёртвой жизни — такими и остались они в памяти людской. Погасли последние отблески Золотого века, стихийного, неистового и прекрасного, и пришло время той силы, что власть и хитрость.
И после такого — как тут снова полюбишь богов?

Титаны - старшее поколение в пантеоне эллинских богов, первые богоборцы, побежденные следующим поколением богов, разместившихся на Олимпе. Живущие "по законам титановой правды" - верные слову, честные, чтящие мужество, мудрые мудростью титанов, бесхитростные, не всегда способные увидеть хитрые уловки и обман в правде богов. Но правда титанов, если утратят они мудрость, становится лютой, способны тогда они на безрассудные дела, ослепленные обидой, любовью или ненавистью.

Когда Атлант жил в Счастливой Аркадии, был он мудрой душой доверчиво прост, и часто говорил ему дремуче-угрюмый Тайгет: "Берегись, Атлант, самого себя. Страшнее Сторуких тартара каждый сам себе. Слишком широко ты открыл глаза перед миром, распахнул ворота души. Вынесут из них воры твою титанову силу. Мудр ты, да прям. А кто прям, тот упрям, знать не хочет, что часто кривые пути короче прямых.

Сказание об Атланте, вздумавшем сразиться с Зевсом и хитростью богов обреченным стать "небодержателем" открывает книгу. Сказания о титанидах горгоне Медузе и змеедеве Ехидне раскрывают "предысторию" известных чудовищ.
Вторая половина книги "Сказание о кентавре Хироне - мудром наставнике героев, воспитателе мальчика-бога Асклепия, ставшего врачевателем смертных и наказанного за это богами. Безумная ярость, насланная на кентавров толкает их в битву с древолюдьми - лапифами, гибелью многих и изгнанием Хирона с острова Пелион заканчивается эта схватка. Мудростью, благородством, силой духа наполнена третья часть сказания о Хироне, рассказывающая об истреблении опьяненным Гераклом диких кентавров, о случайной ране, полученной Хироном от отравленной лернейским ядом стрелы Геракла и о добровольной смерти бессмертного.

я люблю додумывать мысль до конца. Но почему в конце моей мысли опять появляется ее начало и тревожит меня вопросом?

Любят боги зрелище борьбы и радуются играющим силам живой жизни. Но не знают радости познания. Все, как дар, лежало перед ними -- воздухом, землею и водою, огнем и живыми созданиями. Говорили боги друг другу: "Будем радоваться всему, что есть внутри и снаружи". И большего они не хотели. Не хотели они знать того, чего нет, но что может быть. Как падающий плод, приходило к ним знание, когда это было им нужно. Нужно было им вечное Сегодня. И в этом вечном Сегодня они жили. Завтра есть только для смертных. Перед Завтра встают тревоги. А бессмертные боги Крониды бестревожны. Только титанов мятежное племя будит тревоги в смертном мире. Буйно и непокорно оно. И еще будит тревоги знание смертных, ибо смертные смотрят в Завтра и оно их тревожит. И потому, что знание и тревога о Завтра друг от друга неотделимы, чуждались боги радости познания и любили только радость жизни.

Приведенные фрагменты позволяют познакомиться со стилем автора. Книга написана ритмической прозой. События изложены не холодно-отстраненно, как например у Куна, а с проявлением авторской позиции - сопереживания, размышления, восхищения или осуждения. Автор - человек с классическим образованием, исследователь античной литературы, философ. "Издавна занимали меня сюжетные связи этих уцелевших осколков мифологического наследия древних эллинов о мире титанов и приемы построения античных мифов, но только годы спустя созрел замысел восстановить и выразить в литературно-художественной форме утраченные сказания, отражающие самое раннее детство творческой мысли эллинов".

Утраты не омрачают радость богов. Утрату познают, когда любят.

Историю пишут победители. И грозит с Олимпа золотой молнией хмурый Зевс, и бросает корабли неугодных на прибрежные утесы мрачный Посейдон, и смеется пьяный от всевластия Дионис, насылая безумие на непокорных. Они - победили. Их - чтят. Их - помнят.

А я помню другое. Я помню, как радостно смеялся могучий Атлант в Счастливой Аркадии, глядя на танцующих дочерей - прекрасных Плеяд. Я помню, как повиновались все звери и птицы одному лишь доброму слову, одному лишь ласковому взгляду Чудодевы Ехидны. Я помню, как над морем развевались золотые кудри молниеокой властительницы Медузы. И улыбалась Эос-Заря, и любовался миром Гелий-Солнце, и радовалась счастью детей своих Гея-Земля. Ведь кровь от крови ее, плоть от плоти были титаны - бессмертные, «огромно-неистовые», бесстрашно гордые дети Земли, что носились по небу ветрами и грозами, падали на землю в каплях дождя и солнечном свете, взмывали ввысь с деревьями и утесами.

Но завистливы боги Крониды, не по душе им счастливое гордое племя титанов. «Крепкое правдой, как адамант» титаново сердце проигрывает изворотливому уму олимпийцев, изгнаны «огромно-могучие» во тьму, страх и злобу, и исподволь рождается в титанах "душа-чудовище": держит небо на краю мира Человек-Гора, во тьме подземелья выкармливает Химеру жаждой мести Змеедева Ехидна, не может уже смотреть на мир как прежде познавшая горе Медуза Горгона. И вот уже преподносит в дар Афине Палладе голову чудовища Персей, подговаривает Гермес Пустышка ослепленного ревностью звездоокого Аргуса убить Ехидну, несет в никуда золотые яблоки из сада Гесперид Геракл, и умирает изгнанный с Пелиона мудрец Хирон: «Я ухожу, потому что тело мое только плачет и мысль больше не может порождать знание. Мое бессмертие – только тень».

И пусть историю пишут победители - я ей уже не верю.

После книги Стивена Фрая, я вспомнил про эту, и решил обновить память - ведь у Фрая всё по другому совсем. В этой книге многие события преподнесены совершенно иначе, автор вроде бы как обращается к более древним мифам и сказаниям - там где титаны не простые чудовища, а жертвы безжалостных богов Олимпа.
Сейчас, после повторного прочтения (а читал я её, наверное лет 20 назад) она уже не кажется настолько великолепной. Язык у книги тяжеловат(не просто тяжеловат, а он как-будто мастер Йода неспешно повествует на протяжении всей книги), но всё же там представлен очень интересный альтернативный взгляд на перипетия древнегреческих мифов. И уровень драмы несопоставим с легкостью фраевской книги.
Особенно нравится финальная часть с самопожертвованием Хирона, и мытарствами Геракла, являющимися следствием его поступков.
Боги Олимпа тут очевидные злодеи, постоянно пытающиеся кого-нибудь прикончить, того, кто косо поглядит в сторону их власти, но и титаны порой проявляют несообразный уровень глупости и твердолобости, пытаясь постоянно и как обычно, все их свершения заканчиваются прилетом убер-молний от местного Палпатина - Зевса.
Так же, мне казалось, что книга большая и объемная (да я привык к ваховским кирпичам на 400 страниц без смысла), а тут не так много повествований.