Портовая суматоха легла тяжелым грузом напряжения на плечи. Время, когда можно не следить за словами и поступками, прошло. Вышел на палубу отдохнуть от цифр, унций, каратов и постоянно настороженных взглядов. Очень хотелось искупаться, но я прекрасно понимал, что покидать яхту нельзя, оставалось только глазеть по сторонам.
Натренированный глаз отметил появление на пристани фургона, двух машин и человека, легко одетого и в черных очках. Несмотря на возраст, он выглядел старше Стрента, его поза выдавала профессионала спецслужб: он стоял чуть шире расставив ноги, чем обычные люди, руки за спиной, волнение скрыть ему не удавалось или это просто самоуверенность, она выражалась в покачивании с носков на пятки.
Но мое внимание буквально приковали две или три машины репортеров, которые деловито настраивали аппаратуру. Как коллегу интересовало, откуда они узнают новости, и часа не прошло с момента нашего прибытия, а работа уже кипит. Где-то читал, что в большом городе известия распространяются с геометрической прогрессией. Скорей бы на берег…
– Черт бы их побрал этих бюрократов, – выругался Стрент, становясь рядом со мной. – Иди, подпиши декларацию, заявление с просьбой о виде на жительство и протокол досмотра.
Когда яхта подошла к причалу, я подумал, что сквозь толпу журналистов прорываться придется с боем.
– Господин генерал, чем вызвано Ваше участие в таможенном досмотре?!
– Мистер Стрент, как Вам удалось спастись?! Что с членами команды, почему их не видно?!
– Кто эти молодые люди?!
Генерал стоял перед сверкающей фотовспышками толпой, размышляя, потом громко произнес:
– Комментариев не будет. Все вопросы на пресс-конференции и не ко мне, а к мистеру Стренту. Я очень устал и попрошу освободить причал для проведения разгрузочных работ. Мне не хотелось бы прибегать к силе, потому что слишком сильно уважаю нашу прессу, – он говорил спокойно и ровно, так, чтобы слышали все.
– Разрешите сделать несколько снимков? И когда мы получим ответы на вопросы?
– Завтра, все завтра в пятнадцать часов в моем конференц-зале, – небрежно бросил Стрент и направился к своей машине. К нему подошел человек в черных очках. Скорее всего, это был Розен, он снял очки и они обменялись рукопожатием, слишком долгим для просто подчиненного и хозяина, но объятий после долгой разлуки не последовало.
Со Стрентом мы договорились, что я и Настя проследим за погрузкой драгоценностей. Вплотную к трапу подогнали фургон, и люди фирмы поспешили к нам. Они перенесли ящики и коробки, предоставленные таможенниками. Последними покинули яхту мы.
Настырность репортеров удивляла, нас окружили.
– Представьтесь!
– Где вы встретились с мистером Стрентом?
– Что находилось в ящиках?
Обнявшись, мы глупо улыбались камерам.
– Кто вы?
– Вы говорите по-английски?
– Прекрасно понимаю ваше нетерпение, но поймите наше состояние, после двухнедельного плавания мы еле стоим на ногах. Все, что я готов заявить: мы, Анастасия Дробышева и Сергей Беркут пропавшие без вести во время шторма в 1986 году. Граждане СССР. Это все. Более подробно расскажем после, как уже было объявлено. До свидания, – нас ждала машина.
Разместились в «детском» крыле особняка Стрента. Отделан он подобающе положению и финансам хозяина. Слуги не назойливы и учтивы, правда нам никто был не нужен.
После того, как мне показали спальню, столовую и где находятся звонки для вызова прислуги, я отправился искать Настю. Закралось сомнение, что она чем-то расстроена.
Пятнадцать минут ушло на поиски. «Детская» половина дома имела свои два отделения. Все правильно, каждый ребенок не должен быть обижен. Вот и ходил от двери к двери, а кругом тишина. Без подсказки не обошлось.
Настя лежала в ванне по шею в пене. Из-за стеклянных створок шторки была видна только голова.
– Ты жива моя старушка? Привет тебе, привет? – реакции не последовало. – Настя, тебе не плохо?!
– Пошел вон!
– Не понял? Что случилось, Настена?
– Сто слуцилось, Нястеня? – сильно шепелявя передразнила она и добавила, – Козел!
– У тебя, что крыша поехала от горячей воды?
– Это у тебя мозги затуманились от гари городской! Какого хрена ты порвал мое заявление с просьбой представления вида на жительство в США?!
– Вот оно что?!
– Как был солдафоном, им и остался, и выходки мужланские!
– Может, успокоишься?
– А ты мне рот не затыкай, не один год под твою дудку плясала. Кто тебе дал право решать за меня?
– Я не прав в том, что не посоветовался, просто вошло в привычку решать все самому.
– Ты скажешь, наконец, почему порвал заявление?
– Стрент тогда на яхте подколол нас насчет патриотизма, но он не прав. Я рассуждал, что мы с тобой одно единое целое и разногласий не возникнет. Нам нужна ниточка домой.
– А я туда не тороплюсь…
– Тебя никто и не гонит.
– Но ты лишил меня всех прав и свобод, да и вдруг потребуют выдать, а я не просила политического убежища.
– Крути, крути дальше, а если я не попрошу, то меня могут и посадить, а то и расписать… – я провел ребром ладони по горлу
– Кому ты на хрен нужен курьер несчастный?
– Ничего ты не поняла…
– Да уж объясни глупенькой, что за шашни ты затеваешь?
– Золото узаконить надо? – она согласно кивнула, – значит вид на жительство нужен. Но мне хотелось когда-нибудь вернуться домой. А без тебя это невозможно.
– Я-то здесь причем?
– Разве ты не собираешься стать моей женой?
– Вот еще глупости, мне и так хорошо. Деньги есть, внешность позволяет мужикам прилипать, буду жить в свое удовольствие.
– Ты явно перегрелась, – я никак не мог понять, шутит она или серьезно говорит.
– Я надеялся, имея русскую жену, еще увидеть милую Москву…
– Ничего, лет через пятнадцать купишь ксиву и слетаешь на поклон.
– Бог с тобой, золотая рыбка, мыло обсохнет, тогда поговорим, – я пошел к себе отквашивать последние жиры, говорят холестерин вреден для здоровья.
По дороге пытался разобраться в услышанном. Если она психанула на самом деле, то надо подготовиться и к такому повороту. Ладно, пока это терпимо. Сейчас искупаюсь, а затем разыщу Стрента. У самых дверей меня остановили:
– Извините, сер. Мистер Стрент просил передать, что через тридцать минут Вас, ждут в столовой на обед, и не забудьте одеть костюм, он в гардеробной. Спасибо, сэр, – я поклонился в знак согласия и вошёл к себе в спальню. Очень хорошо, на ловца и зверь бежит.
Больше чем на душ, времени не хватило ни на что. Впервые, за эти годы, одетый костюм казался гипсовым корсетом, а накрахмаленный воротничок рубашки – ножом приставленным к горлу или строгим ошейником.
В дверях столовой ждал Роберт:
– Ну как, осваиваетесь на новом месте?
– С трудом, но это пройдет. Честно говоря, не мешало бы пройти курсы светских манер перед выходом в люди.
– Успокойся, Сережа, это не сложно, да ты и не с гор спустился из индейской резервации.
В мозгу чирикнула мысль, как-то он слишком чисто назвал меня по имени.
– Это конечно, но не хотелось бы оказаться в смешной ситуации.
– Выбрось из головы, не это главное. Лучше обсудим ближайшие дела. А вот и твоя прекрасная половина, – мы обернулись к Насте. Она остановилась в дверях, в явной растерянности. На ней было черное платье с длинным рукавом без воротника, оно плотно облегало ее стройную фигуру. На левой руке браслет, на шее колье и маленькие сережки в ушах. Серебристые тени оттеняли ее большие серые глаза и розовая помада подчеркивала нежную линию губ. Челка уложенная волной блестела лаком и золотистыми блестками, а волосы роскошным водопадом струились по спине до самой талии. Линию ноги подчеркивали черные замшевые туфли на высоком каблуке.
Было видно, как она стесняется своего вида и не знает куда деть руки. Настя опустила глаза и покраснела под нашими взглядами, что даже загар не скрыл её румянца.
– Стаси, ты обворожительна,– всплеснул руками Стрент – и направился к ней,– Прошу за стол, – мы сели: он во главе, я справа от него, а она напротив меня.
– Не надо так тушеваться, ты богатая леди, голову выше, взгляд смелее, наглее, если хочешь. Мы тут с Сержем поговорили, что не помешают несколько уроков по культуре поведения, чем вы и займётесь после еды. Сейчас я предлагаю обсудить завтрашний день и пресс-конференцию. У Вас есть какие-нибудь планы на завтра?
– Мы ещё не думали над этим,– ответил я.
– Не знаю как Серж, а я бы хотела полностью ознакомиться с домом и окрестностями. Думаю, найдётся человек, который смог бы дать понятия об азах актёрского мастерства, чтобы не выглядеть «Дунькой» перед репортёрами, а остаток дня можно посвятить тренировкам, плаванию и занятиям английским, – после её тирады, глядя на Стрента, можно было подумать, что у него кусок выпадет изо рта. Он медленно его закрыл и стал жевать, не сводя глаз с руки Насти, которая ковыряла вилкой в салате, в ожидании ответа. Я отхлебнул минералки и почувствовал стыд за себя, не готов к разговору, а мог бы и подумать.
– Тебя, Серж, устраивает такой план?– обратился ко мне Роберт.
– На завтра, да. Но сегодня хотелось бы как можно доскональние разобрать возможные вопросы встречи с журналистами, у тебя есть время?
– Сегодня я целиком Ваш, а потом познакомитесь с Хао, это мой дворецкий, он родом из Китая, его педантичность не уступает английской, широта мировоззрений – философской, утончённость вкуса – японской, а бойцовские качества – ему самому. Я думаю, вы найдёте общий язык. Он и по-русски говорит сносно.
Я подумал, но не сказал, а откуда ты это знаешь?
– Сегодня обойдётесь той машиной, на которой приехали, а завтра закажите Хао какие модели хотите иметь.
– А я ездить не умею, – призналась Настя.
– Надеюсь, Серж решит эту проблему без моей помощи?
– Естественно, – кивнул я, расправляясь с отбивной.
– Между делом просмотрите газеты, основную подборку статей вам принесут, и смотрите новости по ТВ. Необходимой конфиденциальной информацией буду снабжать, – Стрент сделал паузу.
– Ну, а завтра, что?
– Мы будем вместе, это первое, а второе – оставайтесь естественными и не пытайтесь врать. Это со стороны бросается в глаза, и тогда вас будут раскручивать до конца, заставляя врать снова и снова, пока не сочтут бессовестными лгунами, которым нельзя верить, и станут сами докапываться до истины, а она-то им и не нужна.
– Роберт, ты противоречишь сам себе, – заметил я.
– Ни в коем случае. Есть правдивая информация и истинное положение вещей, а это ни одно и то же. Умолчать не значит солгать.
– Давайте конкретно договоримся, что можно говорить журналистам, а что нельзя.
– Одну минуточку, Стаси, – Стрент поспешно поднялся и направился к старому приемнику. – Я думаю, немного музыки нам не помешает, и попрошу учесть, что стены тоже имеют уши. Если хотите о чем-то поговорить, включите что-нибудь или отправляйтесь на природу. Тогда есть небольшая возможность остаться не услышанным другими, – он посмотрел на нас и извиняющимся тоном добавил, – не могу быть уверен, что в мое отсутствие дом не утыкали «жучками».
– Неужели, так все сложно?
– Прости, милая, привычка всех бояться и никому не доверять.
– Как так можно жить, не понимаю? – Не унималась Настя
– Только именно поэтому и живу еще.
– Но если мы завтра ничего не скажем репортерам, то лишим их куска хлеба, – вмешался я.
– Я не ограничиваю вас ни в чем, только молчите, что золото есть еще и не лезьте в политику. Односложные ответы их не устроят, но в длительные повествования не впадайте. Старайтесь говорить лаконично и точно, без лишних прикрас и демагогии.
– Чего, чего? – не поняла Настя.
– Пустословия я сказал.
– А…
– Как ты думаешь, какова степень их осведомленности? – Поинтересовался я.
– Они знают, что вы русские; я спасся; мы что-то привезли. Хотелось бы знать, про золото им уже стуканули?
– А уклониться от встречи нельзя?
– Серж, это бесполезно, они все равно достанут. Ну, да бог с ними. Вы посматривайте на меня и все будет о, кей. А сейчас настало время делать сюрпризы. Пойдемте…
Мы пришли в его кабинет. Ни какой лишней мебели, под ногами ковровое покрытие, рабочий стол, мягкий уголок. Правая стена – одно огромное, от пола до потолка, окно, вдоль которого приютились цветы. Противоположная сторона – сплошные стеллажи с книгами.
– Здесь можете выбрать, что почитать, – Стрент направился в дальний левый угол и остановился у последней стойки. От его прикосновения она стала отъезжать, и за ней открылся проход.
Мы последовали за хозяином. Вспыхнул мягкий свет, и сердце у меня учащенно забилось: это была потайная оружейная кладовая.
– Здесь моя святая святых, последняя страсть и любовь. С молодых лет – стрельба моя слабость, а хорошее оружие ее основа.
– Я считаю, что это умение от бога, – заметил я, и подошел к пирамиде с автоматами и винтовками. В самом деле, здесь собраны лучшие образцы.
– А мне никогда не доводилось держать в руках пистолета, – грустно пожаловалась Настена.
– Ты, что ни разу в жизни не стреляла, – изумился Роберт.
– Нет, почему?! В школе из мелкокалиберной винтовки стреляла.
– Уже хорошо, – улыбнулся Стрент, – но будет еще лучше, если вы выберете себе в подарок любой пистолет. Тебе, Стаси, я посоветую вот эту маленькую «Берету».
– Мне можно попробовать вот этот? – спросил я.
– О! «Магнум», конечно. Сейчас достанем патроны и попробуем, – он подошел к сейфу и стал перебирать коробки. Я щелкнул кнопкой и на левую ладонь выпала полная обойма:
– Так он заряжен?
– Естественно. Здесь все заряжено и готово к работе, – отозвался Роберт и скомандовал, – пошли за мной. Сейф приподнялся от пола и вместе с платформой, на которой мы стояли, поехал в сторону, открывая за собой спуск в подвал. Мы прошли по освещенному коридору и попали в тир.
– Располагайтесь, вот наушники, пульт управления передвижными мишенями, там дверь в запасной подземный гараж.
– Как в кино про мафию, – осторожно вставила Настя. Стрент снисходительно улыбнулся.
– Мы все немножко мафиози.
Я укоризненно посмотрел на нее. Она чуть приподняла левое плечо – «извини».
– Мишени стоят, можете начинать.
Стал за спиной Настены, взял ее правую руку, в которой она держала пистолет.
– Вот это предохранитель, его надо опустить и стреляй, целься через прорез в планке, совмещая мушку с ее краями.
– Это я знаю.
– Очень хорошо, тогда пробуй, – я умышленно не напомнил ей про наушники.
Выстрел ошеломил ее. Она стояла с разинутым ртом, потом закрыла уши руками. Не давая опомниться, грохнул из своей пушки. Она присела от неожиданности. Стрент подпрыгнул ко мне.
– Ты что сдурел?!
– Пусть привыкает к грохоту. Сейчас она сидит, а в это время в меня стреляют, и нам конец.
– «Конец» у тебя в штанах, – огрызнулась она, вставая, и выпустила всю обойму без остановки. Стрент недовольно покачал головой.
Я нажал кнопку – мишень приблизилась: семерка на три часа, восьмерка на четыре часа, три девятки разбросаны по всему кругу и четыре десятки завершили ее результат.
– Я думал, будет хуже, – облегченно вымолвил Стрент, – блесни, – кивнул он мне. Грохот стоял ужасный от этого изрыгателя огня. Подтянутая мишень не оставила сомнений.
– Видна работа профессионала, – ехидно заметил Стрент и добавил, – может быть ты не журналист, а профессионал в другой области? – внутри у меня все похолодело, в самом деле нельзя было показывать настоящих своих возможностей, но ответить мне не пришлось, запищал настенный телефон.
– Да, я. Все готово? Отлично. Сейчас иду, хотя… Нет, давай ты спускайся к нам, – Роберт повесил трубку, – Сейчас я вас познакомлю с самым страшным человеком – Себастьяном фон Розеном. Это удивительный человек.
На лестнице раздались шаги и перед нами – человек в черных очках, безукоризненно одет, подтянут, седые виски, среднего роста и ни одной особой приметы.
– Приятно встретит с достойный партнер – произнес он по-русски и протянул руку. Но больше всего изумила искренняя улыбка, от которой он весь засветился.
– Вы говорите по-русски? – в свою очередь удивилась Настя.
– Да, Настья, я имел чест воеват с Вашей страной и немножко бежал в Америку, – он заразительно рассмеялся, что я не удержался от улыбки.
– Роберт дал Вам страшную характеристику, что глядя на такую манеру держаться, никогда не подумаешь, что это правда.
– Друзьям я друг, врагам я враг, – он поклонился мне.
– Красиво сказано.
– Просто ест время шутит, а ест – арбайтен.
– Старина, хватит балагурить, тем более я ничего не понимаю. Займись делом. Надо научить Стаси стрелять.
– Буду считать это своим долгом.
– Может быть мне этим заняться, зачем человека отрывать от дел? – спросил я.
– Я с предателями вообще разговаривать не хочу, – резко бросила Настя, и в воздухе повисла напряженная тишина.
– За что это, Серж, тебе навесили такой странный ярлык? – поинтересовался немец, говоря уже по-английски.
– Я порвал ее заявление с просьбой представления вида на жительство в США.
– Но почему?? – в один голос выдохнули старики.
– Я надеялся, имея жену с Советским гражданством, еще вернуться в Союз.
– В таком случае ты прав, – рассудил Розен.
– Как?! – изумилась Настя.
– Политически и юридически это правильно, – подтвердил Стрент.
– Так выходит, я зря на него наорала?
– Выходит, – улыбнулся Розен. Она посмотрела на меня, подмигнул ей, что все нормально. Поцелуй стал наградой за мои терзания.
– Невоспитанная девочка, – покачал головой начальник службы безопасности, – имей в виду на будущее, что в некоторых штатах за поцелуй «на людях» могут посадить в тюрьму или оштрафовать. А теперь давай учиться, – он передал Стренту папку, которую принес, и тот откланялся.
О проекте
О подписке