© Вячеслав Евдокимов, 2019

ISBN 978-5-4496-9262-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Лес Великий!

 
Есть Великое хозяйство,
В нём Вселенная – Глава.
Потому её зазнайство…
Что не сделает, – права!
 
 
Ввек перечить нет ей силы.
Как её просторен дом!
Взгляд то мил, то нелюдимый,
То порядок, то содом…
 
 
Обвевает холод тело…
Да души неистов жар!
Коль чего‒то захотела,
Вмиг впадает в то в удар!
 
 
Выдыхает жара сгустки —
Те, как факелы, горят,
Без препятствий чтоб нагрузки
Ей свершать ходьбы парад
 
 
По путям свободно млечным.
Сгустки‒Солнца вдоль стоят,
Все в труде своём извечном
Миллиарды лет подряд…
 
 
Да чтоб не было им скучно,
Лепит шарики‒шары,
Чтоб в игре те неразлучно
С ними были до поры,
 
 
Им «планеты» давши имя;
И Светила, взявши кнут,
Гонят вкруг себя лихими
Их кругами – бег тех крут,
Лошадей в лихих как скачках!
Те, что мельче, мчат быстрей,
А большие – как в раскачках,
Потому как, ох, тучней…
 
 
Все они, вкруг Солнц витая,
Крутят, крутят карусель,
Их азарт не знает края,
Не садится вдруг на мель.
 
 
Гладит их рукой холодной
Мать‒Вселенная подряд,
Вдруг на них какой‒то водный
Надеваючи наряд…
 
 
А в воде плескаться дюжи
Ввек бактерия, микроб,
Клетки в ночь и в день досужий
Всё творя, была жизнь чтоб…
 
 
Одеяло – атмосфера,
От рентген надёжный щит.
Вот и жизни, жизни эра!
Бесконечен род и вид…
 
 
Вон примером та планета,
Чьей земли бесценен клад,
Радость милого привета
Всем, всему, расти что рад.
 
 
Да и впрямь Деревья видно,
Что стоят то там то тут
Разобщённо, что обидно…
Одиночество ль – уют?
 
 
Здесь Стихий бушуют страсти,
Жизнь пустить стараясь в прах,
Беспощадны их напасти!
Ужас жертв, безумный страх…
 
 
До земли Деревья гнутся —
Шквалов буйных дик напор! —
Все без крон, глядятся куце…
Сучья – как отсёк топор…
 
 
Вот‒вот вырвут вон с корнями!
Вдаль, скомкавши, унесут,
Поломают, сделав пнями…
Всем Указ – Стихии Суд.
 
 
Уж не дать им всем потомства,
Видно, вымрет каждый род…
Нет судьбы к ним благородства.
Нагло, бешено Зло прёт!
 
 
Будет сплошь всегда Пустыня
И засилье диких Бурь,
Напрочь жизнь всего расклиня,
Изуверства взвивши дурь…
 
 
У Деревьев‒одиночек
Уж противиться нет сил,
Лист не кажется из почек —
Так их страх вон подкосил…
 
 
Все поникли скорбно ветки,
Лист слетал, слетал слезой…
А ведь жили прежде Предки!
В силе были пред Грозой.
 
 
Да решили, вишь, удельно
Друг от дружки вдруг пожить,
Не семейно, не артельно,
Гибнут, в чванства впавши прыть.
 
 
Каждый дулся стать Великим
И других не жаждал знать.
Разбрелись… Вот тут‒то тики
И схватили их… Ведь рать
 
 
Беспощаднейшей Стихии
Одиночек не щадит,
Самомненьем хоть лихие
И напыщенный хоть вид…
 
 
Нет уж выстоять им силы
И подмоги нет как нет.
Так недолго до могилы,
Смерть пускается в балет…
 
 
Иссушают Суховеи,
В Тучах капли нет воды,
Бури злобствуют всё злее!
Роскошь гробивши среды…
 
 
Вон трепещет там Осина…
У неё и в штиль всё дрожь —
Так в испуге вечно сильно,
Вся в отчаянии сплошь…
 
 
Потому как жизнь несносна,
Горькой с горя став сама,
О добре что мыслит косно,
Извести Зло нет ума.
 
 
Говорит сама с собою,
Шепчет, шепчет день и ночь,
Вон смирясь пред долей злою,
В прах уж пасть с того не прочь…
 
 
Утешенья нет, защиты,
Перед Злом наедине…
Телеса вон все разбиты,
С страха вся уж в седине…
 
 
Вся скукожилась, смирилась,
Голова сползла на грудь:
Нет надежды уж на милость,
Счастья сладость чтоб глотнуть…
 
 
Рядом уж стоит злорадно
Смерть с острющим топором,
Ей срубить ведь не накладно,
Жизни сделавши погром…
 
 
В отдалении в рыданье
Ива слёзы льёт и льёт…
Потому «плакучей» – званье.
В одиночку жизнь не мёд.
 
 
Порастрёпана причёска,
Космы спутанно висят…
Всю печаль сковала броско,
Жизнь не жизнь, а сущий ад…
 
 
Молода хоть, но фигура
Вся согбенна и дрябла,
Вся безвольна, смотрит хмуро —
Колет так судьбы игла!
 
 
Иногда сквозь боль ей снится,
Правда, сон накоротке,
Что она краса‒девица
В ярком, чуднейшем платке,
 
 
Ветерок ласкает тело…
Солнца искрятся лучи!
Что взлететь вдруг захотела!
Но… очнулась. Палачи
 
 
Вновь Стихии подступили,
В изуверства впавши раж!
Игу выстоять не в силе —
Так напорист абордаж!
 
 
В горя вновь была экстазе,
Слёзы горькие всё лья…
Устоять терзанью разве,
Дух коль тоньше стал былья?
 
 
Покорилась уж смиренно,
Безразлична ко всему…
Под пятою жизнь ведь бренна,
Нестерпимая в плену…
 
 
Уж не ждёт она подмоги,
Разуверясь вон во всём.
Еле, шатко держат ноги…
Как пред Щукой Карасём,
 
 
Вся глядится безысходно
В мракобесии Стихий,
Что ярятся сумасбродно,
В беспощадности лихи!
 
 
Замечает: там Берёзку
Та же участь всё гнетёт,
Что своя ей в горе в доску,
Впала что в такой же гнёт…
 
 
И над нею всё издёвка…
Безалаберен начёс,
Был когда‒то сделан ловко,
Быть соперницей чтоб роз.
 
 
На лице уж нет румяны,
Побелел от страха лик…
А Стихий напасти рьяны,
И животный в злобе рык!
 
 
Расшатать хотят и с корнем
Вырвать вон и вдаль швырнуть!
Вмиг чтоб гиблым стал и чёрным
Уж её в могилу путь…
 
 
Ей песок швыряют в глазки,
Чтоб убить красу очей,
Образ ведь её из сказки,
Ведь и песни всё о ней!
 
 
Знать, в Недобром есть отрада,
Подлость, пакость делать вкруг,
Смрадным душам это надо,
Угрызенья нет в них мук.
 
 
Коли нету им отпора,
В них развязность, ах, крута.
Вмиг творят свой шабаш споро,
Да с бахвальством всё Шута!
 
 
И растерзан вид Берёзки,
Сломан, сук как, вольный дух,
Льёт она в страданье слёзки…
Мир помочь ей в горе глух,
 
 
Не примчит, любя, проворный,
Хоть страдание и зрит,
Да с опаской, день что чёрный
Самому вдруг смажет вид.
 
 
Льются слёзы, застывая,
Чагой‒сгустком обратясь…
Нестерпима боль живая,
Вряд уймёт ли чудо‒мазь.
 
 
Все посдёрнуты серёжки,
Чтоб лишить её красы,
Расцарапали, как кошки,
Покусали, будто Псы,
 
 
Смерчи крутят карусели,
Вовлекая в круговерть,
Грузом тяжким понасели,
Беспощадно хлещет плеть!
 
 
Воют, Волки будто злые,
Вдруг почуявшие кровь…
Мчатся вдруг в места иные,
Чтоб там жертву встретить вновь.
 
 
Точно, Ель уж полонили,
В злобный вставши хоровод,
На красу обрушив пыли,
Лапки дёргал дикий сброд,
 
 
Их повыдергать желая,
Вон иголки все обив.
Буйству нет в разбое края,
Есть лишь вновь его прилив!
 
 
До одной все сбили шишки,
Растоптавши их в труху,
Чтоб не выросли Детишки,
Чтобы не был на слуху
 
 
Елей род, не смел родиться,
Не была ему хвала.
Слёзы капают – живица
Ели густо, ведь смола…
 
 
Позасохли грустно ветки,
Все ободраны дотла…
Как же тяжко в горя клетке,
В кипятке кипеть котла…
 
 
Нервно с страха вся трепещет,
Свыкнув с долею своей…
Пир Злодеи правят резче
Вкруг и над, ярясь сильней!
 
 
«Помоги, Сосна‒подружка,
Отведи напасти прочь!»
Но… той сбита вон макушка
У самой. Нельзя помочь.
 
 
Ей ломают с треском сучья,
Вон швыряют шишки в пасть,
Раздирают тело крючья…
Как пьянит безумных власть!
 
 
Им нужна, вишь, древесина,
Запихать весь мир чтоб в гроб.
Вот неистовство и сильно
Миру бьёт с размаха в лоб!
 
 
Что пред ними Одиночка,
Даже крепок коль на вид?
Против встать – ох, заморочка,
Хоть в душе и боевит…
 
 
Потому и Зло живуче,
Что ему отпора нет,
Прёт нахально и могуче,
Добиваясь вновь Побед.
 
 
А Деревья разобщённо
Всё корпят, свой чтя мирок,
Жизнь ведя порабощённо, —
Под себя подмял так рок.
 
 
Как, не знают, сбросить иго,
Страшно горестен удел,
Счастья ждут, хотя бы мига.
Кто его‒то не хотел?!
 
 
Так и сохнут, вырождаясь,
Вдрызг потрёпаны Судьбой,
В них засохла жизни завязь,
Радость вон дала отбой…
 
 
Все отвыкли от цветенья,
Ни семян нет, ни плодов,
От Стихии пораженье,
Все безвольны средь оков…
 
 
Гнётся тонкая Рябина
Не от ягод – скрючил гнёт…
И с другими та ж картина,
В них дух вольный не живёт…
 
 
Потому рыданья, стоны
Всё слышны и тут и там,
Злу безвольные поклоны,
Не чужды его кнутам…
 
 
О кустах, цветах нет речи,
В них подавно нету сил,
Их песок зарыл по плечи,
Сверху тоже притрусил…
 
 
Но всему ведь жить охота,
Появился коль на свет,
Да чтоб лучше – в том забота
До скончанья дивных лет.
 
 
Вот и смотрят напряжённо,
Где б защиту заиметь,
Чтоб воспрянуть озарённо,
Гнёта вон разруша клеть!
 
 
Взор вкруг рыщет, затуманен…
Вдруг восторг слетает с губ!
Видят, в диком этом стане
Непреклонный есть. То Дуб!
 
 
Как Стихии неподвластен,
Что так сил ему даёт,
Отражая все напасти,
Не впадает в тяжкий гнёт?
 
 
Подсмотреть, услышать слово,
Как такое может быть,
Чтоб воскреснуть в Счастье снова,
Жизни взвить бы снова прыть?!
 
 
Перенять бы чудный опыт,
Надругательство стряхнуть,
Побороть бы в битве ропот,
Низложить Безумства жуть!
 
 
И стремят изнемождённо
Руки‒сучья все к нему,
Источают звуки стона —
Голос слаб так, он в плену…
 
 
Шквал швыряет их безумно
Вправо, влево, взад, вперёд,
Чтоб не жили многодумно,
Позакрыли напрочь рот!..
 
 
Злоба села им на шею,
До земли аж придавив,
Рабства славя эпопею,
А Свобода – то, мол, миф…
 
 
Но сквозь слёзы и сквозь муки,
Хоть и слабо, видят всё ж,
Слышат Дуба сердца стуки,
Видят: в стойкости хорош!
 
 
Не страшат его все Бури,
Грудь мощна и крепок стан,
Слава ввек мускулатуре,
Битвы мощный он Титан!
 
 
Наседают очумело,
Бьют с размаха яро в грудь!
Стоек он и бьётся смело,
Отражая Злобы жуть,
 
 
Не шатается безвольно,
Безысходность не чета,
Хоть и буйствует довольно
Злобы суть и суета…
 
 
Не в пример всем Одиночкам,
Что уж пали духом вон
И разочек за разочком
Смерти делают поклон,
 
 
Уж исчезнуть приготовясь,
Превратившися в труху…
Стойкость Дуба – диво‒повесть,
Он у всех лишь на слуху;
 
 
Потому Надежда тлеет,
Сил, хоть малых, придаёт,
Вдохновляет быть смелее,
Жить – желанье, жизнь ведь мёд!
 
 
И иссохшиеся губы,
Чуть разжавшись, Голосок
Выпускают рта негрубый,
Дав калеке посошок,
 
 
Чтоб дошёл до слуха Дуба,
Задал, слабый хоть, вопрос,
Чтоб открыл секрет тот любо,
Чем он стоек средь банд Гроз?
 
 
Еле шёл, пришёл Посланник
Из последних сил, спросил,
И обратно тут же – Странник,
Голубь как, но лишь без крыл…
 
 
Путь тяжёл, ослаб вон Голос
И пославшим прошептал,
Влезши в уши, будто полоз:
«Братцы, бьёт за валом вал,
 
 
Как и нас, его Стихия,
Он могуч, неколебим,
Части Дуба ведь другие,
Разобщённость не по ним,
 
 
Помогают все друг другу —
Корни, крона, мощный ствол,
Вот в беде им и не туго,
Сообща Зло всяк отвёл.
 
 
Если Буря лист тиранит,
Крона вмиг – как будто шлем:
Лист к листу, как кокон, ране
Вот листа не быть совсем.
 
 
И под этим шлемом прочным
Под защитой голова
Дуба явно, не заочно,
Кроне‒шлему ввек хвала!
 
 
Потому в нём Дуб спокоен,
Грудь в отваге – колесом!
Бьётся с Бурями! Он воин!
Злу отпор его весом.
 
 
Держат прочно корни‒ноги,
Впав с Землицею в союз,
Вот упасть и нет тревоги,
Козырной он в битве туз.
 
 
Крепко милая Землица
Держит корни парой рук,
Не давая повалиться
Дубу в прах от Злобы мук.
 
 
И пустые все наскоки,
Хоть Стихия и ярит…
Дух с того его высокий
И бесстрашно‒смелый вид!
 
 
Потому Стихии злоба
Не чинит уж, нет, вреда,
Не её он узник гроба
Все свои всегда года.
 
 
И бойцовские все сучья,
Их крушащий всё удар,
Все они – как многоручье,
Сила в них – Природы дар.
 
 
Посылают вон в нокаут
За наскоками наскок
Зла, летят те мигом в аут
Из борьбы, напор не впрок…
 
 
Потому стоит Дуб стойко,
Жизнь восславя, всем пример,
Солнца как приход с Востока,
Что несёт всем день не сер.
 
 
Под его могучей кроной,
За надёжным как щитом,
Как под царственной короной,
Поросль тешится, при том.
 
 
Это будущее диво,
Жизни милой апогей
Всё к защите льнёт ретиво,
Зла чуравшися когтей…
 
 
Вот узнал, услышал что я.
Всё у нас наоборот.
Где единство в нас святое?
Каждый лишь в себя живёт,
 
 
Не подмога, не защита
От листа к листу спешит,
Солидарность вон убита,
Вот и крон всех жуткий вид…
 
 
Опустились руки‒сучья,
По‒бойцовски не разят,
Их ломает сила злючья,
Как соломинки, подряд…
 
 
От ударов груди вмялись,
Уж стволы вон упадут —
В том осталась только малость…
Хил корней в боях Редут,
 
 
Нет с Землицею сцепленья,
За себя всё здесь дрожит —
То Деревьев ведь паденье.
Как же скорбен наш всех вид…
 
 
Да растём мы все удельно,
Друг от друга вдалеке.
Разобщённость нам смертельна,
Поражённость налегке…
 
 
То поведал Дуб открыто,
Мол, гордыню прочь известь!
Не в себя лишь жить ввек сыто,
Помощь, Дружбу знать и Честь!
 
 
И ему отнюдь не сладко
Одному давать отпор,
Ведь бушует злобно, гадко
Вкруг Стихия с давних пор,
 
 
Мнит всё, глядя на него‒то:
″Как бы всем смелей не стать,
Вдруг появится охота
Мощь свою иметь и стать,
 
 
Сбить тогда не хватит силы,
Как не буйствуй, не ярись,
Даже храбрым станет хилый,
Не заставишь пасть вон вниз;
 
 
Будет кроной пышен всякий,
Поколение давать,
Будет им подмогой в драке,
Ведь тогда их будет рать
 
 
Да с единым, крепким строем,
Их тогда не поломать,
Изуверство хоть устрою,
Это мне не благодать… ″
 
 
Предложил Дуб нам всем, братцы,
Так и сделать, так и жить,
Надо всем объединяться,
Жизни славной взвивши прыть!
 
 
Всем примкнуть друг к другу плечи,
Встать в единый монолит,
Защититься будет легче,
Враг и будет вкруг разбит!
 
 
Стать единою семьёю,
Сохранив свой вид и род,
С гордой жить ввек головою,
К счастью всё идти вперёд,
 
 
В дружбе с тёплышком и влагой
Быть, других чтя, как себя,
Всем себя отдать не скрягой,
Тем одарят и тебя.
 
 
И не будет всем лишений,
Будет благостною жизнь
Всех извечно поколений.
Разобщённость, отвяжись!»
 
 
Так донёс всем Голос слабый,
Но идеею велик.
«Смысл понятен, да вот абы
Не случись что… – мутят лик, —
 
 
Как своё отдать в чужое,
Вдруг всего‒то и лишись?..
Что моё, то ввек святое,
Без него и жизнь не жизнь…
 
 
Не бывало то вовеки
И заманчиво, к тому ж! —
Всех сомнений хлыщут стеки,
Извиваются, как Уж… —
 
 
Это в жизни, знамо, ново,
Неподвластное уму,
Прогоришь за будь здорово,
Бед накличешь, может, тьму?»
 
 
Всё толкуют, всё судачат…
Кто-де первый, кто храбрец?
Посмотреть его б удаче,
Жизни вдруг придёт конец?
 
 
Тут, кто принял Дуба довод,
От идеи кто воспрял,
От дедов до молодого,
Сделал шаг свой, хил и мал…
 
 
Потянулись ручейками
Измождённые вконец,
Угнетённые веками,
С верой, с радостью сердец,
 
 
Коль Стихия где-то рыщет,
Нет её на их пути,
Знать, не быть в её им пище,
Ей не скоро их найти.
 
 
Отговаривать кто начал…
Кто стращал вернуться вспять:
«Пропадёте, не иначе…
Ведь в толпе – не благодать».
 
 
Держат коих, – тем подножки
Ставят, тягу к Дубу сбить…
Но спешат, на свет как мошки,
Убыстряя к цели прыть!
 
 
С распростёртыми руками
Дубом приняты они,
Чтоб не быть им Зла рабами,
Превратясь навечно в пни.
 
 
Вот и сход их многокронный
Породил великий Лес,
Он судьбы своей законный
Стал Хозяином, исчез
 
 
От напасти вид забитый,
Сласть Свободы всяк вкусил,
Все страдания забыты,
Понабрался каждый сил.
 
 
Все в правах здесь равноправны,
Каждый место получил —
Свой земли кусочек славный,
Что отраден стал и мил.
 
 
Тучки всех их окропили
Благодатным всласть дождём,
Все воспряли, стали в силе,
То счастливым стало днём!
 
 
Кроны в листьев все убранстве,
Все тенисты и пышны,
Для корней Землицы яства
Все бесплатны, без мошны.
 
 
Как друзья, все разлюбезны,
Уваженье к всем, Почёт,
Облаченьем все помпезны,
Разговоров мёд течёт…
 
 
Стало чудным достиженьем —
Дать потомство наконец,
Род ведь жив лишь поколеньем,
Подрастай, расти, юнец!
 
 
Шелест радостный, единый
Крон счастливейшей листвы
Леса ценной стал картиной,
Очаруетесь вмиг вы…
 
 
Затянулись все-то раны,
Вид отменный и здоров,
Стали стройными всех станы,
Не убит дух, не суров.
 
 
Нет, никто здесь не отвержен,
А имел авторитет,
Вспоминалось горе реже,
Здесь Отрады жил привет.
 
 
Чувство дружеского локтя
Всем спокойствие несло,
Позабылись Злобы когти,
Смерти ярой ремесло.
 
 
Никого никто здесь тенью
Не тиранил, несши мрак,
Предавались Кроны пенью,
Восхитительнейше так,
 
 
Нега душ что и истома
Чаровали, аж до слёз…
Каждый был в Раю здесь дома,
Каждый в Радости лишь рос.
 
 
Но все жили не впустую,
Не чурались нужных дел,
А обязанность святую
Исполняли, не скудел
 
 
Потому и Лес обильем
Чудных ягод и грибов —
Это труд со всем усильем,
Каждый в нём быть ввек готов.
 
 
Был подарок птицам – гнёзда.
На земле из мха палас.
Светлячки в ночи – что звёзды,
Чтоб во тьме всё видел глаз.
 
 
Источались фитонциды,
Чтоб дыханью лёгкость дать…
Друг на дружку нет обиды.
Жизни пир и благодать!
 
 
Твёрд Союз здесь поколений,
Ум и опыт, и задор —
Коллективный в деле Гений,
Потому в успехах скор.
 
 
Здесь никто не отрывался
Ото всех, чванливым став.
Ввек сплочённейшая Масса
С равным весом всех—то Прав.
 
 
Долговечна жизнь, отрадна.
Престарелый кто, – стоит
Молодцом, смотрясь парадно,
Безупречно бравый вид!
 
 
Если видят, кто-то слабый,
Силой делятся вмиг с ним,
Не отстал от них он абы
Чтоб во всём, Судьбой храним.
 
 
Всё решают коллективно,
Лучший видя вариант,
Не в застое, все активны,
Проявляя свой талант.
 
 
Одному коль сделать тяжко,
То вмиг сделают вдвоём.
Вот и в деле не промашка,
А успехи только в нём.
 
 
Разом вдруг, само собою,
И от всей своей души
Дуб признали все Главою,
Ум чей, сила хороши.
 
 
Был он стойкий и могучий,
Не сравнится всякий с ним,
Головой упёрся в тучи,
В Бурях был неколебим,
 
 
Зная боя все приёмы,
Нерушимо чтоб стоять,
Защитя свои хоромы
И Земли под ними пядь.
 
 
Слово Дуба не пустое
И не мыльный как пузырь,
Подкреплялось делом втрое,
В планах даль видна и ширь.
 
 
Потому в него сласть веры,
Славный нёс ведь результат,
И любовь к нему сверх меры,
С ним успехов был Парад.
 
 
Каждый мыслил прикоснуться
До Великого его,
Духом, силой жить не куце
Чтоб, добившися всего.
 
 
Братство выстроил лесное,
Всем оно дарило рост,
Сил придавши сразу втрое,
Счастья кончился вон пост.
 
 
Кроны все в едином хоре,
В нём солистом – каждый лист.
Вольно душам на просторе!
В мыслях, в деле каждый чист.
 
 
Все живут одной семьёю,
Цель едина, славен труд,
Нет всем гнёта над собою,
С вдохновением живут.
 
 
Всех наряд разнообразен,
Дивно каждому присущ,
Как на выставке‒показе,
Как бесценность Леса кущ.
 
 
То Стихии не по духу,
Что есть Лес, его пример,
Мыслит дать ему разруху,
Вон взъярясь во весь карьер!
 
 
«Я одна везде Владыка,
Лишь моя над миром власть!
Без насилья жить мне дико,
Любо радость всех мне красть —
 
 
Тем живу и существую,
Всех богатства заберу,
Жизнь не мыслю я иную,
Я в разбойном ввек пиру,
 
 
Хмель его рождает жадность
И насилья беспредел.
Слава мне и честь! Парадность,
Будь всегда моих злых дел!
 
 
Смерчем я над всем витаю,
Рушу жизнь, пустивши в прах…
Жизнь моя лишь ввек Святая,
А других ничто, лишь крах.
 
 
Мне о Лесе слух нашепчен,
Что его‒де Дуб создал,
Жизни что исток там вечен,
Даже пень цветёт, удал —
 
 
Так там радостна житуха,
Что пустились в Счастья пляс!
Эх, потешу же я брюхо,
Лес вмещу в него зараз!»
 
 
Закружились яро Смерчи,
Шквалы ринулися Бурь —
Безответной жаждут сечи,
Сбили с неба вон лазурь,
 
 
Солнце мраком погасилось,
Вкруг тьма, хаос, круговерть!
Безразлична к жертвам милость,
Радость Злу – вокруг всех смерть…
 
 
Все деревья‒одиночки,
Что Стихии на пути,
Пали вмиг без проволочки,
Ведь с Стихией не шути!
 
 
Нет им помощи, защиты,
И своих стоять нет сил,
Потому все наземь сбиты,
Как косой их кто скосил…
 
 
Всюду ужас и стенанья,
Неуёмный плач навзрыд,
Все бессильны заклинанья,
Зло унять чтоб. Бедствен вид…
 
 
Поразмётаны в округе,
Безобразны, будто хлам…
Нет перечить Злу потуги,
Зло – неистов, мерзкий хам;
 
 
Этой бойней опьянённый,
Преисподней страшный Бес,