От автора

Ну вот и получилась у меня «большая форма». Как получилась – судить читателям.

Но в любом случае выражаю огромную благодарность всем, кто помогал советами и информацией. Я ведь думал, что в данной теме знаю почти все… Ан нет. С каждым написанным килобайтом убеждался, что знаю катастрофически мало. И если бы не вы – никогда бы книга не состоялась. Благодарен всем, но особенно тем, кто не пожалел времени и сил, чтобы помочь мне на протяжении этих полутора лет:

Глебу Дойникову

Владимиру Игрицкому

Антону Филонову

Борису Надеру

Сергею Пальмину

Сергею Акимову

Без любого из них этой книги точно бы не было.

И хочется, чтобы это было не зря. Мужчины! Давайте жить так, чтобы никогда не стали актуальными строки:

 
Брызнуло красным в лицо планет.
Как это вечно и как знакомо.
Радуйтесь! Рыцарей больше нет!
Мир и спокойствие вашему дому.
 

(А. Белянин)

Пролог

Порт-Артур. Сентябрь 1904 года

Война шла уже восьмой месяц и сложилась для России удивительно неудачно. С первых же ее минут словно злой рок преследовал русских: еще до объявления войны внезапной атакой японских миноносцев были выведены из строя крейсер «Паллада» и два лучших броненосца артурской эскадры – «Цесаревич» и «Ретвизан». В корейском порту Чемульпо героически погибли новейший крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец». А буквально через несколько дней подорвались на своих же минах и утонули крейсер «Боярин» и минный транспорт «Енисей»…

С приездом нового командующего Тихоокеанским флотом Степана Осиповича Макарова эскадра начала оживать и появилась надежда на благополучный исход войны. Но Фортуна очередной раз посмеялась над русскими: наскочил на мину и затонул броненосец «Петропавловск», вместе с ним погиб и адмирал Макаров. Даже гибель двух японских броненосцев в начале мая мало изменила расклад сил на море: все равно японский флот имел подавляющее преимущество. И вскоре армия Страны восходящего солнца, высадившись под Бицзыво, отрезала Порт-Артур от России. Крепость была блокирована, и надежды на то, что ей поможет русская армия из Маньчжурии, становилось все меньше и меньше. В конце июля артурская эскадра попыталась пробиться из осаждённой крепости во Владивосток, но снова не повезло. Когда японцы были уже готовы отступить, удачное попадание вывело из строя русский флагман, и тот, потеряв управление, смешал строй всей эскадры. Кораблям пришлось вернуться в осаждённую крепость. Но вернулись не все: погиб попытавшийся прорваться во Владивосток крейсер «Новик», были задержаны до конца войны пробившиеся в нейтральные порты броненосец «Цесаревич», крейсера «Аскольд» и «Диана». Так что силы русских уменьшились еще больше, и было решено уже не делать попыток прорыва: все внимание теперь уделялось только сухопутной обороне Порт-Артура.

И вот теперь, в сентябре 1904 года, осаждающие японские войска получили германские одиннадцатидюймовые гаубицы^[1]. Их снаряды настолько мощны, что ни перекрытия крепостных укреплений, ни палубы кораблей в гавани не являются для них препятствием. Первые выстрелы этих орудий означают то, что оставшиеся броненосцы и крейсера первой тихоокеанской эскадры вскоре ждет неминуемая гибель, а затем, скорее всего, подъем и воскрешение под японским флагом после падения блокированной и с суши, и с моря крепости…

Во многом следствием этого стало самое позорное поражение русского флота – разгром при Цусиме.

А если бы немного решительности, немного смекалки русскому руководству, умения принять решение… Ну и удачи, конечно. Сколько раз уже Фортуна не просто улыбалась, а хохотала навзрыд в лицо японцам. Не могло это продолжаться бесконечно, когда-нибудь должна она была улыбнуться и русским. Не хватало только умного, решительного, инициативного и смелого адмирала…

Самое обидное, что такой ведь был. Именно такой, который в бытность свою, командуя крейсером, не боялся на нем одном атаковать весь японский флот. Вот только в реальной истории мужества принять решение ему не хватило…

Часть первая
Порт-артурский гамбит

Глава 1
В западне

2.09.1904

«Мой «Баян», – с тоскою подумал Роберт Николаевич Вирен, проходя на адмиральском катере мимо крейсера. – Сколько лет…» – У всем известного службиста и бывшего лихого командира одного из самых активных кораблей артурской эскадры повлажнели глаза.

«Черт! Ведь японцам достанется! Ну хана Артуру, если не завтра, так через месяц-два. И мой крейсер… Ну нет! Сам на нем проскочу! Хоть и без всей эскадры.

А почему без эскадры? Не шаланды все-таки под командой. Броненосцы, черт побери! Нас меньше, мы слабее, но не тонуть же в этой луже… Боя с японцами не выдержать – или перетопят, или побьют так, что уже не бойцами будем. Причем с минимальными повреждениями для себя. Выходит вторая эскадра, но без нашей она явно слабее японского флота, да и опыта у них никакого. Если бы соединиться… Но в Артуре мы ее не дождемся. Сколько бы ни хорохорилось сухопутное начальство – Артуру конец. Надо спасать корабли. И «Баяна», – оглянулся на четырехтрубного красавца командующий порт-артурской эскадрой. – Ну ведь не пройти японцев с утра, успеют перехватить почти сразу. Если к вечеру начать прорыв, то встретят чуть ли не за самыми минными полями всеми силами. Чёртовы приливы! – пока эскадру выведешь, Того уже рядом будет. Выведешь заранее – на внешнем рейде торпеду получить можно, да и опять же японцы далеко уходить не будут. Нужны три-четыре часа форы. Вечером. Как воздух нужны эти несколько часов. И тогда всё становится реальным. Вот если бы… В общем, ясно одно – нужно что-то предпринимать, действовать».

Вспомнилась охота на волков, в которой он участвовал в юности: первая гончая догнала волка, он остановился и рычит, хотя мог бы перекусить ей хребет и удирать к своей стае. Но нет, стоит, пугает. Постепенно подбегает вся свора, окружает. А потом подходит охотник и поднимает ружье…

«Неужели и мы уподобимся этому волку?

Чего боюсь? Нагоняя из-под Шпица? Я ведь не боялся с одним только «Баяном» всю японскую эскадру атаковать. Не боялся смерти и испугаюсь нагоняя? – Черта с два!»

Поднявшись на борт «Ретвизана», Вирен подозвал флаг-офицера и приказал: «Передайте всем командирам кораблей первого ранга приказ лично явиться на совещание в адмиральский салон «Ретвизана» завтра к двум часам пополудни».

4.09.1904. Борт «Ретвизана».

Совещание флагманов и командиров кораблей

– Господа! Оставаться в Артуре – значит погубить корабли и, возможно, подарить их японцам. Выйти в море необходимо в любом случае и не просто выйти, а либо прорваться, либо нанести японцам максимальный ущерб, пусть и ценой своей гибели.

Пусть будет перетоплена вся эскадра, но если мы сможем уничтожить хоть один японский броненосец, то это уже значительно лучше, чем быть потопленными на рейде и стать японскими трофеями. – Роберт Николаевич Вирен обвел взглядом офицеров и адмиралов, собравшихся в салоне «Ретвизана». Он понимал, что данное совещание будет не просто разговором о проблемах и перспективах. Предстоит выдержать бой. Со своими. Недовольных будет немало, хоть и по разным причинам.

– Эскадра выйдет. Это приказ! Четыре броненосца и два крейсера. Все, кроме «Севастополя», который как самый тихоходный и небоеспособный корабль в прорыве участвовать не будет. Часть его пушек пойдет на доукомплектацию остальных кораблей…

– Ваше превосходительство! Это совершенно невозможно! – Просто удивительно как быстро побагровели лицо и залысины командира «Севастополя» Эссена. Казалось, что из глаз капитана первого ранга вот-вот брызнут слезы.

– Совершенно невозможно, Николай Оттович, перебивать вашего начальника. И успокойтесь. Я прекрасно понимаю, почему вы так разволновались. Беспокоитесь о том, что война пойдет без вашего участия? Не дождетесь. Такими командирами я разбрасываться, конечно, не буду. Командир «Пересвета» Бойсман серьезно ранен, поэтому «Пересвет» примете вы. А по поводу «Севастополя» – вопрос решенный. Нужно иметь хоть и меньше кораблей, но чтобы они были полноценными боевыми единицами. Нам важен каждый лишний узел, каждая пушка. Орудия «Севастополя» нужны на других судах, а со своими тринадцатью узлами^[2] он будет гирей на ногах отряда. Вы, конечно, можете отказаться от нового назначения, но я почему-то уверен, что вы этого не сделаете. Я неправ? – Вирен с легкой усмешкой посмотрел на командира «Севастополя».

– Ваше превосходительство! Но ведь «Севастополь» – это…

– Да или нет? Николай Оттович, еще многое нужно обсудить. Судьба вашего корабля не обсуждается. Вы принимаете «Пересвет»?

– Принимаю. Но разрешите взять с собой некоторых офицеров.

– Не некоторых, а всех, кого сочтете необходимым. Пусть на вашем новом броненосце их будет несколько сверх комплекта, но они всегда пригодятся в бою. Этот вопрос можно считать решенным? Тогда я продолжу.

– Простите, Роберт Николаевич, – подал голос контр-адмирал Ухтомский. – А вы что, имеете приказ наместника на прорыв?

– Разумеется, нет. Каким образом я мог бы его получить в осажденной крепости? Я принимаю решение сам, как старший морской начальник в Артуре. И отвечать за это решение буду сам. – Вирен начал нервничать. – Поймите, оставаться здесь – значит гарантированно погубить эскадру. А то и подарить ее японцам. Есть другие варианты?

– Ваше превосходительство, – подал голос командир «Паллады» Сарнавский, – но ведь наши матросы нужны для обороны Артура. Не сочтет ли сухопутное начальство это трусостью?

– Вы еще басню про кроликов и собак вспомните, – начал злиться Вирен. – Сколько адмиралов уже погибло в бою? Трое! А сколько генералов было хотя бы поцарапано в Артуре? Ни одного! Не Стесселю обвинять в трусости моряков. И идем мы в бой, а не бежим от врага. Крепости к тому же будут переданы пушки, боеприпасы со всех кораблей, не представляющих ценности в дальнейшей войне. «Забияка» и компания точно не нужны ни в прорыве, ни в море вообще. Этот вопрос с командирами соответствующих кораблей я урегулирую сам. Кто хочет высказаться по поводу прорыва из Артура? – Вирен обвел взглядом подчиненных. – Но предупреждаю, что это дело решенное. Я готов выслушать все предложения о том, как совершить это с большими шансами на успех, но не аргументы, почему этого делать не следует.

– Я однозначно «за»! – подал голос новый командир «Баяна» Иванов. – Если и не все смогут уйти, то хоть кто-то. Все лучше, чем затонуть в артурских лужах.

«Ты-то на таком крейсере уйдешь, а нам воду глотать придется, – с неприязнью подумал про себя Ухтомский. – Хотя…»

– Роберт Николаевич, я тоже за прорыв, но, как я понимаю, из адмиралов в него идем только мы с вами? На четыре броненосца два адмирала будет много, разрешите принять крейсера?

Командир «Баяна» испуганно посмотрел на Вирена. Идти в бой под руководством такого адмирала, как Ухтомский, ему не хотелось категорически.

Вирен тоже понял ход мыслей своего младшего флагмана: «Баян» со своей скоростью мог уйти от любого японца, кроме пары легких крейсеров, с которыми ему вполне по силам было справиться.

– Не жалко с «Пересветом» расставаться, Павел Петрович? С начала войны ведь на нем.

– Да привык, конечно, – не отводя глаз и не дрогнув голосом, ответил Ухтомский, – но ведь руководить нужно и крейсерским отрядом.

– Хорошо, я не возражаю.

– Ваше превосходительство! Мы, конечно, выйдем, но шансов в бою у нас против Того практически нет. В июле, имея «Цесаревич», «Севастополь» и три крейсера вдобавок к тому, что имеется сейчас, мы были разбиты. Сейчас японцы не слабее, чем были. Какие у нас шансы? – Командир «Полтавы» Успенский был слегка смущён, но не боялся смотреть в глаза Вирена. – Объясните, как мы сможем прорваться в таких условиях. И куда мы пойдём?

– Знаете, господа, я и сам еще не решил, – схитрил Вирен. – Но уходить отсюда надо обязательно. Там посмотрим, во Владивосток ли, навстречу эскадре Рожественского, или даже в нейтральный порт, на интернирование. Как говаривал Наполеон: «Главное ввязаться в бой, а там – посмотрим…»

И еще. Иван Петрович, неприятно это говорить, а вам еще неприятней слушать, но хочу вас предупредить: если Того будет нагонять нас превосходящими силами, если боя будет не избежать, то вашу «Полтаву» мы бросим. Да, да, господа! – повысил голос Вирен на возмущенный гул командиров кораблей. – Важнее всего сейчас сберечь ядро эскадры, соединиться либо с владивостокским отрядом, либо с Рожественским. От этого может зависеть судьба войны. И если для этого потребуется пожертвовать кораблем и сотнями жизней – я это сделаю. А чтобы не было пересудов… Я попрошу поднять свой флаг на «Ретвизане» адмирала Ухтомского. А сам пойду с «Полтавой».

«Вот же черт! – выругался про себя Ухтомский. – Опять! Почему этот выскочка, который и адмирала-то получил меньше месяца назад, заставляет меня, Рюриковича, делать то, что ему заблагорассудилось?»

– Совершенно излишне, Роберт Николаевич, – слегка смущенным голосом заговорил Успенский. – Я прекрасно понял вашу мысль и полностью с ней согласен. Не беспокойтесь, раз уж «Полтава» не сможет убежать вместе со всеми, то задержать японцев мы сможем.

– Не надо так мрачно, Иван Петрович, я очень надеюсь, что сможем пройти без боя, есть кое-какие мысли.

– Так поделитесь, пожалуйста, Роберт Николаевич, – подал голос Зацаренный, командир броненосца «Победа». – Что-то пока мне кажется малореальным неожиданный прорыв из Артура. Японская эскадра рядом, их крейсер и миноносцы постоянно дежурят у крепости – как только мы начнем выбираться с внутреннего рейда, это будет обнаружено. Того будет здесь раньше, чем корабли успеют выйти на внешний рейд.

– Да, я тоже об этом подумал, Максим Васильевич, но представьте, что Того каждый день будет получать такую информацию. Каждый день срываться всеми силами со своей базы и мчаться к нам. Расходовать уголь, ресурс механизмов… Я знаю, что у японцев нервы крепкие, но ведь они тоже люди. К тому же скоро, вероятно, начнется обстрел внутреннего рейда из свежеприбывших одиннадцатидюймовых мортир, и в светлое время суток вряд ли эскадре стоит находиться на внутреннем рейде во избежание случайных попаданий такого калибра. Каждый день в высокую воду мы будем выходить на внешний рейд, тралящий караван каждый день будет работать в фарватере выхода, почти каждый день наши миноносцы будут выставлять остатки мин на подходах. Посмотрим, у кого нервы крепче.

Возражения будут?

– Роберт Николаевич, но ведь ежедневные выходы на внешний рейд – это весьма реальный шанс наскочить на мину.

– Да, Федор Николаевич, шанс есть, но это и наш единственный шанс проскочить. Я обращаюсь ко всем вам, господа. Если есть возражения, прошу высказать их здесь и сейчас. Итак?

– Я за прорыв. – В голосе Эссена звучала твердая решимость.

– Спасаем свои корабли для будущей войны. Без нас Балтийская эскадра может и не справиться. Даже наверняка не справится. По-моему, несомненно нужно попытаться, – подал голос командир «Баяна». Остальные командиры кораблей высказались менее эмоционально, но все были «за».

– Ну что же, господа, не задерживаю вас больше и прошу, вернувшись на свои корабли, посмотреть и подумать, что в них можно улучшить для предстоящей операции. Поговорите со своими офицерами и командами. Все. Все свободны. Но я прошу задержаться Николая Оттовича и Федора Николаевича.

Когда остальные командиры эскадры покинули адмиральский салон, Вирен с легкой улыбкой обратился к капитанам первого ранга:

– Ну что, господа, как вы расцениваете наши шансы?

– Как бы невелики они ни были, их нужно использовать, ваше превосходительство. А почему вы задаете такой вопрос?

– А потому, Николай Оттович, что если мы попытаемся проломиться открытой силой – далеко не уйдем. Не та сила у нас. Японцев больше, они сильнее и быстрее. Боя нам не выдержать, незамеченными не выйти. Но вот возникла одна мысль… Прошу вас с вашими минными офицерами и инженерами прибыть ко мне сюда завтра к половине первого.

8.09.1904. Штаб командующего Квантунским укрепрайоном

Генерал-лейтенант Стессель, командующий Квантунским укрепрайоном, был ошарашен. Он не знал, радоваться ему только что услышанным словам или наоборот. С одной стороны, он давно хотел избавиться от морского начальства и эскадры, с другой – без моряков крепость долго не протянет. Вернуть на корабли десанты, пушки (кстати, не так уж много Вирен просит вернуть пушек), боеприпасы. Крепость долго не удержать, а отвечать придётся ему – Стесселю Анатолию Михайловичу. Но тут появляются ещё всякие нюансы: флот забрал защитников крепости – какой спрос в этом случае с генерала, у которого отняли значительную часть бойцов, часть артиллерии и боеприпасов. К тому же японцы, если эскадра уйдёт, возможно, ослабят натиск на Порт-Артур, и можно будет некоторое время воевать не с таким напряжением…

– Генералы Белый, Кондратенко, Смирнов, Фок и начальник моего штаба полковник Рейс скоро прибудут, но вы меня удивили, ваше превосходительство. На позициях бои, и я не представляю, как мы можем снять с фортов и прочих укреплений сотни матросов, их обороняющих.

– Давайте подождем господ генералов, чтобы мне не повторять одно и то же несколько раз, – сухо предложил Вирен.

Когда все приглашенные генералы собрались, Стессель открыл совещание:

– Господа, я собрал вас по просьбе Роберта Николаевича, поэтому предоставляю ему слово.

– Спасибо! – встал адмирал. – Я хочу вам сообщить, что эскадра попробует прорваться из Артура. Здесь ее ждет неминуемая гибель и, возможно, воскрешение под японским флагом. Да, Анатолий Михайлович, несмотря на стойкую оборону крепости, она может пасть, и тогда русские корабли неминуемо погибнут. А они еще должны принести пользу России, поэтому я принял решение прорываться.

Я догадываюсь, что Роман Исидорович и Василий Федорович не в восторге от перспективы вернуть на корабли матросов и не получить с эскадры больше пушек и снарядов, а некоторые орудия придется даже вернуть… Нет-нет, Василий Федорович, не с сухопутного фронта, успокойтесь. Только пушки «Ангары», которые на береговой батарее. Ну и еще некоторое количество трех-шестидюймовых орудий.

Со мной уйдут все боеспособные корабли, но могу утешить – я отдаю на «растерзание» крепости «Забияку», клиперы «Джигит» и «Разбойник», небоеспособных «Боевого» и «Разящего». Их пушки и значительная часть экипажей может быть передана крепости.

– Роберт Николаевич, вы в самом деле надеетесь прорваться? – недоверчиво спросил Роман Исидорович Кондратенко командующего артурской эскадрой. – Ведь у Того огромное превосходство в силах. Без пользы для России могут погибнуть сотни, а то и тысячи матросов и офицеров, которые способны принести пользу родине в крепости.

– Поверьте, мы не идем на убой, – поспешил успокоить генерала Вирен. – Шансы прорваться не так уж малы, а тонуть в артурских лужах ни у меня, ни у других моряков нет никакого желания.

– Вы собираетесь во Владивосток? – поинтересовался Белый. Василий Федорович Белый, командующий артиллерией крепости, был более всех заинтересован в корабельных пушках, но понимал, что настаивать сейчас будет бесполезно. К тому же он надеялся в приватной беседе с Виреном выцыганить с эскадры достаточно средств, чтобы не пострадала сухопутная оборона крепости.