Настя

Наконец-то одна. Бьёт мелкая, нервная дрожь. Как в детстве залезла на кровать с ногами, поджала колени к подбородку и обхватила их руками. Боже мой, как мне плохо. Сердце то замирает, то бешено колотится. Господи! Как легко и как страшно – убить человека! Но теперь ничего не вернёшь. С другой стороны – я только защищалась. Если бы ещё умела контролировать свою силу. А может быть это всё розыгрыш? Дернула кисть колокольчика, появился Хао.

– Настя-сан, тебе плохо?

– А что, очень заметно?

– Ты похож на маленький испуганный кошка.

– Наверное, так и есть, – по щекам скользнули горячие слёзы.

– Не надо, Настя-сан, – его круглое, узкоглазое лицо расплылось совсем рядом. Белой перчаткой он провёл по мокрым дорожкам.

– Скажи правду, я убила его?

– Да, кареглазый, он совсем мёртвый.

– Но я же не хотела! – со злостью ударила рукой по одеялу.

– Убивает не рука, а душа. Сила духа сильнее тела.

– Хао, они все злые и ненавидят нас.

– В Китае говорят: «Хочешь подчинить – заставь любить».

– Сколько действия в этой фразе… А смысла ещё больше. Принеси бронзовую девушку из коридора, – мысли стрелами неслись в голове.

– Настя-сан шалить будет?

– Есть одна идея, – пока он вышел, я быстро разделась и только хотела оторвать шнур от прикроватной лампы, как Хао вернулся и замер на пороге. Краска смущения залила его лицо, он опустил глаза. Значит работает.

– Хао, я красивая?

– Осень.

– Какая осень?

– Я хотел говорит, что…

Я подошла к нему вплотную:

– Ты меня хочешь?

– Я люблю тебя… – его глаза сверкнули, как молнии, и он покраснел ещё больше.

– Бедный Хао, прости меня, я не хотела сделать тебе больно.

– Нисего, Хао сильный, я умею терпит. Только… – он запнулся.

– Говори всё, нам нечего терять.

– Разреши мне смотреть на тебя, мне нравится.

– Но ведь тебе же будет больно?

– Когда смотришь на утреннюю звезду, любуешься ею и хочешь её иметь – больно не бывает.

– А ты однако поэт. Но сейчас нужна от тебя другая помощь. Я буду немного тонуть.

– Хао отказывается помочь.

– Это будет игра и большая, а другому человеку станет больно и обидно.

– Зачем плохо говоришь о Серега-сан?

– Нет, Хао, это будет Трешмен.

– Тогда я твой помочь, – заулыбался он.

Шнуром мы привязали статуэтку мне к спине и вышли на террасу. Он подсадил на перила. Прыжок… Вода остудила натянутые нервы. На животе морской узел, чтобы легко освободиться от груза.

Оружие соблазна работает безотказно. Теперь дело за малым, чтобы рядом оказался Трешмен. Минута прошла. Я лежала с открытыми глазами, и через прозрачную воду бассейна видела склоняющиеся головы.

Не может быть чтобы здоровый мужчина, не замеченный в порочных связях, не любил красивых женщин. Фотографии одно, а живая… – это другое. Этого банкира надо повязать на взломе мохнатого сейфа. Вторая минута прошла.

Жаль Сергея предупредить не успела. Он, конечно, знает, что мы должны разыграть сцену ревности, а это может все испортить. Сама затея сплошная авантюра, но кто не рискует – не пьет шампанского, а я его люблю. Лежи русалка-Настя. Три минуты прошло.

Они, что боятся замочить свои смокинги, но тогда полезет прислуга, а это не входит в мои планы.

Вот он – прыжок! Кто нырнул ко мне? Главное не водить глазами. Тренированный парень на глубину трех с половиной метров идет смело. При попытке поднять меня надо закрыть глаза. Грамотно берет за волосы и тянет – тяжело. Бросил – пошел наверх. Вода глушит звуки и сильно давит на уши. О чем-то он просит. Перед носом скользнул нож. Они охренели там что ли?

Еще чуть и я бы дернулась, чтобы увернуться от удара. Вот он вернулся, и стал резать шнур, но это не веревка, милый. Развяжи – идиот! Пятая минута на исходе.

По законам смерти через несколько секунд мне конец, но я-то вне закона. Они этого не знают.

Все – подъем. Не так сильно, баран, голову оторвешь. Важно сдержать первый вдох. Набрала немного в рот воды.

– Осторожно! Принимайте!

Меня вытащили, уложили на пол.

– Жива?

– Сердце ели бьется, а может и нет? Нет…

– Надо сделать искусственное дыхание.

– Но это же девушка?

– А они, что не дышат?

– Пустите – нервный голос, до боли знакомый. Шесть минут без дыхания.

Трешмен взял меня за руки и отвел их за мою голову, потом – к груди и надавил, выпустив из меня последний дух – козел. Вода потекла по щеке.

– Надо изо рта в рот попробовать, – посоветовал кто-то. Горячие, упругие губы прильнули к моим, и струя воздуха обожгла легкие. Если бы я утонула в самом деле то ничего бы не произошло, но физиологию не обманешь. Дикий кашель сдавил горло.

– Повтори еще раз, чтобы дыхание полностью восстановилось, – это Розен, милый, спасибо – ты выручил, а то момент упущу.

Трешмен вновь наклонился. Мой язык, как змеиное жало проскользнул между его зубами и стал щекотать нёбо, правая рука обвила шею, чтобы не вырывался, а левая проскочила в брюки, стиснув драгоценный кинжал. Дик дернулся, но хватка моя оказалась сильнее чем он ожидал. Поцелуй получился долгим и страстным. Секира его взметнулась, но как владеть этим оружием я знала. Сцену прервала реплика:

– А теперь кого откачивать?

Толпа дружно рассмеялась.

– Пустите! Разрешите! Да, отойдите же! – забыв обо всем, по-русски уговаривал Сергей. Пора отпускать свою добычу. Открыла глаза. На меня смотрели два зрачка затуманенные страстью. Я нежно провела по его фаллосу, вынимая руку, и улыбнулась.

В следующее мгновение увидела Сергея, летящего в прыжке. Резко оттолкнула Трешмена в сторону и выставила ногу. От неожиданной преграды Сережка отлетел в воду. Через секунду он выскочил обратно, как на пружине, и опять бросился на Ричарда.

– Надеюсь, что пули зубами ты ловить не умеешь? – зловеще прогремел голос Розена.

– Представление окончено, можно расходиться, – мило промурлыкала я, и встала во всей красе. Мужчины не отрывали вожделенных глаз. – Серж, проводи меня, – я протянула ему руку, но он оказался галантней чем ожидалось, подхватил на руки и понес в дом.

– Ты, что опять отчудила?

– Немного поиграла в русалку, а они любят затаскивать в омут.

– Ты о чем, солнце мое?

– Я решила наградить Трешмена, чтобы наказать.

– Как-то слишком сложно.

– Более просто чем кажется. Наградила его поцелуем за спасение, а наказала диким желанием, которое ведет к болезненному сухостою.

– Ну ты, хитрая лиса!

– Нет, всего лишь Амазонка, а ты Бешеный слон, зачем ты полез в драку?

– Ну так ведь мы договаривались?!

– Давай перекуем мечи на орала и пусть он пашет наше поле.

– Объясни мне глупенькому, что ты задумала?

– Я хочу влюбить его в себя, чтобы он бегал за мной, как собачка на привязи, а с тобой мы должны быть, для всех в ссоре. Понял?

– Смутно… А если ты в него влюбишься?

– Сережка! Прекрати этот детский лепет.

– Ладно, ладно замолкаю. Иди, оденься и пойдем к гостям, а то все шампанское попьют.

– А можно я одену новое платье?

– Королевы?

– Ну не совсем…

– А у тебя есть новое платье?

– Скажи, что ты не будешь сердиться?

– Хорошо, не буду…

– Тогда жди, и учти, что я вновь начну заигрывать с Трешманом.

– Иди быстрее!

– С Ричардом заигрывать?

– Одеваться, все б только к словам придиралась.

Вихрем ворвалась в свои комнаты. Вытянула из-под кровати картонную коробку и извлекла покупку: это было платье из черного не то капрона или дедерона, а может газа, короче прозрачное. Воротник стойка откинут на стороны, от манжет плотно облегающих запястья шли пышные рукава, на уровне бедер платье было присборено и заканчивалось пышным бантом, прикрывающим мое лоно, а длиной оно было ровно по ягодицы. На ноги я одела сандалии в виде шнурков, которые подчеркивали стройность икр. Украшения были из золотых цепей с монетками, которые свисали почти до пояса и лишний раз заставляли остановить взгляд на моей точеной груди. Такой же был пояс по сборкам платья и на правом запястье блестели звенья. Косметики ни какой, а вместо ридикюля длинная сабля с золотой рукояткой и сияющим клинком.

– Ого! – только и вырвалось у Сергея, когда он меня увидел. – Это еще круче чем совсем без ничего. Мне кажется надо прихватить крупнокалиберный пулемет, чтобы отстреливаться от твоих ухажеров.

– И не вздумай. Они должны стелиться у моих ног. Все человеческое им не чуждо. Мы еще посмотрим кто кого накажет. Пусть слюной изойдут, а утереться я им не дам.

– Ну, ты и стерва, однако, Настена?!

– А ты только узнал. Своим телом надо уметь пользоваться.

– Мне-то хоть останется?

– Оно все твое. Все, тихо – выходим, – я легонько оттолкнула его в тень, а сама вышла в круг света и остановилась, чуть звеня концом сабли по мрамору.

Гул за столами стих. Постепенно все взоры обратились в мою сторону. Наступила тишина, нарушаемая только малиновым звоном клинка. За каждым столом сидели дамы. Я держала паузу. Дзинь, дзинь, дзинь… Текли секунды. Заминка становилась неловкой. Скрежет отодвигаемого стула раздался, как гром среди ясного неба. ОН СДАЛСЯ. Сам Ричард Трешмен шел ко мне с бокалом шампанского.

– Как Ваше самочувствие, мисс Стаси? – он протянул мне искрящийся напиток. Не удостоив его ответом в нависшей тишине, выпила все до капли и разбила фужер, вроде бы случайно выронив.

– Представьте меня, – мой взгляд был настолько вызывающим, что он невольно сглотнул. Мы были одного роста, а если надеть каблуки? Коротышка…

– Леди и джентльмены, – он откашлялся, – позвольте вам представить – мисс Стаси.

Не знаю почему, но все стали аплодировать. Он сам взял мою левую руку и повел за свой столик. Краешком правого глаза я заметила Стрента и Розена. Первый, прикрывая рот рукой, ехидно хихикал, а второй сидел с невозмутимым видом.

– Я не понял, что произошло в бассейне? – начал Трешмен, чуть наклоняясь в мою сторону.

– Вы предъявили нам такие условия, что я просто решила утопиться.

– Как можно, Стаси?

– О! Мы уже на "ты"?

– Извините.

– Как это бывает, Вы видели, камень на шею и вперед.

– Сознайтесь, что это была шутка?

– А Вы в состоянии просидеть под водой пять минут ради хохмы?

– Да, но… пожалуй Вы правы. Тогда я должен признать, что Вы решительная женщина.

– А разве Вам об этом не доложили?

– Кто?

– А тот корреспондент, которого я раздела. Он получал подобное указание.

– Нет, я не в курсе.

– Очень жаль. Знай Вы подобное, остался бы жив тот охранник, царство ему небесное.

– Мне кажется это цепь сплошных недоразумений.

– Хорошее слово – не-до-разума.

– Почему Вы такая колючая?

– Не я, а жизнь такая. Мне приходится только подстраиваться. Но ведь меня можно гладить и по шерстке, а не против, – я взяла его руку и спрятала у себя под бантом. Легкая испарина покрыла его лоб. Я почти физически ощутила, как у него заболела поясница от нестерпимого желания.

– Кстати, мистер Трешмен, говорить за столом о делах считается плохим тоном, может, сменим пластинку?

– А где Ваш нервный друг Серж?

– Тяжелый случай, мы поссорились. Он почему-то решил, что я его собственность, а свободной женщине не нужна клетка. Тем более кошке, которая гуляет сама по себе. Вы знаете как я умею мурлыкать?

– О! Мисс Стаси! Вы ставите меня в неловкое положение.

– Ошибаетесь, я могу только положить. А вот он может, – моя рука мягко проутюжила его оттопыренную ширинку.

– Ох! Проказница, – он натянуто улыбнулся. Наживку он заглотил, а уж сорваться с крючка я ему не позволю.

По моей поднятой руке подошел Хао.

– Пусть играют, – сказала ему по-русски. Зазвучала музыка.

– Стаси, Вы искусительница. Не откажите в танце.

Мы встали. Он был настолько возбужден, что все время сбивался с такта.

– Стаси, Вы любите море?

– Странный вопрос, если вспомнить сколько я прожила на острове.

– Ночной пляж, звезды, легкий бриз…

– Это что, приглашение?

– Если хотите, – тут же ухватился он за спасительную ниточку.