Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и взаимодействию со средствами массовой информации Санкт-Петербурга

© Лейкин В., текст, 2013

© «Геликон Плюс», макет, 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

«Иногда бывает просто необходимо – ну кровь из носа!..»

 
Иногда бывает просто необходимо – ну кровь из носа! —
Срочно освободиться от некоторого внутреннего нафталина.
И тогда возникает музыка, которой воистину нет износа,
И вся эта черно-белая, но такая Солнечная Долина.
 
 
Или вдруг замереть в какой-нибудь мелкой случайной нише.
Зайтись невпопад от любви к никому, от недоосознанного
смятенья,
Ощутив себя не во лбу, не в груди, а, допустим, несколько ниже,
В самом центре весьма запутанного, но такого солнечного
сплетенья.
 
 
Конец января. Начало дня. За окном замерзает ртуть.
Пытаюсь на завтрак в яичницу вбить остатки божьего дара.
За окном посиневшая птица норовит перестричь
мой жизненный путь,
Но я предпочел бы летом, пусть от внезапного,
но такого солнечного удара.
 
 
То есть скоро то ли в отстой, то ли в нетях неведомых парусить,
Разбросав кавычки, выйдя за скобки, сменив основную тему.
Но как на это решиться, когда просто некому поручить
Нашу маленькую, но такую солнечную систему.
 

Соцветья молодости дальней

«Соцветья молодости нашей…»

 
Соцветья молодости нашей
Невыразимо розовеют
На дне минувших сорока.
Общины дружеской монаший
Устав ни годы не завеют,
Ни сонных рыл окорока
Не занавесят. Боже правый,
Какой волнующей отравой
Нас угощают облака.
 
 
Соцветья молодости бедной,
Поныне ваш полынный запах
Пустую голову кружит,
Поныне дух парит над бездной,
Надежда на веселых лапах
За тенью облака кружит
И пропадает. Боже правый,
Как долог день золотоглавый,
Как время медленно спешит.
 
 
Соцветья молодости дальней,
Перегрызаю ваши стебли.
К теплу полуденных морей
Осенних странников печальней
Летите, вольные, над степью
Унылой зрелости моей.
 

февраль 1978

«Ты хотел быть мулом, хотел быть преданным псом…»

 
Ты хотел быть мулом, хотел быть преданным псом,
Сознавая, что твой удел – судьба ездовая,
И при этом ворочался на глубине, как сом,
И при этом порхал в листве, «ку-ку» издавая.
 
 
Ты пытался две жизни насмерть свинтить в одну,
И вот-вот бы сошлось, да куда-то пропала втулка.
Оттолкнулся, чтобы взлететь, и пошёл ко дну,
Отпер крышку ржавым гвоздём, да пуста шкатулка.
 
 
Ты старался быть первым даже там, где ты был один,
Не любил зеркал и порой, домогаясь чуда,
Тёр свой лоб, как медную лампу трёт Аладдин,
Но пока никаких чудес не извлёк оттуда.
 
 
Ты смеялся, а мир вокруг торговал и крал,
Ты плевал мне в лицо и стоял на ушах за краем.
И, возможно, ты победил, а я проиграл,
Но об этом при жизни ни ты, ни я не узнаем.
 

20 мая 1991

«Не уповай. Себе дороже…»

Мы ждём с томленьем упованья…

А. С. П.

 
Не уповай. Себе дороже.
Не изводи себя до дрожи
Виденьем радужных колец.
Тем равнодушней будь и строже,
Чем вожделеннее телец!
 
 
Не уповай и не завидуй,
Не холости себя обидой,
Предубеждением не жги.
Ни пустяком себя не выдай
Собранью праздной мелюзги.
 
 
Не уповай. На пепелище
Не возводи себе жилище,
Не бейся с нищим об заклад
И не ищи в духовной пище
Гастрономических услад.
 
 
А впрочем, обольщайся. Впрочем,
Надейся. Мы не опорочим
Твой поролоновый цветок,
Вот разве несколько отсрочим
Нравоучительный итог.
 
 
Интрига обернётся сплетней,
Речь станет глуше, но балетней,
И ты, воспряв над суетой,
Узришь, семидесятилетний,
Минуту вольности святой.
 

5.09.90

Альтернатива

 
Быть умнее дурака,
Благородней негодяя —
Так, немного погодя, я
Выйду в люди, а пока
 
 
Совершенствуюсь, расту,
Терпеливо примеряю —
С прощелыгой потеряю,
С простаком приобрету.
 
 
Ни ступенек, ни перил,
Только ложь да угожденье —
Вот такое восхожденье:
Кто кого передурил.
 
 
Стены лбом порастрясём,
Обскребёмся по сусекам;
Выйти в люди и при сём
Как остаться человеком?
 

«Оставим надежду бездарным и нищим…»

 
Оставим надежду бездарным и нищим.
Везде, где молились, наспим и нашкодим.
Была бы причина, а повод отыщем,
И время найдём, и за публикой сходим.
 
 
Играя то словом, то бронзовым телом,
Пойдём парусить в романтических далях.
Ведь главное: как это выглядит в целом.
Достойно? Тогда помолчим о деталях…
 
 
Слегка и нечасто, но мучает боль за
Бесцельно и прочее. Хочется крови.
Тому, кто вопит: «А где польза, мол, польза?!»
Распятье идёт, как бюстгальтер корове.
 
 
Ещё трепыхается ветхая слава,
Ан в тесной печи догорели поленья.
Осталась старинная рашен забава —
Печально глядеть на своё поколенье.
 

19.10.90

Альборада

 
Кто является с приветом, входит с бодрым пируэтом,
Тем намеренно перевран праздный умысел зари.
Впрочем, главное, проснуться и скомандовать предметам:
– Сыр, делись! Кофейник, булькай! Галатея, отомри!
 
 
Кто с утра летит, как скорый, на ходу продув сифоны,
У того во лбу ни пяди, вечный обморок души.
Всем завещано от века лечь на перси Персефоны,
Но спеши неторопливо и природу не смеши.
 
 
Кто настаивал на травах это солнечное зелье,
Тот заквасил ненароком эту оторопь в груди…
Не успеешь растеряться, как уже и новоселье.
А пока – былое, меркни, невозможное, гряди.
 

27.10.92

Останьтесь, прошу вас

 
Здесь воздух облипает, здесь небо цвета сала,
Резина разговора здесь кажется тугой,
Здесь Золушка, беспечно сорвавшаяся с бала,
Влетает под автобус бесценною ногой.
А там такие краски – глазами бы питался,
Такие перезвоны – ушами бы дышал.
Коварный Румпельштильцхен там перевоспитался
И детовымоганью отчаянно мешал.
Здесь куры обучают булыжники паренью,
Здесь жаба предлагает улыбки эталон,
Здесь хлещут Белоснежку персидскою сиренью,
Чтоб впредь не появлялась в лесу без панталон.
А там веселья лица расписаны румянцем,
Наполнены бокалы павлиньим молоком,
Там даже К. Бессмертный стал вегетарианцем:
Ест репу, бога ищет и ходит босиком.
Здесь меркнет золотое, багровое сереет,
Здесь тонкое не лезет, горячее не жжёт,
Лысеет Лорелея, Дюймовочка звереет,
Пузатый Мальчик-с-пальчик в президиумах лжёт.
А там и горе слаще, и старость там моложе,
И честность там дороже, и праведнее честь.
И всё же оставайтесь, не уезжайте всё же.
Поверьте, есть надежда, ещё надежда есть.
 

декабрь 1978

«Годы зрелые мои слепнут…»

 
Годы зрелые мои слепнут.
Речи долгие мои сякнут.
Громыхает в голове эхо,
А в бумагах благодать – тихо.
 
 
Так ли надо ли, не так? Сваи
Забивать или крушить сферу?
Серафима ли крестить, боже?
Волкодаву ли продать душу?
 
 
Воды светлые мои слепнут,
Печи пылкие мои тухнут —
Не скую, не испеку чуда
На серебряном огне крови.
 
 
Так ли надо ли, не так? Стаи
Провожать? Или не так – сваи
Забивать? Или продать душу?
Или небо растрепать в клочья?
 

17 декабря 1978

«О чём жалеть? О том, что не жил…»

 
О чём жалеть? О том, что не жил,
Как люди добрые окрест?
Что душу бешеную нежил
Охотой к перемене мест?
 
 
Что бубенцовый благовест
Меня не вовремя мятежил?
Что процыганил, проманежил
И честь, и молодость, и крест?
 
 
Приятель время торопил,
Долбил колоду, что твой дятел,
А я задёшево купил
И не заметил, как растратил.
 
 
Однако жив. Блажен почти.
Поди-ка, дни мои сочти.
 

сентябрь 1980

«Кособокая сохнет осина…»

 
Кособокая сохнет осина
По новом Иуде.
Развращение блудного сына
Отнюдь не во блуде.
 
 
Светоч хил. Дефицит керосина
Свергает твердыни.
Развращение блудного сына
В наивной гордыне,
 
 
Помещающей всякую веру
В тенета интима.
Дурно скопом насиловать сферу
И недопустимо.
 
 
То есть сфера, возможно, едина,
Но блудный потомок
Выбирает стезю паладина
И трепет потёмок.
 
 
Не имея, не моя, не брея,
Условный, как веха.
И ни грека в нём нет, ни еврея,
Ни горя, ни смеха.
 

Кое-что о зависти

 
Не помню, кому я завидовал и когда,
Но было. Во лбу пламенело. В аорте стыло.
Зависть – она, очевидно, тем и горда,
Что, обернувшись, видишь зашедшие с тыла
 
 
Возможности, шансы, не урванные тобой.
И это твоё неименье, твои потери.
Пока ты угрюмо дул в свой сиплый гобой,
Собратья твои наперебой потели,
 
 
Чтоб выиметь славу с листа. Но зависть остра,
А здесь просто некуда деться от жирных пятен,
Оставленных скукой. И краткость не им сестра,
А тем, кто и рад бы успеть, да восторг невнятен.
 
 
Но было. Ведь ясно помню желчную слизь.
Слепым не завидовал. Мертвым? Безумным? Детям?
Уставшие верить, возможно, тем и спаслись,
Что всех ревновали ко всем! Занятиям этим
 
 
Почти что мистическим нет ни конца, ни дна,
Покуда архангелы не перекроют краник.
Но ты понимал, что планида твой бедна,
И грыз в одиночестве свой непечатный пряник.
 
 
Не крался, не рвался вперёд, не брёл по пятам.
Зато и держался с собою на равных. Зато хоть
Себя разумел. А завидовал только котам,
Всегда одинаково чтущим охоту и похоть.
 

21.01.92

Голубь

 
Не тень крыла, а вымысел крыла.
Не сытая, кичливая походка,
Не злое бормотанье вдоль карниза,
Не испещрённый калом император,
А лишь пера под ветром содроганье,
Коротенькие веточки следов
Да тень крыла, нет, вымысел крыла,
Забавный очерк детского рисунка
И неба незастроенные своды,
Где глубь, голубизна и голубь свиты
В едину суть…
Ты Ноя обнадёжил,
Мадонне дал благую весть о сыне.
А ныне что ж?
Ты пакостишь, голубчик,
Ты занят крохоборством, ты заносчив
И неучтив, и солнечные пятна
Не от тебя, как мы предполагали
Тысячелетье прежде, замечая
Не тень крыла, а вымысел крыла.
 

июль – сентябрь 1979