Смотри, как август падает с яблонь.

Это жатва, это сентябрь.

Омытый дождем берег птицами отпет.

Из вереницы траурных дат этот день,

Только этот день плачет…

Смотри, как ветры Собирают в стаи самых усталых,

Как поднимают и кружат над распятьем листья,

Смотри, как лес полыхает и медленно гаснет.

Это сентябрь.

Осеннее солнце – гибель – сюрреалист.

Осеннее солнце – жатва.

Осеннее солнце листьями падает вниз.

Весна будет когда-нибудь завтра.

Смотри, как кровью дурманит болота кикимора-клюква,

Как ведьмы-вороны тревожат День Вознесенья.

Смотри, как в саван туман наряжает озера,

Как стелет звезды по самой воде поднебесье.

Смотри, как ветви и тени деревьев ложатся на травы.

Как кружит души над куполами стон Благовеста,

Как поминают вином и хлебом, как провожают Лето.

К. Кинчев

Глава 1 Сентябрь

3.09.2026 г. Москва. Ул. Большая Якиманка, д. 24. «Президент-Отель»

Ключ никак не хотел поворачиваться. Пальцы устали, папка с бумагами так и норовила выскользнуть и последовать за зонтом, который уже валялся на полу.

Уф! Не сломать бы «казенное» имущество. Еще попытка. Да уж! И это «Люкс» в знаменитом «Президент-Отеле»…

– Владимир Евгеньевич, – по коридору к нему спешил Дима – внештатный корреспондент журнала «Наука и жизнь». – Владимир Евгеньевич, я уж как всегда, не обессудьте. Пару минут, не больше.

Прессу Скворцов не любил, но в Диме Яворском ему нравилось отсутствие жадности до сенсаций и стремление разобраться во всем досконально. Было в нем что-то несвойственное обычным журналистам. Он скорее похож на любознательного стажера, готового часами терпеливо слушать и конспектировать. «Пара минут» обычно превращалась в многочасовое чаепитие-лекцию. Частенько во время таких «лекций» Владимиру Евгеньевичу приходили в голову любопытные идеи.

– Приветствую, Дмитрий, – Скворцов, справившись, наконец, с непослушным замком, толкнул дверь и подался в сторону Яворского, все-таки уронив при этом папку. Нагнулся за ней.

– Я слышал, вы улетаете завтра, Вла…

Мощный взрыв разнес в щепу дверь и, разворотив часть стены, разметал людей по коридору.

– Заноси. Так. Осторожно голову, – доносились сквозь звон в ушах едва различимые слова.

– Так. Давай сюда. На кушетку. Осторожней.

– Где Дима? Что же это… – подумал Скворцов. Нет, он, кажется, произнес это вслух. В комнате воцарилась тягостная тишина, прерываемая воем сирены за окном.

– Нет его, – донеслось откуда-то издалека. – Деревяшка от дверного косяка аккурат в сонную артерию ему… Еще горничная тоже…

– Лежите, лежите. Вам нельзя вставать. Сейчас я вам руку обработаю, – подскочила медсестра. В медицинский кабинет вошли двое.

– Вы не в рубашке – вы в бронежилете родились, господин академик, – произнес один из них, представившийся капитаном ФСБ Андреем Смелковым. Вторым оказался лейтенант Алексей Бураков.

– Знакомому вашему повезло гораздо меньше, да и остальным… А ведь «гостинец» предназначался именно вам. Что скажете?

– Да, Владимир Евгеньевич. Я понимаю, вам сейчас тяжело, но обстоятельства требуют. Не могли бы вы предположить – кто бы это мог быть? Кому вы мешали?

– Н-нет… так сразу… сейчас не скажу. Не знаю, – поморщился Скворцов.

– Ну ладно. Сейчас мы здесь закончим и отвезем вас в наш госпиталь на Пехотном. Так будет лучше.

Скворцов лежал на кушетке, прикрыв глаза. Попытка сесть закончилась головокружением и приступом тошноты. Сильно болела голова. Мысли разбегались.

Кто? За что? Было ясно только одно – безмятежная, безоблачная жизнь, наполненная интересными встречами, диспутами, поездками, осталась в прошлом. Его не оставят в покое. Ну, отлежится он в госпитале ФСБ, а дальше что? Не предоставят же ему персонального телохранителя? Не велика персона. Или велика? Может, то, что случилось, как-то связано с тем, чем он занимается, с его работой?

– Пора, – прервал его размышления Бураков. – Пойдем через запасной выход. Береженого бог бережет.

Они медленно спустились по узким лестничным пролетам, часто останавливаясь: впереди Бураков, держащий руку на расстегнутой кобуре, за ним Скворцов, время от времени опирающийся о стену. В конце процессии, то и дело оборачиваясь, шел Смелков. На улицу первым вышел Алексей.

– Все чисто, – доложил по рации Бураков, внимательно изучив взглядом близлежащий «парк скульптур» и автостоянку. Быстро, насколько это было возможно, сев в черную «Ауди», они понеслись по Полянке в сторону Щукина.

– По-моему, нас пасут, – Бураков поправил зеркало заднего вида. – Я еще на Моховой заметил, думал, показалось.

Они уже подъезжали к концу Тверской. Смелков взял у Алексея рацию:

– База, я девятый. Сергей, ну-ка пробей мне серебристую BMW номер В 803 МА 97.

– Ну вот, солидный товарищ – депутат Госдумы Дивовский, – Смелков достал сигарету, – или его сынок, на крайний случай. Да и этой «серебристой» нет нигде. Параноик ты, Леша.

– Будешь тут параноиком, – огрызнулся Бураков, – кругом вон что творится: подрывы, убийства, похищения… Да что там, радио стоит только включить, – Алексей потянулся к магнитоле.

– …дент сообщает – сегодня в семь часов утра на юге Московской области, в районе города Чехов, был сбит беспилотный летательный аппарат. После падения аппарат самоуничтожился. Представители штаба ПВО и в пресс-службе ФСБ от комментариев отказались. Очевидцы говорят, что…»

– Вот, пожалуйста, – Бураков щелкнул магнитолой и обернулся.

– Ты на дорогу смотри. – Смелков затушил окурок. – Это уже второй за неделю. А сколько их еще незамеченных летает? Один… м-м… скажем, мой знакомый рассказывал, что засечь их практически невозможно. Смазывают эти беспилотники какой-то нанохренью, и замечают их патрулирующие «МиГи», ну, в общем, только случайно. У нас такое тоже есть, но от этого, как говорится, не легче.

– А зачем их вообще сюда запускают? Со спутников же можно газеты читать. – Бураков нервно барабанил по баранке, глядя на красный свет светофора. Они въезжали на Брестскую.

– С помощью таких штуковин много чего можно. – Смелков достал еще одну сигарету. – Со спутника, например, наш с тобой разговор не прослушаешь, нужных снимков не сделаешь. Или вот из установленного на беспилотнике гранатомета можно садануть по любому объекту, по нам, например.

– Тьфу на тебя, Андрей, накаркаешь.

– Ох, – на заднем сиденье, рядом с капитаном, заворочался Скворцов.

– Вот, возьмите, Владимир Евгеньевич. Может, немного поможет. – Андрей протянул пачку нео-анальгина. – Под язык положите – растворится.

– Нет. Спасибо. Мне уже лучше. Медсестра в отеле какой-то укол сделала. Где мы?

– На Брестской, на Ленинградский проспект выезжаем. Скоро уже. Дальше по Волоколамскому, а там на пехотный… Ну вот, опять пробка.

– «…кругом вон что творится – подрывы, убийства, похищения…», «…был сбит беспилотный летательный аппарат…», «…из установленного на беспилотнике гранатомета можно садануть по любому объекту…», «…патрулирующие «МиГи»…». – Обрывки фраз всплывали откуда-то из глубины подсознания. Скворцов прислонился лбом к прохладному стеклу дверцы.

Надо же! Он, увлеченный своей работой, и не замечал всего этого. Криминальных новостей Скворцов смотреть не любил, политикой не интересовался. Но почему, например, он не замечал проносящихся над городом истребителей? Да уж! «Человек с улицы Бассейной» тоже, наверное, был академиком РАН. Хотя ничего удивительного – он в свои пятьдесят пять лет и женат-то не был ни разу. Работа занимала все свободное и несвободное время, отвоевывая по нескольку часов в сутки даже у сна.

– Меня сейчас стошнит, – Скворцов скривился.

– Час от часу не легче. – Смелков уже открывал дверь со стороны академика, который тут же выбрался из «Ауди» и сделал несколько шагов в сторону одного из тополей, так щедро высаженных по всей Москве в середине прошлого века. Открыв переднюю дверь и поставив ногу на асфальт, Бураков оглядывался по сторонам. Его взгляд скользил по входу в кафе «Бизерта», подземному переходу, серебристой BMW, и остановился на черном, бездонном жерле РПГ-36 [1] , изрыгающем пламя.

– Ни фига себе… – только и успел сказать лейтенант. Следующие его слова потонули в грохоте взрыва.

3.09.2026 г. Поезд № 3742 Москва – Волгоград

Егор с самого начала не хотел ехать. Муторно как-то было на душе. Обстановка вокруг какая-то неспокойная. Во всем чувствовалась напряженность. Было необычно много пьяных, а трезвые ходили какими-то озлобленными и задерганными. Лететь самолетом он не решился – уж слишком часто те падали в последнее время. Садясь в поезд, Егор вспомнил, как его отец лет десять назад вот так же не хотел ехать на дачу, все тянул время. Потом все-таки поехал, пропустив пару переполненных электричек. Последняя из них столкнулась лоб в лоб с товарняком. Оптимизма такие воспоминания не добавили, и всю дорогу до Волгограда он курил прямо в купе. Народу в поезде было мало, в купе они с приятелем были одни, да и проводнику было явно не до них. Он еле стоял на ногах. Ехали долго, постоянно пропуская какие-то воинские эшелоны с непонятной техникой, укрытой брезентом. Музыку слушать не хотелось. Егор включил ноутбук. Зашел на форум, где обычно шли ожесточенные споры на любые темы: начиная от бесчинств военной хунты в Грузии, съежившейся до пригородов Тбилиси, и беспорядков в Риге до контртеррористической операции ВС Украины в Крыму и оккупации США Венесуэлы. Последний пост там был недельной давности. Бесцельно полчаса побродив по сайтам, Егор захлопнул крышку и, вынув вилку из розетки, поставил на подзарядку свой мобильник. Приятель Колька постоянно спал. Сигареты шли одна за одной. За два дня у Егора «улетело» три пачки. Где-то под Борисоглебском поезд долго стоял, и они с Колькой, открыв дверь, вышли поразмять свои косточки. Поскольку во время стоянки в чистом поле не было и речи о том, чтобы купить пива, семечек или еще чего-нибудь, они бесцельно слонялись вдоль вагонов, когда в небе почти бесшумно появился «К-72» [2] .

– Красиво идет. – Егор поймал вертолет на экран мобильника. – Снято.

На вокзале до них домотался какой-то не то свидетель Иеговы, не то сатанист, еле отвязались. Ко всему прочему, в какую гостиницу они ни совались, везде не было мест: то беженцы какие-то все оккупировали, то конференция уфологов. Выйдя из гостиницы «Турист», что неподалеку от Центрального стадиона, на котором в прошлом году «Ротору» вручали золотые чемпионские медали, они натолкнулись на расположившихся прямо на газоне спартаковских фанатов. Причем это были что ни на есть самые настоящие «Хулс», без всяких шапочек и шарфиков. Изрядно нагруженные пивом и чем-то покрепче, многие из них спали. Другие резались в карты или шумно обсуждали состав на игру. Поскольку Колька был болельщиком «Спартака», он быстро нашел с ними общий язык, и проблема ночевки была решена, тем более ночи в Волгограде стояли теплые, да и согреться было чем.

4.09.2026 г. Волгоград. В районе стадиона «Ротор»

Проснувшись в восемь утра, Егор обнаружил, что Колька уже не спит. Тот сидел со вчерашним прикольным пареньком из Бескудникова, что на севере Москвы, и жевал бутерброд с «Докторской», запивая вчерашним пивом.

– Накатишь? – Колька зевнул.

– Не-а. – Егор потер занемевшую шею. – Какие планы на сегодня?

– Да вот, Славик говорит: «Тетка тут есть у меня. Живет на улице «имени меня», на Славской живет в двушке. Можно у нее остановиться. Она недорого возьмет».

– Далеко?

– Да не, по московским меркам недалеко – десять остановок на метро до «Госуниверситета».

– Хех. Метро. Прикольно – Колька закурил. – Трамвай под землей ездит. Никак привыкнуть не могу.

– Не метро, а метротрам, – поправил своего нового знакомого Славик.

– Ну что, погнали? – Егор закинул рюкзак за спину.

Колька изучал схему.

– «Профсоюзная», «Комсомольская», «Пионерская» – гляди, как в Москве. Уже тридцать пять лет как Союза нет, а названия остались.

– Да тут еще «Площадь Чекистов» есть, – ткнул пальцем в схему Славик, – а едем в Советский район.

– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Ельшанка», – отчеканил металлический голос.

– А вот гляди – «Водоотстой». Гы-гы-гы…

Поезд-трамвай остановился. В отсутствие шума идущего «чуда инженерной мысли» сразу стал отчетливо слышен людской гомон, постепенно сходящий на нет. Только пожилой мужик громко кому-то доказывал:

– Раньше я на свою зарплату три с половиной тысячи раз на метро проехать мог. За пять-то копеек, а теперь сколько?

Наконец умолк и он. Только переговоры диспетчеров изредка прерывали покашливание, шелест газет и завывание ветра. Прошло десять минут.

– Просьба соблюдать спокойствие. Поезд скоро отправится, – необычным, дрожащим голосом произнес машинист. Прошло еще пять минут.

– Когда же… – Голос Славки оборвал странный шум, похожий на рев несущегося со скоростью сто километров в час поезда. Вагон подпрыгнул. Погас свет. Последнее, что увидел Егор – то, как испуганная девушка пытается спихнуть с себя плюхнувшегося ей на колени Кольку.

3.09.2026 г. Москва. Ленинский проспект в районе станции метро «Аэропорт»

Скворцова швырнуло взрывной волной на ствол старого тополя. Перевернувшись на спину, краем глаза он заметил горящую факелом «Ауди» и то, что осталось от Смелкова. Через дорогу, наперерез машинам, казалось, даже вприпрыжку, к нему бежал, расстегивая на ходу пиджак, хозяин BMW. Еще секунда, и у нападавшего в руках появился короткий автомат, похожий на те, что используют спецслужбы. Ужас парализовал академика. Скворцов не двигался с места, завороженно глядя на вороненый ободок дула. Из оцепенения его вывел выстрел. Незнакомец схватился за плечо, выронил автомат и, обернувшись на приближающийся звук сирены, побежал в направлении дворов. Встав на четвереньки, Скворцов подполз к окровавленному лейтенанту. Пульса нет. Не сумев разжать еще теплую ладонь с пистолетом, он с трудом поднялся на ноги. Стошнило. Стал собираться народ. Пошатываясь, зачем-то подобрав автомат, академик побрел к подземному переходу.

– Скорее сюда. Вон он, киллер. Седой. Вон, к переходу идет, – завопили из начавшей собираться толпы. Скворцов бросился бежать. Не разбирая дороги, спотыкаясь и расталкивая людей, он несся вдоль домов, пытаясь найти среди витрин, пестрящих рекламой, какую-нибудь подворотню или простенок. Впереди мелькнула буква «М». Нащупывая в кармане транспортную карту, академик кубарем скатился по ступенькам, задевая народ.

– Ка-а-а-зел. Придурок, – неслось вслед. Турникеты, эскалатор – на одном дыхании. «Аэропорт, Динамо, Белорусская…» – это на электронном табло. Направо. Поезда нет. Он стоял на платформе и, тяжело дыша, оглядывался по сторонам.

– Вон еще один. Сейчас о конце света завоет. – Девушка вцепилась в локоть своего спутника. – Давай отойдем подальше.

Да уж! Видок у меня, наверное, – детей можно пугать без грима. Скворцов оглядел свой помятый, пыльный пиджак, рубашку почти без пуговиц. От ключицы к кадыку – багровая царапина. Из-под порванного рукава выглядывает грязный бинт. Маньяк с безумным взглядом, да и только. Засунув поглубже автомат и запахнув пиджак, он шагнул в подошедший поезд. «Не прислоняться» – прислонился. Вокруг постепенно образовалось свободное пространство. Косились. Вошедшие на «Аэропорте» сразу проходили в центр вагона.

– Станция «Белорусская». Уважаемые пассажиры, при выходе из вагона просьба не забывать…

«Так. Теперь куда?» Решение созрело мгновенно. На Делегатскую, одиннадцать, к Мишке, бывшему однокурснику. Сейчас восемь вечера, и он должен быть дома. Значит, к нему, а там посмотрим.

Поднявшись на эскалаторе на «Новослободской», Скворцов заметил четверых ментов. Ближний из них буравил взглядом поток пассажиров. Академик поспешил смешаться с толпой, двигаясь так, чтобы между ним и милицией находился высокий, широкоплечий, стриженный наголо субъект в кожаной куртке.

– Эй, ты, ну-ка иди сюда, – из-под козырька фуражки на него смотрели водянистые, ничего не выражающие глаза.

Скворцов моментально вспотел. Ноги отказывались слушаться. Сделать первый шаг в сторону бесцеремонного сержанта было равносильно самоубийству. Академик почувствовал себя Христом, идущим на Голгофу. Владимир Евгеньевич набрал в легкие воздуха и шагнул, но его опередил затянутый в кожу лысый верзила.

– А че такое, начальник?

– Гражданин, ваши документы. – Молоденький лейтенант был подчеркнуто вежлив, в отличие от своего подчиненного.

– Вот, – скинхэд вытащил из кармана видавший виды паспорт.

Видя, что на него не обращают внимания, Скворцов бочком-бочком выскользнул из метро, едва не получив по лбу массивной входной дверью. Обошлось.

Пройдя по Краснопролетарской улице и Второму Щемиловскому переулку и дальше сквозь «Детский парк», он остановился у подъезда нужного дома. По домофону никто не отвечал.

– Нельзя. Фу. – Из дверей выскочила симпатичная блондинка и, увлекаемая ретривером, скрылась за углом. Скворцов вошел. Вызвал лифт.

– Развели тут собак. Ворюги. Загадили все вокруг, – за ним в лифт вошла старушка. – Вы к кому?

– К Пановым, – назвав первую пришедшую на ум фамилию, он заслонил от правдоискательницы панель и нажал металлическую кнопку с цифрой «9». – А вам какой?

– Второй.

Скворцов, пожав плечами, нажал на «2».

Потрезвонив в дверь сорок седьмой квартиры добрых три минуты, он уже хотел уходить, раздумывая, что делать дальше, когда заметил щель между дверью и косяком. Обшитая тканью металлическая дверь была прикрыта неплотно. Чуя недоброе, Скворцов после минутной паузы толкнул ее плечом. Хотя, наверное, зря такая конспирация. Засветился по полной программе. Как минимум двое жильцов его видели.

В коридоре пусто.

– Миша, Настя.

Тишина. В комнатах и на кухне тоже никого. Нет ни следов борьбы, ни крови. Упал в кресло. После всего пережитого на него накатила усталость, и Скворцов провалился в сон.

3.09.2026 г. Москва. Шоссе Энтузиастов, д. 26

Катя снова проверила список вещей, уже собранных в сумки.

– Ничего не забыла? – В комнату вошла ее мама. – Давай я тебя проверю. Ты всегда что-нибудь забываешь.

– Да все уже десять раз проверила, мама, – Катя недовольно протянула список.

– А чайник что не берем? А хлебопечку? А эту…компьютер твой?

– Мам, Костя сказал «налегке, самое необходимое». Остальное там есть.

– Ага, есть. А хлеб опять этот серый, казенный есть? Я печку уже и упаковала. И мясорубку французскую.

– Ма-а-а-ма! – Катя, выхватив листок со списком, швырнула его на тумбочку. – Все нужное: свое и Костино, я с компа на флешку перенесла, а печка, кто ее потащит?

– Я.

– А сумки?

– Ну ладно. Все вроде уже собрано. Завтра еще раз подумаем: чего брать, чего не брать. Утро вечера мудренее. – Елена Сергеевна ушла к себе.

Катя задумалась. Все ли она сделала? В школе расчет взяла. Денег немного со счета сняла. Кошек пристроила. Их потом заберем. За квартиру заплатила за три месяца вперед. Так. Квартира, зверье, машина, дача. Ах да, ключи от дачи.

Катя запихнула связку ключей с брелоком – плюшевой коровой в карман сумки-баула. Она немного волновалась, так как не понимала происходящего. В Москве они с Костей жили уже шесть лет, после того как его перевели из Питера. Командировки были нечастыми и недолгими. А тут полгода назад он уехал куда-то на Урал и, главное, не сказал куда. Последний раз, когда у Кости была такая долгая командировка, он вернулся со страшным шрамом на предплечье. В этот раз через две недели звонит и говорит, что его переводят на этот Урал, но к нему пока ехать нельзя. Теперь звонит и говорит, приезжай к нему. Да еще с любимой тещей. Но быстро и налегке.

3.09.2026 г. Москва. Лесопарк «Покровское-Глебово»

Все было плохо: объект не уничтожен, рукав пиджака, несмотря на то что он перетянул плечо разорванной рубашкой, все больше набухал от крови. Да еще отцовскую «бэху» запалил. Автомат с пальцами… в общем кошмар. Его должны подобрать в лесопарке «Покровское-Глебово». Так ему сказали, когда он позвонил, сообщив о провале. Темнело. Дивовский старался идти по безлюдным улочкам и переулкам. Подолгу затаившись в кустах, в подворотне или за киоском, он с опаской, постоянно оглядываясь, пересекал широкие улицы и перекрестки.

– Факинг шит. – Дивовский задел за ветку раненым плечом. Он уже на окраине парка.