Настя

Сладостная истома никак не хотела отпускать. Лень пошевелить даже пальцем. Я в самом деле отвыкла от цивилизации. Казалось бы: мягко, удобно, тепло, не дует, а дышать ну совершенно нечем. Последние деньки нашей свободы, а потом начнутся: заботы, проблемы. Теперешняя жизнь тяжела по-своему, но все заботы сводятся к добыванию еды. А там… Что одеть? Как себя вести, что сказать? Учеба. Потом дети. Нет, против ребенка я ничего против не имею, а может и двух. Больше всего пугает общение с людьми, тем более высшего света. Ведь мы будем миллионерами. Из прислуги и в барья. Вот уж мама удивилась бы. Мама… Как странно… Я о ней почти не вспоминала, а она, наверное, все глаза выплакала. Четвертый год пошел, как мы пропали, а в данной ситуации утонули. Переживет ли она все это? Как выберемся, надо будет сразу ей написать, успокоить. Нет, лучше не ей лично, а тете Шуре, нашей соседке, она сумеет ее вначале подготовить, а уж тогда скажет, что я жива – здорова. Точно, именно так и сделаю. А потом я ей пошлю вызов, и она к нам прилетит. У нас будет большой дом с камином, и сидя у огня, я буду рассказывать как мы жили здесь, чему я научилась, о Сережке, как он меня спас, обо всем, обо всем… Я подарю ей самые красивые украшения, одену с головы до ног. Одену… Опять придется одеваться. Раньше в комбинации стеснялась перед врачом стоять, а сейчас трусы надеть противно. Когда Стрент первый раз увидел меня, даже ничего нигде не екнуло, в голове ни одна мысль не шевельнулась, что надо прикрыться. Что делается?! Там вот так забудешься, бретелька свалится, а ты и глазом не моргнешь. В туфлях и ходить-то не смогу. Тяжело придется…Одни мозоли на ступнях сводить целая морока.

Нет, эта духота невыносима, пойду, искупаюсь. Осторожно выползла из Сережкиных объятий, умаялся бедный. На палубе обласкал ночной ветерок, хорошо… Прыгнула в воду без единого всплеска, как учили. Сказочное наслаждение… Как же там без всего этого обходиться? Значит нужен бассейн.

А интересно, в чем я поеду. Меня смутить теперь трудно, но что обо мне подумают: «папуаска приехала», и так русских на всех углах склоняют. Надо посмотреть в плоту старую Сережкину рубашку, она у него длинная. На том и порешили, а сейчас спать.

Подплыла к заднему борту, дотянулась до края и одним рывком перемахнула на палубу. Странно, все время ругалась на духоту, а спать иду в каюту, нет уж, дудки. Лягу прямо здесь. Растянулась на настиле, руки за голову, вот и вся постель, а бывало на новом месте уснуть не могла. Звезды, какие звезды, там таких не увидишь. Мерцают, подмаргивают, переливаются, раньше этого не замечала, только на острове все чувства у меня обострились, еще Сергей поднатаскал. Жаль уезжать, откровенно жаль.

Сергей

Всю ночь мучили кошмары, как будто черти пекли на сковородке. Не хватало заболеть клаустрофобией. Солнце только позолотило гладь воды. Настя спокойно спала на палубе, но стоило отвести взгляд от ее загорелого тела, как она тут же проснулась.

– Ты уже встал?

– Только что. Купаемся, разминаемся, завтракаем, я начну готовить яхту, а вы с Робертом собирайтесь и потихоньку свозите с берега все сюда. Начали…

В обычном ритме: купание, пробежка, разминка от затылка до пяток, повторение некоторых Като и в конце легкий спарринг, за которым нас застал Стрент. У меня была мысль остановить занятие, но вместо этого дал команду: «Бой приближенный к реальному, т.е. в полную силу». Сначала Настя удивилась, но перехватив идею, включилась в игру. Давно мы так не лупили друг друга. Каждый раз приходилось импровизировать, но сейчас мы просто выворачивались наизнанку. Концовку я невольно смазал: посмотрел на лицо Роберта, бледное, удивленное и перекошенное от ужаса. Отвлекся ровно на доли секунды и был наказан Настей. Она сгребла мое мужское достоинство в свою крепкую ладонь, я знал, что произойдет и истошно заорал:

– Матей! (достаточно) – слава Богу это сработало и я остался при своем хозяйстве.

– Серж! Я не верю своим глазам? Вы из ангелов превратились в чертей. Как все это понимать?

– Школа выживания включает в себя способы самообороны и рукопашного боя, а мы стараемся не терять форму.

– Я наблюдал за вами с самого начала…

– Смотря что считать началом? – Перебил я его.

– Плавание и ныряние тоже относится к видам спорта, и, признаюсь, натерпелся страхов из-за вас.

– Почему?

– В отличие от тебя у меня часы на руке, и сидеть по пять минут под водой, не выныривая, дано не каждому.

– Сегодня мы занимались по сокращенной программе, – скромно вставила Настя.

– Три часа это сокращенная программа, сколько же тогда полная?!

– Шесть-восемь, в зависимости от темы занятий.

– Послушай, девочка, ты хоть отдаешь отчет своим словам?

– Полностью, сер Роберт. И даю Вам слово, что за нас можете быть спокойны. Ваши детки не дадут себя обидеть, – она лукаво улыбнулась, обвила его шею руками и расцеловала в обе щеки.

– Я должен прервать вашу милую беседу и предложить потрапезничать, чтобы потом заняться делами.

После завтрака мы с Робертом переплыли на яхту.

– Что с компьютером? – Мы стояли в капитанской рубке, еще носившей следы шторма.

– Не знаю. Когда я пришел сюда, он уже молчал. Кстати о молчании, Серж, ты не видел магнитолу?

– Какую? – У меня мурашки побежали по спине.

– Здесь должна быть магнитола «SHARP» – обведя вокруг глазами, из угла он поднял пропажу, с которой закапала вода. Он хотел было включить, но не успел – одним прыжком я выбил ее из рук и тут же поймал.

– Извини, ее сначала надо высушить, – из отсека питания я извлек окислившиеся батарейки и показал ему.

– Это не страшно, здесь должны быть запасные, – с настенной полки Роберт достал еще комплект.

– О, кей, через час опробуем, – я вышел на палубу, руки мелко дрожали. Никогда не думал, что возврат к большому миру произведет на меня такое впечатление. Чего ждать дальше? Аккуратно поставил магнитофон на крышу рубки и вернулся назад.

Роберт сидел на корточках перед открытой панелью, скрывающей потроха компьютера. Он усиленно дул на штекер, выдернутый из панели. В следующую секунду он вернул его в гнездо, я с ужасом закрыл глаза, но донесшееся гудение успокоило, на мониторе загорелась надпись: «Идет загрузка программы». Облегченно вздохнул.

В руках Стрента почувствовалась уверенность, он снял телефонную трубку с передней панели и стал манипулировать с кнопками, затем нажал клавишу на пульте; раздался длинный гудок, он отрегулировал громкость. После второго вызова послышался приятный женский голос:

– Компания «Химикалинтертрейд», приемная, слушаю Вас, – Стрент тяжело дышал в трубку.

– Алло, говорите! – я видел, как капельки пота выступили на его лбу.

– Хелло, Линда! Это я. – Тихо произнес он.

– Кто это? – В голосе слышалось сомнение и испуг.

– Линда! Это мистер Стрент…

– Ой! Мистер Стрент! Вы живы? Господи, Иисусе! Где Вы, мистер Стрент?

– Не кричи, малышка. Все о, кей.

– Вы в порядке?

– В полном. Я на яхте моего друга Дэна в открытом океане. Я догадываюсь, что у вас творится, поэтому готовь полный отчет за время моего отсутствия, я скоро буду в офисе.

– Когда Вас ждать?

– Нас никто не слышит?

– Совершенно.

– Передашь мое распоряжение также начальнику моей службы безопасности и больше никому не слова о моем звонке, все. Бай, – он положил трубку и повернулся ко мне.

– Ну, что, сынок, когда мы выйдем в море?

– Не позже, чем завтра.

– Отлично. Командуй, капитан, что мне делать? Пора заканчивать отпуск.

– Надо закрепить запасный парус и уложиться. С компьютером ты справишься?

– В этом будь спокоен.

– А почему раньше ты его не включил?

– Твоя идея с коротким замыканием натолкнула на мысль о самоблокировке, так и было. Одна голова хорошо, а две лучше, – он протянул мне руку и я пожал ее.

Мы взяли на борт запас воды, пополнили провиант свежими продуктами, перевезли все драгоценности. Законсервировали свое жилище. Несколько часов, до боли в глазах, я провел за компьютером, осваиваясь с программой. Оставался самый сложный вопрос – что одеть? Настя решила плыть в моей рубашке. В свои джинсы я влезть не смог. Роберт предлагал свои брюки, но без швейной машинки или иглы они спадали с меня, а если быть откровенным, не хотелось выглядеть слишком мешковато перед репортерами. Сошлись на том, что я возьму что-нибудь из одежды бывших членов команды, если найду что-то по размеру.

После заката мы торжественно поужинали. Роберт изрядно захмелел и постоянно чадил своей сигарой. Настя обнаженная, украшенная своими драгоценностями, сидела, с грустным лицом, и слушала магнитофон. Я заполнял бортовой журнал, пытаясь воспроизвести рассказ Стрента и кратко описать дни, проведенные вместе.

– Послушай, Серж! А может, будешь моим сыном? – Роберт заговорил слишком громко из-за выпитого, это заставило меня вздрогнуть.

– А?! Какого черта! У меня опять будет семья! Глядишь и внучат понянчу, – он вертел в руках свой бумажник. – Я бы спокойно отошел от дел.

– По-моему мы уже говорили на эту тему.

– Хрен с ней с темой. Ты даже не представляешь, как я устал.

– Догадываюсь.

– Ни черта ты не догадываешься, сколько раз меня хотели убить, а когда я утром увидел вашу махаловку, то окончательно убедился, что вы ребята – что надо. Я буду тебя натаскивать, а заворачивать делами и откручивать головы, будете вы со Стаси. Соглашайся, сынок.

– Я вырос в другой стране, воспитан на других принципах и морали, и мне тяжело все это оценить правильно и по-деловому. У меня нет нужной хватки.

– Твою мать! Да, тебе ничего не нужно! Твоей головой в бизнесе буду я, а молодость и здоровье будут твои. У тебя отличная помощница. Вы горы свернете, у вас есть деньги! Бешеные деньги! Понимаешь?! Бешеные деньги в твоем возрасте и холодная голова, которая умеет думать! Черт тебя подери, задница ты этакая!

– Настя, видала, дед разошелся, – рассмеялся я, обращаясь к ней по-русски.

– Может быть, в его словах есть определенная доля истины?

– Ты помнишь, что меня пугает, то, чего я не знаю, а в данной ситуации я полный профан. Примотался, как пьяный до радио: «спой, да спой»…

– Друзья мои, нехорошо говорить на чужом языке, когда собеседник вас не понимает.

– Почему я должен ответ дать именно сейчас? Мы еще не знаем как нас встретят…

– Хм! Встретят?! А как встречают, по-вашему, миллиардеров?

– Каких миллиардеров?

– Да разрази вас гром! Я по сравнению с вами нищий! Или вы не собираетесь поднимать галеон? Мне не нужно от вас ничего, просто искренне жаль, если вы не сумеете правильно распорядиться своим состоянием. Я не знаю, чем доказать свою порядочность и правоту слов. Не верите! Убейте меня в конце концов! – он хлопнул кулаком по столу, хмель его прошел, он говорил вполне серьезно.

В кубрике повисла напряженная тишина. Мы смотрели с Настей друг другу в глаза. Положение оказалось крайне нестандартным.

– Хорошо… У меня нет видимых причин для отказа, но ошибки… От них никто не застрахован, ведь отвечать придется мне. Я же не могу вложить твои мозги в свою голову, а каждый раз с совещания не будешь звонить и спрашивать: «пап, а сейчас как поступить?» Нужно время чтобы войти в курс дела.

– Тебя, что, учили дипломатии?

– Нет, просто я все время работал с людьми.

– Еще один плюс. И имей в виду, что сейчас мне крыть нечем, но я не оставлю тебя в покое, и мы продолжим этот разговор.

– У нас для размышлений почти две недели плавания, по данным компьютера. Многое обсудим, но первый вопрос уже назрел.

– Валяй.

– Насколько надежна Линда?

– Браво! Мой мальчик! Ты случайно не работал в КГБ? – я не выдержал и расхохотался в голос, и Настя меня поддержала:

– Дело в том, что в США, что в СССР все журналисты, выезжающие за границу, обрабатываются спецслужбами и являются их осведомителями, разве это не общеизвестный факт? – Стрент сошел с лица, оно стало мертвенно бледным, потом покрылось красными пятнами. Я плеснул ему виски, не разбавляя, и протянул. Он залпом выпил и отер рукой мокрые губы, глядя на меня в упор, не моргая:

– Я совершенно об этом забыл, и верно ведь ты журналист и направлялся в Штаты со специальным заданием. Я правильно понял, ты же не шутил?

– К сожалению нет, теперь ты понимаешь какие проблемы возникнут у службы безопасности, когда они получат мое досье, а ты знаешь, как они любят журналистов, а ведь кто-то захочет покопаться, даже если ты запретишь. А твои враги обязательно это сделают. И никакие заверения, что блеск золота меня переделал, не помогут.

– Вот уж зарезал, так зарезал…

– Добавлю еще, что раскрывать государственные секреты, даже если бы я их знал, чтобы получить доверие твоих соотечественников я не собираюсь, тем более отношение к предателям везде одинаковое. Ну, как орешек?