Начало всех начал

С разными людьми случаются разные истории. Даже так: с огромным количеством людей случается масса интересных историй. Одни попадают в истории по собственной глупости или по прихоти капризной судьбы. Другие сами создают историю и берут свою судьбу и судьбы других людей в свои руки. Я не буду утверждать, клясться и бить себя в грудь, что всё, о чём здесь написано – сущая правда. Но почему бы и нет?

Давным-давно, в далёкой-далёкой Империи…

Нет, обойдёмся без высокопарных вступлений. Итак, поехали!

…Если вдруг какого-нибудь нерадивого странника занесёт на северо-запад Империи, то ничего нового он там не увидит: кругом одна нищета, пьянство, самоуправство властей на местах… В общем, полная безнадёга. Однако если ему, несчастному, взбредёт в голову дойти до самой границы, то он окажется в сумрачном, лихом и ненадёжном месте, где по ночам то тут, то там поджидает опасность, а зловещие призраки прошлого бесцеремонно вторгаются в настоящее, желая подавить и уничтожить всё живое…

Про те края ходит дурная молва, жуткие легенды и пугающий вымысел тесно переплетаются с будоражащей воображение реальностью. Вымысел настолько тесно переплетён с правдой, что никто, за исключением живущих в этих краях (и конечно же великого и могучего Императора), не знает истинного положения дел.

Повседневная жизнь в этих местах представляла собой странную, жуткую смесь из серой, смертельно надоевшей, скучной однообразной рутины вперемешку с постоянной опасностью, борьбой и нескончаемыми ужасами.

На первый взгляд не самое приятное место, не так ли? На второй тоже. Можно вообще тихонько отойти в сторонку, и притвориться, будто бы мы ничего не знаем, будто бы никто ничего не слышал и не видел. Но мы так делать не будем. Иногда сложно уловить тот самый момент, с которого всё началось. Порою предпосылки происходящих событий, подвигов, предательств, великих и малых свершений уходят корнями в такое далёкое прошлое, что совсем растворяются во тьме забытого, целиком и полностью теряя своё начало. Очень трудно сказать, когда, где и как всё началось, и уж совсем невозможно достоверно определить тот год, месяц и день, с которого стоит начинать повествование. Тем не менее, мы будем считать, что наша история началась именно здесь.

…Увы, но большое, белое, равнодушное солнце не могло прогреть серовато-коричневые, тоскливые, сплошь покрытые болотами и мелкими озерцами бескрайние просторы, что раскинулись широко и привольно, словно в попытке захватить всю земную поверхность. Деревья здесь попадались всё реже, уступая место каким-то кустарникам и корягам, высокой траве, камышу, а то и вовсе болотной тине. Весь пейзаж создавал гнетущее впечатление, и общая атмосфера этих мест вовсе не способствовала хорошему расположению духа. Если пойти ещё дальше на запад, то противная местность станет ещё более заболоченной, деревья станут ещё меньше и кривее, а вода – ещё более покрытой какой-то тиной, склизкими водорослями и сомнительной растительностью. Всякий, кто хотя бы раз слышал об этих краях (то есть почти всё население Империи), знал: продвижение на запад не сулит вам ничего хорошего.

И когда вы, в отчаянной попытке что-то разузнать, что-то выяснить, придать своему странствию осмысленности и опасности, пройдёте последнюю деревеньку, населённую какими-то вооружёнными, плохо пахнущими рыбаками, когда вы пересечёте западную границу Империи…

Вот тут-то вы и вступите на территорию Мглистых болот. На территорию, куда в наши дни редко забредает живой человек. На территорию, сплошь усеянную мертвецами. И эти мертвецы вовсе не собираются лежать в своих могилах вечно.

Неожиданно что-то непонятное, склизкое, с крайне омерзительным видом и с не менее отвратительным выражением догнивающего лица выскочило прямо перед носом Ярослава.

– Уэээх!, – выдохнул он, рефлекторно отпрыгнув и почти не успев испугаться. Даже несмотря на то, что такая мерзость стояла практически вплотную к нему, испуская зловонные миазмы и внушая невероятное отвращение, никаких рвотных позывов уже не возникало – опыт встречи со множеством ходячих трупов не проходил бесследно. Ярослав только-только успел отрубить голову прошлому мертвецу, его старенький меч уже описал приличную дугу и он просто не успевал замахнуться для ещё одного удара…

А следующая мёртвая тварь уже стояла прямо перед ним.

– Архрхрлм! – полупрорычало-полупробулькало существо, и принялось быстро махать какой-то грязной, коричневой, на вид увесистой палкой, по форме и по размеру отдалённо напоминавшей меч. Во все стороны полетели мутные брызги. Ярослав сплюнул попавшую в рот болотную жижу с явным привкусом ржавчины, и отступил ещё на пару шагов. Правая рука сильно болела.

Мёртвый воин, в котором теперь злобы и ненависти было гораздо больше, чем жизни, очень неожиданно сделал выпад. Ярослав еле успел среагировать.

– Нехорошо, – словно где-то на задворках сознания, что не были заняты смертельной битвой, вяло подумал он, – эта сволочь, судя по всему, хорошо владеет мечом, а реакция у меня уже не та…

Он не знал, сколько времени прошло. Иногда ему казалось, что течение его растянулось и всё происходит медленно-медленно, а иногда всё происходящее настолько быстро изменялось, что он едва успевал отражать вражеские выпады. Похоже, он совсем выдохся.

Исчадие болот ещё сделало несколько попыток пробить его защиту, и один раз это почти удалось. Ярослав сделал ещё небольшой шаг назад, попутно боковым зрением замечая какое-то шевеление…

Сердце, разгорячённое огнём битвы, казалось, готово было взорваться, лопнуть от напряжения. Слева к нему подкрался ещё один мертвец, он был настолько близко, что уже протянул руки, чтобы дотянуться до тёплых, живых человеческих внутренностей. Его внутренностей.

Теперь ему надо было сражаться сразу с двумя. Как это ни странно, это только подзадорило Ярослава, который уже вот-вот, и окончательно бы выбился из сил. Он со зловещей ухмылкой прыгнул вправо, и сделал такое резкое и точное движение мечом, какое не делал ни разу ни на тренировках, ни в других схватках с нежитью.

– Уээээ… ы? – сначала угрожающе, а потом удивлённо-разочарованно прорычал мертвец, в тело которого вонзилось смертоносное лезвие меча (непонятно, на сколько в данной ситуации уместно слово "смертоносный", потому что технически мертвецы уже мертвы. В любом случае, если хорошенько поработать клинком, то можно хоть и не убить, но надолго упокоить выползшее из могилы тело). Ярослав быстро выдрал меч из полуразложившийся плоти второго трупа. Тот продолжал как-то вопросительно таращиться на него пустыми глазницами. Парочка следующих молниеносных ударов окончательно сокрушила его, и воин прошлого, потеряв равновесие, с унылым всхлипом, всплеском и брызгами упал в грязную лужу.

Оставшись один на один с вооружённым мертвецом, Ярослав сделал несколько очень рискованных для него ударов мечом. В итоге, ему всё же удалось попасть по правой руке трупа где-то в районе кисти, и зеленовато-коричневая ладошка, сжимавшая древний клинок, отлетела в сторону. От этого ожившая, восставшая из болот субстанция страшно рассердилась, и, протянув руки, с ещё большим рвением и оглушительным криком кинулась на Ярослава. Тот попробовал было отскочить вправо, но внезапно оступился: нога его, вместо привычной зыбкой почвы, нащупала лишь с полметра грязной воды. Не удержав равновесие, воин Империи упал…

А мертвец тут же на него набросился, уже предвкушая вкус свежей крови. Ярослав видел эти чёрные пропасти глаз, три-четыре оставшихся гнилых зуба, древние, ветхие, поросшие тиной лохмотья, что когда-то были одеждой… Правая нога его основательно застряла, он не мог встать, он не мог ничего сделать, он мог только безучастно наблюдать, как жуткое Исчадие Мглистых болот вот-вот его настигнет и уничтожит, оставляя от него лишь воспоминания и остывающую кучку мяса…

Воин, собрав последние силы, вскинул клинок навстречу врагу. Куча плоти со странным, шипящим звуком и треском налетело на остриё меча и спустя мгновение оказалась полностью нанизанной на благородную сталь. Древний живот мертвого человека был проткнут насквозь, а его ещё почему-то функционирующее тело медленно сползало по лезвию до самой рукоятки, обдавая Ярослава ужасным смрадом. Он с энтузиазмом подумал, что если бы на догнивающих останках лица можно было бы прочитать эмоции, то, безусловно, сейчас бы он прочёл эмоции крайнего удивления и разочарования. Почему-то эта мысль ему показалась очень остроумной, и он тихонько улыбнулся.

Между тем проткнутый живот вовсе не помешал мёртвому телу продолжить битву. Висевшая на мече в нескольких сантиметрах от него тварь чуть дёрнулась, будто очнувшись от секундного замешательства, затем с заунывным, могильным, гортанным звуком протянула руки к шее Ярослава. Тот, недолго думая, собрал все свои оставшиеся силы в кулак, и как следует ударил нежить прямо в остатки носа. Голова с хрустом отскочила, обнажив остатки позвоночника и изъеденную червяками шею. Наконец-то, спустя столько лет, мертвец окончательно обрёл покой. Всё встало на свои места.

Ярослав отбросил омерзительную бесполезную тушу и предпринял попытку встать. Сказать по правде, получилось у него это не сразу: нога почти полностью увязла в тине. Однако спустя несколько попыток у него всё же получилось, хотя он, судя по всему, всё же умудрился её подвернуть. Вполне возможно, что он подвернул её и раньше, просто во время битвы не счёл этот факт достойным внимания. Весь вымотанный, грязный, немного дрожащий воин слегка перевёл дух и огляделся.

Перед его взором предстала довольно безрадостная картина: в болотах повсеместно лежали тела поверженных трупов вперемешку с ещё недавно живыми людьми, руки и ноги беспорядочно торчали и выглядывали наружу, многие тела уже начали погружаться в грязь. Ярослав, переводя дыхание и успокаивая бешено стучащее сердце, попытался подсчитать оставшихся. Многих не хватало. Когда они выдвигались из аванпоста, в их отряде было около сорока человек. Сейчас же он мог бегло сосчитать от силы до двадцати смертельно уставших воинов, некоторые из которых, как и он сам, только-только закончили битву. Солнце лениво садилось, и постепенно его редкие лучи всё меньше разгоняли мутновато-коричневую тьму, вселяя смутное тревожное чувство ожидания чего-то непонятного, неотвратимого и окончательного. Где-то метрах в пятидесяти добивали последнего мертвеца.

В неясном, зыбком свете угасающего дня Ярослав вдруг увидел, что постепенно воины собираются в одну кучку. Он поспешил туда, куда стягивались все оставшиеся на ногах. Промокший, грязный мужик с суровым видом и большим правым неподвижным глазом, вытаращенным словно в вечном испуге, стоял посередине и что-то грозно кричал. Слова разобрать было трудно.

– Хвала Императору, – с облегчением подумал Ярослав, – он жив!

Практически все уже обступили Одноглазого и внимательно слушали. Вид у всех был, скажем прямо, не самый опрятный: испачканные, все в грязи, с порванными одеждами и с ещё не перевязанными ранами, с сурово-торжествующими лицами стояли они, наперекор судьбе, возвышаясь над полем павших, словно мрачные скалы, пережившие все грозы и штормы.

– Павел, Эдвард! Обыщите все тела, помогите раненым, если они не могут встать, – громко сказал Одноглазый, широко расставив ноги и внимательно изучая всех присутствующих правым глазом. Создавалось ощущение, будто бы он ни капли не устал, хотя вся одежда у него была порвана, местами виднелась потускневшая от времени кольчуга.

– Павших же… – он немного помедлил, – хоронить не будем. Тихо всем! – сердито рявкнул Одноглазый в ответ на перешёптывание, – Да, я всё знаю, это не в наших обычаях. Но… Тихо, я сказал! – на этот раз он гаркнул так резко, что все вздрогнули и мигом присмирели. Такое за ним иногда водилось.

– Да, не в наших обычаях. Но до захода солнца нам нужно успеть отсюда убраться, если вы не хотите превратиться в кровавый фарш. Все мечи у мертвых надо забрать. Приступать!

Возразить было нечего. Каждый из них прекрасно осознавал, что Одноглазый прав. Им пришлось весь день, с самого утра догонять убегающих мертвецов, прежде чем завязать кровавую битву до наступления сумерек… Вполне логично, что им следовало уходить отсюда как можно скорее, и причём желательно было не допускать попадания в лапы врага относительно нового, казённого Имперского оружия.