Немец его не слушал. Он вынул из кармана листовку и стал рвать ее на мелкие куски, бормоча что-то, и только слово «пропагандой», повторенное не однажды, понял Сашка. Хотел он было крикнуть: «Не смей нашу листовку рвать! Не смей!» Но… не крикнул, только кольнуло сердце, – сроду никого он не обманывал, а тут обманул. И в чем? В самом главном, чего уже не поправишь.