Предисловие

Все, находящееся в этом мире, имеет свой срок годности, а после, конечно, без следа из него исчезает. Все живое, материальное, имеет невидимую нить, которая тянет последствия предшествующего события, эта нить напрямую связывает весь наш большой земной шар, ничто не вечно в этом мире, ничто не постоянно.

Хотя бы раз в жизни каждый задумывался, что же ждѐт нас в конце? Возможно, после жизни будет какой-то итог, а возможно и продолжение, реинкарнация. Либо темнота, когда наши веки опустятся последний раз, темнота, которая заберет наш разум и воспоминания о том, что мы узнавали на протяжении жизни, кого любили и знали, о ком грезили, о ком молчали, заберет наше «я» в вечность времен. Люди веками доказывают друг другу теоремы, что за стеной под названием «смерть» кроется что-то неописуемое, которое невозможно увидеть или услышать, а только лишь воображать, рисовать образы и проекции в умах. Люди ищут недосягаемую и пугающую истину, но не стоит забывать, что истина – ложное восприятие вещей, посредством мыслительного процесса другого человека, после перерастающее в его субъективное мнение. Люди бьются над догадками, что на самом деле происходит после наступления биологической смерти?

Наша жизнь подобна хождениям героя «Божественной комедии» Данте Алигьери: поиски просвещения себя и очищения мира от скверны, погоня за чудом, которое мы так хотим видеть, но чудо для каждого свое: новый дом, дети, любимый человек, карьерный успех. Все это необходимо, чтобы жизненный путь казался легче, но так не бывает, за всем этим стоит скрупулезный труд, неминуемо ведущий нас к концу и об этом не стоит забывать. Не стоит также забывать, что самая ценная валюта для человека – время. Оно отведено для каждого индивидуально и никто не силах его повернуть вспять, никто не может им управлять, никто не может ему

трактовать свои намерения, только время решает, как ему быть, что с тобой будет, и сколько ты сможешь покорять вершины или падать вниз с самой высокой точки земного мира.

Я верю, что у каждого из нас сложная, тернистая дорога жизненного пути. Следуя по ней, мы то – расцветаем, то увядаем раз за разом, словно проходя жизненные уровни, которые делают нас лучше или наоборот ломают, чтобы показать, где мы не можем совладать с теми или иными ситуациями на данном этапе времени. Если не получается, сильные люди возвращаются вновь, чтобы победить и изменить себя безвозвратно. Это проекция себя в «зазеркалье». Каждый раз, каждый день необходимо быть лучшей копией самого себя, чтобы пройти свой путь с высоко поднятой головой.

Мой роман – философское изречение о том, что может произойти в случае, если человеку даровать вечную жизнь. Каково это? Вечно ходить по

«мирам», изучая и впитывая в себя происходящее вокруг, наблюдать, как уходят все твои любимые люди, но при этом оставаться в рассудке на Земле. Данная тема не теряет своей актуальности никогда, будоражит умы уже не одно столетие и будет продолжать пугать и восхищать ровно столько, сколько мы будем искать такие эликсиры бессмертия, как философский камень или святой Грааль.

Я хочу посмотреть на данную тему иначе, ведь немногие из нас готовы жить вечно, чтобы продолжать свой путь, бескрайний, как африканская саванна. Эта история человека, который не выбирал, кем ему быть и как ему жить, выбор был сделан за него, а он лишь работает с тем, что есть. Так давайте же перейдем от слов к делу. Приятного прочтения.

Глава 1

Его зовут Ллойд Грин. По правде, ему не впервой находиться в полицейском участке, но сегодня он пришел сюда сам. За свою длинную жизнь Ллойд наделал много плохого и много хорошего. Где, что и в каком количестве, точно сказать невозможно. Все это было сознательно или бессознательно, никто не сможет этого понять в полной мере, как бы этого не хотелось. Ллойд всегда попадал в разные переделки, ничего не поделаешь, как говорится, один раз живем. Он часто наблюдал, как неутомимо передвигающиеся стрелки часов словно намекали ему о том, что пора взяться за дело. Интересно было наблюдать за людьми, которые несли в мир мнение, что время – самый ценный ресурс. Так-то оно так, но не для него. Грин словно застрял во всепоглощающем лимбе, и его пелена помогла ему перестать следить за счетом времени. Помогла осознать его реальную важность для человека. Ценность времени стала проявляться, когда из жизни стали уходить члены семьи, друзья, знакомые, соседи с параллельной улицы. Страшно смотреть на детей, которых ты видел день ото дня, а теперь они старики, не способные разглядеть номер подъезжающего автобуса. Да, страшно, но это факт.

Наконец-то очередь в полицейском участке дошла и до него.

– Ллойд Грин, кто такой? – полицай кричал на весь коридор.

– Я здесь.

– Грин, комната номер два, жду тебя, – ответил офицер.

Ллойд усмехнулся, насколько случайности символичны – комната номер два, как и его жизнь. Он пробежался глазами по кабинетам, пока не нашел нужную дверь, спрятанную в глубине коридора. Интересное и удобное расположение – как раз, чтобы никто не смог помешать допрашивать людей с особым пристрастием. Ллойд открыл кабинет и увидел, что офицер, который его вызвал, уже сидел внутри:

– Заходите! Итак, Ллойд Грин, меня зовут офицер Херст. Давайте немного пробежимся по вашему досье, мне кажется, тут есть ошибка с датой рождения. Так уж и не скажешь, что вам почти две сотни лет. Да, проседь в волосах, глаза карие, рост 183 см, среднего телосложения. Сходится все, кроме даты рождения. Ответьте мне на пару вопросов, и мы решим, как поступим, – сказал Херст.

Глаза офицера Херста Бриджеса бегали по делу Ллойда, словно он увидел записи об НЛО в этой папке. Грину всегда было забавно наблюдать за людьми, которые выясняют его настоящий возраст, хотя это бывает не часто, дабы исключить лишние вопросы.

– Задавайте, офицер.

– Скажите, для начала, дату рождения, чтобы я мог сразу ее исправить.

– Исправлять нет необходимости, офицер, все верно. 24 февраля 1886 года.

– Не морочьте мне голову. Вы состоите на учете в больнице для душевнобольных?

– Нет.

– Вас не смущает, что на дворе 2043 год?

– Абсолютно нет.

– Тогда, сдается мне, вы решили надо мной поиздеваться.

– Офицер, я не собирался над вами глумиться. Предлагаю вам отложить досье и выслушать мою историю.

В этот момент Ллойд проследил, как у Херста стали появляться вены на лбу, а по глазам было видно, что взрыв случится через 3, 2, 1…

– Слушай меня сюда, умник, у меня нет времени разбираться в твоих больных историях, ответь на вопросы, которые меня интересуют, и катись отсюда, понял меня?

– Вам придется меня выслушать, офицер. Я пришел сказать, что торговый центр «Кристалл» заминирован. Там находится около семи тысяч человек, мне достаточно нажать на кнопку, которая находится в моем кармане, и все взлетит к чертям на воздух вместе с людьми в помещении, а также в радиусе ста метров на улице.

– Ты что, совсем обалдел мне угрожать?! Сейчас я вызываю наряд, и на твоем личике не останется следа живого, понял? Быстро отдай мне пульт! Херст достал пистолет и нацелился на Ллойда.

– Я не шучу, отдай мне пульт!

– Хорошо, тогда Мари, Елизавета и Дин пойдут в расход, они же сейчас находятся в «Кристалле», не так ли, офицер?

– Ты… ты, урод, что ты сделал с моей семьей?!

– Успокойтесь, с ними все пока в порядке, просто я хочу, чтобы меня выслушали, хорошо?

– Как ты узнал, что попадешь именно ко мне?

– Я просто все рассчитал, не более того, и даже если бы что-то пошло не по плану, то все равно бы попал к тебе, офицер Херст.

– Когда мы успели перейти на «ты»?

– Я старше тебя и могу себе это позволить, давай выпьем кофе, и я расскажу одну историю. Выслушаешь меня, и я отдам тебе все. Ты предотвратишь крупный теракт, станешь легендой, и мы попрощаемся.

– Что за чушь ты городишь, отдай мне пульт и давай без глупостей.

Херст держал Ллойда на прицеле, его глаза налились кровью, Ллойд же был абсолютно расслаблен и хладнокровен.

– Отдам, но для начала выслушай меня и прекрати орать, как свинья на убой. Так что, может, кофе?

– Ладно, ладно, сейчас принесу, и ты расскажешь мне свою чертову историю.

– Еще принеси сигареты, история будет длинной, не курить же мне ваши заменители, я их на дух не переношу. Только без глупостей! Помни, на кону жизнь твоей семьи!

– Где я тебе сигареты возьму? Я не курю.

– Найди, жду тебя.

Херст ушел, Ллойд остался один. Как же слаб разум человека в сложных стрессовых ситуациях, все переходит на уровень инстинкта, где есть два действия – защита или нападение. Херст просто ничего не понимает. Ллойд Грин надеялся, что офицер его услышит и поможет. Херст был его единственной надеждой.

Двери открылись, и показался Херст, едва удерживавший две чашки кофе. В нагрудном кармане офицера виднелась пачка самых дешевых сигарет, предположительно, насильно позаимствованная у бедолаг из обезьянника.

– Вот твой кофе и сигареты, рассказывай, – буркнул Херст.

Он швырнул пачку сигарет и ударил чашкой об стол, кофе немного разлился. В его глазах горел огонь ненависти к Ллойду, хотя это мог быть и страх. Не сразу понятно, что человек испытывает в таких ситуациях. Одно было ясно, как белый день – каждый порядочный мужчина будет так сильно переживать за свою семью. Ллойд нагнетал обстановку, но ничего не поделаешь – играть с эмоциями Херста ему было на руку. Чем больше Херст их показывал, тем сильнее Ллойд его контролировал.

– Спасибо, но можно и полегче. В общем, слушай внимательно. Моя история весьма необыкновенная и даже местами нереальная, но я и не пытаюсь что-то кому-то доказать, просто ее рассказываю. Каждый сам для себя выбирает – верить мне или нет. Некоторые считают, что я псих, другие думают, что Бог избрал меня, – начал Ллойд.

– Как по мне, так ты уж точно псих…

– Слушай и не перебивай. Мне действительно столько лет, сколько заявлено в анкете. Хочешь, верь, хочешь не верь, мне все равно – это факт. В городе, где я родился, люди малообщительные, предпочитают сторониться незнакомцев и немного странных людей. В эту категорию входил и я, но все же есть некоторые, с кем я провел свою жизнь. Мой отец был портным, а мать работала в магазине цветов. Мы жили в небольшом городке Европы недалеко от Франции, это было начало индустриальной эпохи, как обычно говорят, «затяжной экономический кризис». Времена были трудные, но мы справлялись.

Когда мне было девять лет, мать тяжело заболела, денег на лекарства и еду едва хватало. Как мы не старались, мама продержалась всего три месяца. Мой мир рухнул перед моими же глазами. Казалось, что Господь меня возненавидел, иначе, за что посылать ребенку такие страдания? Лишь слова отца заставили меня успокоиться и жить дальше:

«Сынок, все мы не вечны, у каждого наступает свой час, и никто из нас не знает, когда этот час придет. Каждый пытается прожить так достойно, как твоя мама. Она бы не хотела видеть тебя разбитым и слабым, так что соберись и борись, двигайся только вперед! Время пожить каждому дано ровно столько, сколько Бог отмиловал». Отец маму очень любил, для него она была музой – движением вверх, но даже будучи сильным и смелым, он не смог уберечь еѐ. Именно тогда он и стал для меня примером. Я видел, как мужчина должен обращаться с женщиной, мы по праву были счастливой семьей, я гордился своим отцом. Послушав его слова, я столько сидел за книгами, что забывал счет дням и месяцам. Безусловно, я был увлечен книгами. Всегда, в независимости от своего места пребывания, они затягивали меня в новые миры, новые слова, новые мысли и помогали не думать о маме. У меня была мечта, как и у всех мальчишек нашего города: быстрее отсюда выбраться и стать успешным человеком. Представь себе, почти за двести лет ничего не изменилось, все на своих местах. У молодых парней такая же мечта. Те, кто жил в деревнях, хотели в город, кто жил в городе хотели в другую страну. Жаль, про космос никто не знал, мечтали бы и о нем. Это, конечно, пришло потом, но смысл никогда не меняется – вечная гонка, в которой все мы пытаемся словить ту самую госпожу Удачу.

В двенадцать лет я начал работать, чистил обувь людям на вокзалах или площадях, а в свободное время продолжал изучать литературу, хотел поступить в школу, чтобы получить образование и счастливый билет в жизнь. Таким, как я, мало везло в этом мире, в основном, в школу брали детей из более состоятельных семей, родители которых оплачивали общеобразовательную школу и курс иностранного языка. Их место под солнцем было забронировано с самого рождения, но все же я не терял надежды. У меня был друг Карл Винчестер, он всегда звал меня играть в мяч. Наши матери когда-то работали вместе уборщицами, иногда мы собирались вместе, но это было очень редко. Он звал меня играть в мяч, а я читал книги. Отца у Карла не стало рано – он умер на войне, как и все мужчины, которые сражались за честь государства, никто не понимал всего до конца, не было Интернета и средств массовой информации, как сейчас.

Херст начинал закипать еще сильнее, но Ллойд не подавал вида, и в какой-то момент Херст перевел акцент на себя:

– Так ты мне решил рассказать свою биографию? Давай перейдем к делу уже.

– Замолчи! – после этих слов Херст посмотрел на Ллойда изумленным взглядом, но послушался и промолчал.

Ллойд продолжил:

«Так вот, как-то раз мы с Карлом отправились на речку, которая была далеко за городом. Сделав себе качели, мы говорили с Карлом обо всем на свете, делились знаниями или интересными сплетнями города. Кроме природы и нас там никого не было, и ничего не мешало нашему общению. Вечером, когда солнце садилось, мы катались на качелях и наблюдали за тем, как менялись вода и небо. Когда ты раскачиваешься на качелях и поднимаешь голову, затем резко опускаешь ее, тогда непонятно, где небо, а где вода, грань между ними стирается. Оборачиваясь в сторону города, вдали было видно, как пыхтели первые заводы, валил такой дым, словно там обосновались адские машины, а если стоять возле них, то можно было лицезреть языки пламени. Я всегда мечтал побывать рядом с небом, звездами, но Карл смеялся и говорил мне, что это небылицы. Я категорически не соглашался с ним в этом. Обычно наши посиделки заканчивались тем, что родители начинали нас разыскивать, но после нескольких подобных случаев они всегда знали, куда идти. Телефонов, как сейчас, тогда не было. Когда родители нас находили, мы получали свои законные подзатыльники и расходились по домам.