Человек, мой кайф, мое чудесное сегодня (не завтра, не вчера) имеет право на личное время, проведенное без меня, мне не должно быть от этого больно.
Потому что он имеет свои потребности и желания, свои границы и собственный мир, который он строил десятки лет до встречи со мной.
Он строил себя в то время, когда я строил себя или строил из себя что-то.
Он по кирпичику себя создавал, его мир – его труд, его боль, его опыт и переосмысление, переоценка ценностей, его мир – его крепость.
Он, мое мгновение кайфа, моя доза влюбленности, которая не должна меня убить, погубить, отравить мою душу, имеет собственные границы: эти границы нужны ему для того, чтобы не убить, не погубить, не отравить свою душу мной; для того, чтобы не терять себя и знать, где я, а где он. Когда границы стерты, легко заблудиться в другом и стать другим, потеряв себя, забыв о себе и о каждом кирпиче, положенном в свою крепость.
Он, моя услада, запах мандрагоры, не доводящий до беспамятства и безрассудства, хочет такого же кайфа, какого хочу я.
Мы оба хотим кайфа, и этот кайф берем из разных источников, помимо того общего источника, созданного из нас, что наполняет (насыщает) нашу плоть и душу. Иметь разные источники наполнения себя миром (увлечения, смыслы, цели) – норма.
Не норма – прирастать к человеку и жить им одним (мне же не нужен раб? мне же не нужен сиамский близнец?).
Мне нужен человек, личность, мне важна близость, этого я не смогу испытать в одиночку. Мне хорошо рядом с ним, хотя и без него мир стоит и будет стоять: небо не упадет, земля на две части не расколется, воздух не исчезнет, а нутро не возгорится реальным пламенем.
Не норма – считать другого собственностью, рабом лишь потому, что не хочется упустить свой кайф.
Мой главный кайф должен быть всегда со мной, внутри меня. И чем больше кайфа я вложу в самого себя, тем человечнее я буду себя вести рядом с человеком, которым наслаждаюсь.
И чем больше он наполнит самого себя, тем независимее и свободнее он будет себя чувствовать рядом со мной.