Анархист

1

Снежная крупа полировала стылый асфальт, забиваясь в трещины, обметая бордюры. Большой город забылся в коротком сне, ночные дороги свободны. Под желтое мигание светофоров по шоссе мчался большой внедорожник. Двое мужчин средних лет молча смотрели в лобовое стекло. Очередной поворот, и показалось здание с неоновыми буквами на крыше «Центральный автовокзал». Первый этаж светился, как аквариум, над дверьми табло меняло показания время и температуры. Красные светодиоды перезажглись с «01-58» на «-05». На перроне два автобуса с грязными бортами, зато на парковке блестели желтыми боками с десяток такси. Клекоча шипами, на парковку въехал черный Рэнж Ровер.

– Давай туда! – показал Артем.

Водитель ладонью сделал оборот рулем, колеса прочертили дугу к освещенному месту. Артем выкинул руку, посмотрел на часы, блеснувшие из-под обшлага пальто:

– Два часа, как условились.

– Интересно, какой он сейчас? – проговорил водитель. – Сколько же времени прошло – целая жизнь!

– Врагу такую жизнь! Как он там выжил? С его характером? –  Артем нахмурился, лоб пересекла складка, породистое лицо окаменело. Он всегда был красавцем, такие как он играли в кино белогвардейцев.

– Выйду, подышу.

Артем вышел из теплого салона, втянул носом холодную смесь воздуха и продуктов жизнедеятельности большого города. Резко выдохнул, подумал о сигаретах – вряд ли дорогой табак более вреден. Артем открыл дверь, стараясь не запачкать брюки, достал из перчаточного ящика пачку Кэмэла. Обернулся и вздрогнул. Рядом стоял субтильный мужчина в темной тряпочной куртке. Желтая коробка выпала из руки. Субтильный резким движением остановил падение, пачка сигарет хрустнула в кулаке.

– Курение убивает.

– Махно! – выдохнул Артем.

– Вадим! – послышался крик из Ровера.

– Спокойно, братцы, после обнимемся.

Махно пожимал руки товарищам, как в былые времена не поднимая головы. Артем, как и тогда, почувствовал себя ниже ростом.

– Я чуть на пол не сел, когда ты позвонил!

Артем и Махно расположились на заднем сиденье, водитель с улыбкой смотрел на них в салонное зеркало.

– Вернее когда ты назвался. – Дубин скользил взглядом по лицу старого друга. – Не сразу признал, богатым будешь! А номер этот откуда?

– Богатым, – Махно смотрел в подголовник пассажирского сиденья, – буду. Номер мать сказала.

– А, вот в чем дело! Сколько лет прошло. Я Галине Николаевне сразу свой номер дал, как первую мобилу тогда купил. Этот номер только для близких остался. У меня в этом телефоне три сим-карты, очень удобно, знаешь!

Артем достал мобильник.

– Китайский, но все что надо есть и работает. Сейчас, Вадимка, каких только телефонов нет – и с телевизором и с  ЖПС и с…

– Знаю, – прервал Махно,– я же не на Луне сидел. Мать долго болела?

Он не поворачивал головы, но блеск в его глазах невозможно было не заметить.

– Я делал все, что мог, Вадим. Лекарства привозил. А когда ей уже морфий назначили, с врачами договорился, чтобы не экономили.

– Спасибо, брат. – тихо сказал Махно. – Не пустили меня на похороны.

В салоне повисло молчание. Лоб Артема снова пересекла морщина. В зеркале он увидел такой же нахмуренный взгляд водителя.

– Куда едем? – спросил Махно.

– Мы с Сергеем Сергеичем решили встретить тебя в лучших традициях американских гангстеров, – улыбнулся Артем, – как Роберта де Ниро.

– Помнится, ему сначала проститутку подогнали. – улыбнулся Махно.

– Все будет, брат! В лучшем виде! Женщины такие будут, де Ниро и не снились! Я правильно говорю, Сергей Сергеич?

Водитель хмыкнул.

– Я смотрю, вы буржуями стали – у тебя прикид сразу видно на целое состояние тянет, у Сергея Сергеича джип. – тонкие губы Махно скривились в улыбке.

– Нет, Вадим, буржуй у нас один, – подал голос водитель. – Ровер Артемкин, я у него водитель сегодня.

– Ты Серега, не вводи товарища в заблуждение. – Артем легко ударил по водительскому креслу. – Сам у меня руль выпросил.

– Я, Вадимка, с месяц как этот аппарат купил, до этого на Хундае гонял. А тут дела в гору пошли.

– Я рад, чего ты оправдываешься? А у Сергея Сергеича как дела? В гору, под откос?

– Вадюх, может, мне тебя тогда Вадимом Александровичем звать?

– Махно у меня погоняло!

Салон снова заполнила тишина, Артему показалось, даже воздух сжался, промелькнуло: как в подводной лодке. Подвеска Ровера напомнила о родном асфальте, Вадим выдавил улыбку:

– Простите, парни. Нелегко сразу к хорошему привыкать. Я так понимаю, в баню едем?

– Ага, – выдохнул Артем, – в гостиницу. Там и бассейн и сауна. Мы с Серегой заказали. Подъезжаем, кстати.

– Отлично! Мне все дерьмо со шкуры содрать надо.

Фары Ровера осветили шлагбаум. Сергей опустил стекло, протянул магнитную карту к ридеру. Индикатор сменил красный цвет на зеленый, шлагбаум поднялся. Ровер нырнул в подземную парковку.

Артем искоса наблюдал за Махно, когда они шли мимо ряда дорогих иномарок, заходили в гостиничный холл. Чувства друга были вполне понятны – он жил в другой стране. Махно, похоже, старался не выдать удивления от увиденного, шел, не поднимая головы, только глаза щурил и поджимал тонкие губы.

Друзья прошли в холл, Артем кивнул парню за стойкой, получил ключи. Бесшумно раздвинулись двери лифта, Артем нажал кнопку 6 этажа. В лифте Махно увидел свое отражение в зеркале, резко развернулся. Артем заметил, как затвердело его лицо.

– Проходим, – через несколько секунд сказал Артем, открывая дверь с номером 661, – оплачено за сутки, здесь отдохнем и Вадим отоспится.

– Да тут для трех Портосов-алкоголиков накрыто. – восхитился Сергей.

– Вперед, мушкетеры, к столу! – пригласил Артем.

«Мушкетеры» стали раздеваться.

– Давай, Вадим, сбрасывай рубище, пока в туниках походим, – Артем показал на банное белье, – а днем  я тебе нормальную одежду привезу. Домой поедешь, как говорится, в лучшем виде.

– Рубище мне со всего отряда собирали, чего посовременней и по размерчику. – усмехнулся Махно. Он быстро сбросил куртку, джепмер, рубашку, полотняные брюки.

– Совсем голым мне, брат, в падлу ходить, – сказал Вадим. – Плавки есть?

– Здесь все есть. Посмотри в шкафчиках, это в ту дверь, там сообразишь.– Артем показал на проход, ведущий к бассейну.

Махно вернулся в плавках, разгоряченный, клубком змей блестели шрамы на животе. Артем и Сергей встретили его за столом с поднятыми бокалами. Друзья повязали на бедрах простыни, на массивной тренированной груди Артема и сухой жилистой Сергея чернели татуировки в виде буквы «А».

– Свобода или смерть! С прибытием, брат!

– Пришлось выжить. – усмехнулся Вадим, прошел к столу. Не обращая внимания на бокал с янтарной жидкостью, взял рюмку, наполнил ее водкой:

– Смерть врага – вот свобода.

– А я ведь тебя не признал сразу!

 Третья порция виски вызвала мощный всплеск эндорфинов, Артем смотрел на Махно и видел прошлое. Замечательную молодость, когда горели сердца (и не только сердца), а тестостерон шпарил как камчатский гейзер.

– Ты не только не постарел, наоборот даже как …

– Как пацан. – сощурился Махно, морщинки паутиной пошли вокруг глаз. – Маленькая собака… – Брось, я не то хотел сказать. Понятно, что тебе пришлось перенести, но ты и не постарел как мы. Не на зоне, а будто на курорте был. В заморозке! Как у Брэда Питта в невероятной истории. – Какого Брэда?

– Да, брат, тебе много надо узнать. Но ты быстро все схватишь, жизнь сейчас если не веселей, зато стабильней, как наши бонзы говорят.

Артем направил пульт на телевизор, полуголых певиц сменил новостной канал.

– Эти рожи я узнаю. – тонкие ноздри Махно раздулись. – Вот эти суки точно не меняются.

– Я же говорю, ты влет все схватишь!

На экране депутаты отстаивали право облагодетельствовать народ своей многомудростью.

Друзья выпили еще, сходили в бассейн. Артем налил виски себе и Сергею, плеснул водки Махно.

– Вадим, что-то мало ешь! На столе все самое лучшее – икра, колбаса, заливное. Без ГМО и всякой химии! Я даже сигареты у проверенных людей покупаю – настоящий Кэмэл, не цыганский.

– Отвык.

– Вспомнишь, привыкнешь, за уши, как говорится… – осоловелые глаза Артема с любовью смотрели на друга.

– Давай выпьем, батько!

Друзья чокнулись, Артем опрокинул бокал, одним глотком пустил по пищеводу 100 грамм «Джим Бина». Вытер ладонью губы, которые тут же расплылись в улыбке.

– Знаешь, Вадим, вот она, – Артем двинул рукой над столом, – наша анархия! Вот не зависим ни я, ни Серега от государства! Мы на себя работаем, зарабатываем на хлеб, масло и вино, и плевать мне на всех этих чиновников, депутатов и прочих педагогов.

– Так ты у нас независимый бизнесмен, анархист-барыга? – усмехнулся Махно, подхватывая вилкой кусок холодной говядины. – Работяг нанял, Серж вон у тебя в водителях. Ментам, налоговой отстегнул, спишь спокойно. Хорошая анархия. Для тебя.

– Ты не прав! – сдвинул брови Артем. – Работники у меня именно зарабатывают, я плачу не как государство, а за труд! Ко мне в штат очередь, если хочешь знать! Менты не суются, налоги воспринимаю как данность. Когда взятки сую, «подарки», мать их,– как неприятную данность! А куда деваться! Да, и сплю спокойно, Вадим! Я, как вспомню, каким мы дураками были, смех разбирает!

Смеяться Артему как раз не хотелось, наоборот, в глазах потемнело, кровь прилила к лицу.

– Народное образование под названием «Справедливость» хотели построить! Самоуправление!

Махно медленно жевал и смотрел в глаза товарища, пальцы теребили вилку.

– Да народу плевать на справедливость! И управлять он не желает! Народ хочет быть управляемым – сытым, веселым и чтобы думать поменьше. Народ привык, что за него дядя думает! А мы, глупцы, на революцию надеялись!

Вилка в руках Махно со звоном лишилась двух средних зубцов.

– Глупцы?!

Мелькнула рука, сверкнув, вилка воткнулась в стол, два зуба нержавеющей стали впились в мореный дуб.

– Значит, я за глупость 19 лет отмотал? – Махно встал, не разжимая кулака.

– Значит, я 19 лет – половину жизни – полным лохом жил, по-твоему?

Махно говорил тихо, сквозь зубы, почти не двигая губами. Глаза полыхали синим огнем, Артем даже отшатнулся как от струи огнемета.

– Вы чего, мужики! – Сергей тоже поднялся, глуповато-радостное выражение лица исчезло.

– Остынь, Вадим! Артем совсем о другом хотел сказать! Он все эти годы и тебя и мать поддерживал! И работяги у него как за пазухой! И я не водитель у него совсем.

Дубин почувствовал, атмосфера разрядилась, как после хорошего ливня.

– Мы сразу договорились, – Закончил Сергей, – работать каждый отдельно, чтобы дружба оставалась дружбой, а табачок врозь.

– Курить вы стали много. – усмехнулся Махно.

Он сел, поднял голову на Артема:

– За пазухой? А как там наш четвертый анархист, который за эту самую пазуху убежал? Он не пожелал встретить старого друга?

– Мы даже не знаем, где Игорь сейчас. Я ему звонил – одно время он, как нормальный человек еще пользовался телефоном, а сейчас «абонент отсутствует…» Так что, – Артем развел руками, – может, и пожелал бы, да мы все тебя на полгода позже ждали!

– Ладно, он в своем положении, может, еще больший анархист, чем мы. – Махно вздохнул и неожиданно улыбнулся:

– Хорош о грустном, братва! Товарищ Артем, где обещанные куртизанки, которые Де Ниро не снились! А подать их для воспитательной беседы!

– Есть, товарищ Махно! Сейчас пощупаем комиссарские тела! – Артем взял со стола китайский мобильник на три сим-карты. Родные и близкие; работа; отдых, друзья.

Заранее отобранные Артемом проститутки походили на старшекурсниц гуманитарного вуза. Ими, возможно, и являлись. Улыбчивые барышни вели себя раскованно, но без вульгарщины. Девушки сами сообразили себе коктейли, смотрели музыкальный канал,  смялись тихо, даже интеллигентно. Артем подобрал невысоких девушек, которая поменьше, около 160, как раз для Махно.

– Алина.– улыбнулась девушка Алексею, скрестила ножки и присела. Книксен в мини-юбке. Голубые глаза, длинные прямые волосы, упругая грудь, узкая талия, бархатная кожа. Артем знал, кого подобрать.

Алина продолжала улыбаться Махно, но тот превратился в льдину и не торопился оттаивать. Доронин понял – растерялся друг. Сколько времени прошло, сколько испытал – шрамы, как веревки под кожей, а все такой же. «С проститутками тоже самое что онанизм, только дороже. Как можно этим делом заниматься, ничего не чувствуя по отношению к женщине? Получается просто кусок теплого мяса, обтянутый кожей». Так Вадим говорил двадцать лет назад, обязательно ему хоть чуть-чуть, но надо было очередное женское тело полюбить. Сам Сергей Сергеевич пока тоже не домогался до тела своей «комиссарши».

– Я, Вадюха, не ходок. Это Артем у нас метросексуал – здоровое питание, спортзал. Он с женой развелся давно, нет, детей содержит, конечно. Пятый десяток, а его на молоденьких тянет..

Артем уединился со своей «студенткой» уже во второй раз, Махно поглядывал на Алину, а Сергей заплетающимся языком повторял:

– Как же я рад тебя видеть, Вадюха! Сколько времени прошло!

– Время – штука субъективная. Очень много времени прошло. – под тонкой кожей заходили желваки.

– Ты, Вадим, и правда не постарел совсем. Нет, масса не та, конечно! Зато больше тридцати тебе не дашь! Если бы не седина еще. Но ее закрасить можно – никаких проблем! Химия сейчас такая – бабы намажутся, если фигуристая, не поймешь двадцать ей или пятьдесят!

Махно скривил лицо, на Сергея нахлынули воспоминания.

– А я тогда тоже чуть не посидел! Тебя забрали, к нам стали менты наведываться – вроде учились вместе, связи типа. Ко мне опера пришли, я подумал: «Все, сейчас наручники, камера, пытки! Точно терроризм пришьют!» Я бы не выдержал, все подписал. Да, вот такой я анархист был, чего там, сейчас вот каюсь в трусости. Так вот, опера меня стали о тебе расспрашивать – с кем еще учился, с кем  контачил больше всех, с кем дружил. Я сообразил, что ты про нас не сказал ничего, опера молодые, как я чуть в штаны не наложил, не заметили. Я им, мол, плохо Нестерова знаю, мы мало общались, он вообще одиночкой был. Я потом узнал, примерно то же остальные говорили, так что тайная организация так и осталась тайной. Галина Николаевна рассказывала, ты на следствии ни одного слова не произнес! Да, брат, представляю, что с тобой делали.

Лицо «брата» расплылось, Доронин по очереди прижал к глазам ладонь, кашлянул.

– Галина Николаевна передала Артему твой приказ не связываться с тобой ни в тюрьме, ни на зоне, писем не писать, передачи не пересылать. Мы тебе все через мать орга– низ – о – вывали – последнее слово далось Сергею с трудом.

– Да. Как могли. Галине Николаевне помогали.

– Грев был. За мать спасибо.

– Это все Артем! Как-то так получилось, мы вдвоем с ним остались после всего. После распада нашей организации. Мы решили каждый своим путем пойдет. Чтобы в зависимость друг другу не попасть – хоть в этом анархию не предать. Тогда же и татуировки сделали – убедить себя хотели, что не трусы. Во всяком случае, я поэтому сделал. В государственные структуры зареклись идти. Да и не хлебное тогда было место. Артему, конечно, повезло: очень вовремя доллары купил. удача удачей, но попахать ему пришлось. Сам фуры перегонял, сам бумаги оформлял, сам проблемы разруливал.

Я с самого начала решил машинами заниматься. Снял гараж, табличку намалевал «Двигатель, ходовая, дешево». Сразу наезд. Пришлось бандитам тачки перебирать за символическую плату. Хотя жить давали. Потом бандиты незаметно перевелись, знаешь. Менты пришли. Потом и они, как бы это сказать, в знакомых превратились.

Доронин не заметил, как по лицу друга пробежала тень. Он продолжал:

– Ты, наверное, думаешь, я сейчас скажу: «у меня теперь своя автомастерская, счет в банке, дом и дети красавцы». А и скажу! Дом, жена и дети – все так. Только мастерской нет своей, работаю на дядю. Потому что выгодно. Не получилось у меня, как у Артемки, брать ссуды, перезанимать, выкручиваться, кому в морду дать, кого погладить. Не тот характер оказался. Работаю в сервисе, прилично, знаешь, зарабатываю. Семья у меня – жена, дочь и, – пьяно улыбнулся, – еще одна дочь. Уже взрослые совсем. Я тебя познакомлю с ними.

– Как представишь? Друг-уголовник? Убийца?

– Вадим! Если бы ты таким был, мы бы не сидели бы сейчас здесь! Ты же в самом деле друг. Без друзей нельзя, вот ты у меня был и Артем, вы и остались! – у Доронина сдавило дыхание, ком в горле, не проглотить.

– А Игорек как же? – спросил Махно.

Сергей поднял плечи, развел руками, брови поднялись, уголки рта опустились. Попытался что-то ответить, но только выдохнул пары алкоголя.

Махно потянулся к бутылке водки, наливая в свою рюмку, спросил:

– Клим как?

– С сыном живет.

– Мужчины! – из своего номера вышел Артем. У него под мышкой довольно жмурилась девушка.

– Что это у вас подруги скучают? Вадим, Сергей! Будьте джентльменами! Наговориться мы теперь всегда успеем, уделите внимание барышням!

Сергей поднял глаза, мысли в голове путались. Артем, девчонка с голой грудью. Какие барышни, какой Клим? Сергей повернулся к Махно.

– В самом деле, Серега, пошли, а то дамы о нас плохое подумают.

Махно опрокинул рюмку, со стуком поставил на стол.

– Пошли, пощупаем комиссарские тела. После договорим.

Сергей поднялся. Пошли! Надо, так надо!

– Мадемуазель Алина! – Махно совсем не по-рабоче-крестьянски кивнул и протянул руку проститутке. – Не собло…, собголо…, соблогло… Тьфу! Пошли со мной!